Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков

Моральное превосходство в сцене дуэли целиком на стороне Лаевского. Он готов просить извинения не из трусости, а из глубокого внутреннего осознания античеловечной сути дуэли, где кровь и пуля должны решать вопросы морали и чести. Лаевский разряжает пистолет в воздух, он не может стрелять в человека, он обнаруживает высокое человеческое, духовное начало, оказавшееся в нем не потерянным. И в этом для нас и заключена та светлая нота надежды на будущее, которая всегда присутствует у Чехова. Во всяком случае, так мы Чехова понимаем и так снимаем его».

И вновь вернемся к событиям весны 72-го, в частности к участию Высоцкого в фильме «Четвертый». В тот предпоследний майский день на «Мосфильме» состоялись кинопробы, где партнершей нашего героя была его знакомая еще с середины 60-х Людмила Гурченко. Они проходили во 2-м павильоне с 16.15 до 20.25. Больше Высоцкий не пробовался, поскольку этих проб будет достаточно для утверждения его на главную роль. То есть то, что сниматься будет именно он, был ясно с самого начала, а кинопроба была сделана для проформы.

2 июня Высоцкий играл на сцене «Таганки» в «Добром человеке из Сезуана», 5-го — в «Гамлете», 6-го — в «Пугачеве», 7-го — в «Антимирах», 8-го — в «Гамлете».

В эти же июньские дни страну покидает поэт Иосиф Бродский. Отметим, что покидает не по своей воле, а по решению советских властей, вновь возобновивших приостановленную весной политику репрессий в отношении диссидентов и инакомыслящих. Инициаторами выдворения поэта из страны были ленинградские власти во главе с 1-м секретарем тамошнего обкома партии Григорием Романовым. Этот человек сел в кресло хозяина города на Неве летом 1970 года на волне скандала с ярко выраженным еврейским оттенком. Речь идет о попытке захвата в Ленинграде группой диссидентов еврейского происхождения самолета для того, чтобы улететь на нем на Запад. После этого Брежнев и принял решение снять с поста 1-го секретаря все сильнее потворствовавшего либералам В. Толстикова и посадить на его место симпатизанта «русской партии» Григория Романова.

С его воцарением в Ленинграде наступили непростые времена для интеллигенции из разряда либерально-западной. Вместе с руководством тамошнего КГБ (начальник — Даниил Носырев, руководитель Пятого управления — Владилен Блеер, еврей, что вполне характерно, поскольку главную головную боль властям по части инакомыслия приносили именно деятели науки и культуры еврейского происхождения) Романов, что называется, создал для либералов жесткие условия существования. Эту же жесткость вскоре ощутит на себе и наш герой — Владимир Высоцкий, о чем речь еще пойдет впереди. А пока под романовскую руку попадают другие люди: тот же Иосиф Бродский, которого власти заставляют уехать из страны. Чуть позже с этим столкнутся и другие ленинградцы из числа либералов-евреев, которые вынуждены будут покинуть этот город и перебраться в Москву (среди них, например, были актеры Сергей Юрский, Аркадий Райкин и др.).

И вновь вернемся непосредственно к хронике событий начала лета 72-го.

8 июня у известного эстрадного поэта-песенника Павла Леонидова родился сын Василий. А на следующий день, в девять утра, в его доме зазвонил телефон. Подняв трубку, счастливый родитель услышал на другом конце радостный голос своего двоюродного брата Владимира Высоцкого: «Старик, с сыном! Как назвал?» Леонидов спросонья промямлил: «Жена назвала в честь своего единственного серьезного родственника, главного бухгалтера Люберецкого торга, Василием!» «Значит, Васька! — продолжал греметь в трубке голос Высоцкого. — Ура! Через час буду!» Далее послушаем рассказ самого П. Леонидова:

«Вова приехал в новом „Пежо“, впервые за рулем. Эту машину привезла Марина. „Пежо“ был с дипломатическими номерами. На заднем сиденье лежал огромный букет красных роз, и рядом с этим букетом мой тощий букетик с Центрального рынка выглядел ублюдочным, а ведь Вова зарабатывал гораздо меньше меня. Верно, тогда уже появился фактор „Марина“. Вова был чуть навеселе и рассказывал мне, что пробили вторую его мини-пластинку на „Мелодии“ (речь идет о миньоне с военными песнями, которая выйдет в октябре. — Ф. Р.) Помог Дмитрий Степанович Полянский (он тогда был членом Политбюро, первым замом председателя Совета Министров СССР, а также тестем друга Высоцкого Ивана Дыховичного, что, видимо, сыграло свою роль в этом деле. — Ф. Р.) и «главный рыбак СССР» министр Алексей Ишков, его сумасшедший поклонник. Тут Вова подкатил к обочине, выскочил из машины и достал из багажника две огромные банки черной икры в желтой авоське. Пояснил: «Он мне за песни о Фишере, а я их тебе за Ваську. И Ваське — за тебя!»

Мы легко нашли проезд Шмидта. Вова знал дорогу — через Ленинградское шоссе, по Беговой мимо Ваганьковки; вдоль трамвайных путей, через железнодорожные мы выскочили к четырехэтажному зданию школы, а напротив родильный дом номер тридцать два. Заходим в приемную. Меня с букетиком сразу шуганули — цветы в палаты к роженицам запрещены, но тут входит молодой врач, видит Володю, подходит к нему и спрашивает: «Вы — Высоцкий?» Володя говорит: «Да». Тут же Володин букет поплыл к жене в палату вместе со стаканом икры, и сейчас же сбежалась к нам вся больница, и пришлось нам смыться, а из окон махали нам роженицы, и сзади на нас потихоньку наплывали люди… Мы отошли к машине, но в палате осталась икра, чтобы у Гали было молоко… Мы отъехали, а нас провожала огромная толпа…

Обратно из роддома мы снова ехали мимо Ваганьковки, и может, потому я и вспомнил это — когда проезжали мимо ограды, над Ваганьковским кладбищем завис, аист и я сказал Вове, который смотрел «под ноги» и не видел аиста, «аист в небе словно парус», а он сказал: «Вот тебе и рефренная строка для советской песни с нулем информации». Но я тогда песни не написал…»

В этой фразе отметим последние слова «с нулем информации». Как мы помним, сам Высоцкий писал иные песни — с обилием информации, причем весьма определенного свойства. Интересно, «рыбный министр» Ишков, который, по словам Леонидова, был сумасшедшим поклонником Высоцкого, понимал тайный подтекст песен своего кумира? Думается, понимал, но прощал это автору, поскольку тогда в советских верхах уже стало модным носить в кармане партбилет и быть внутренним диссидентом.

Кстати, Ишков спустя шесть лет прославится тем, что окажется в самом центре коррупционного скандала под названием «дело „Океан“. Суть его была в том, что под крышей Минрыбпромышленности СССР сформируется устойчивая преступная группа, которая наладит выпуск и сбыт по всей стране, а также за рубеж контрабандной икры. По этому делу КГБ арестует несколько высокопоставленных деятелей, в том числе и заместителя Ишкова Рытова. Последнего приговорят к расстрелу, а самого Ишкова не тронут (заступится Брежнев) и отправят на пенсию.