7000 заговоров сибирской целительницы - Наталья Степанова

Порча на подушку, пожалуй, одна из самых древних. Особенно легко это делалось раньше, когда люди не навешивали на двери замков, уходя в поле косить или жать. В этот благоприятный момент любой из недоброжелателей мог войти в дом и воткнуть иглу в постель или начинить подушку порчей, которая, как замедленная мина, рано или поздно уносила покой, здоровье и жизнь целого поколения. Я не оговорилась, именно целого поколения, так как порой делали порчу на смерть всего рода. Постепенно род вымирал: молодые и старики, отроки и младенцы, никого не обходила смерть, пришедшая через подклад в подушке. Откупались тогда от этой порчи золотыми рублями, унося их на могилу, зарывая в ногах у покойника, читая специальные заклинания. Сейчас нет золотых монет, поэтому я научу вас другой, не менее сильной отчитке от подушечного подклада.

Читают до сорока раз, затем сжигают подушку вместе с подкладом.

Проданная порча

Из письма: «…боюсь, что мое письмо будет большим и вы его не дочитаете. Но невозможно коротко рассказать о том, что произошло в моей судьбе. Ради Бога, дочитайте письмо и ответьте мне, иначе я просто сойду с ума.

О таких людях, как я, обычно говорят: "Баловень судьбы". И это правда. Оглядываясь на свою прошлую жизнь, я не могу вспомнить ни одного печального дня. Мне повезло с самого рождения. Моя мама вышла замуж за пожилого, но очень одаренного и богатого человека. Мой отец безумно любил мою мать, и, когда она меня родила (по ее рассказам), все комнаты нашей огромной квартиры были завалены розами и дорогими подарками. В то время, когда в стране были повсюду очереди за продовольствием, наша прислуга объедалась икрой и деликатесами. Для нас не было закрытых дверей.

Я получила отличное образование.

Папа понимал, что с его смертью все может для нас с мамой измениться. И он предпринял меры. Мы эмигрировали за границу. Вскоре родители позаботились о моем замужестве. Счастье и тут сопутствовало мне. Мой муж Стив был добрым и веселым человеком. Работа дипломата соответствовала его характеру, он со всеми находил общий язык, и у меня появилось много интересных знакомых, влиятельных и именитых.

Шло время. Однажды мы с мужем заговорили о покупке дома. Его и мои родители хотели сделать нам подарок. Мы должны были подобрать дом по своему усмотрению, а они (родители) оплатить наш выбор.

По-моему, это был третий вариант из тех домов, что мы посмотрели со Стивом. В этот раз я поехала смотреть дом одна. Еще не войдя в парадную, я страстно захотела иметь именно этот дом. Внешний вид дома был безупречен, именно такой, о котором я всегда мечтала. Войдя в дом, я окончательно поняла, что куплю этот дом. Сопровождал меня при осмотре дома человек, который работал у хозяйки этого дома. Узнав, что я пришла смотреть дом с целью его покупки, он сказал, что покажет мне весь дом, затем со мной поговорит сама хозяйка.

Чем больше я его осматривала, тем больше желала этот дом. Он был огромен. В нем было три бассейна, много спален, чудесные камины, летний сад внутри и под крышей. Я не стану перечислять все, имевшееся в этом доме. Просто к концу путешествия по дому я стала думать, что он, пожалуй, будет очень дорог. Наконец меня привели к хозяйке дома, она лежала в постели. Я слегка опешила, но потом поняла, что хозяйка больна и, видимо, совсем не встает. Я присела в предложенное кресло, и мы стали разговаривать. Вместо того чтобы говорить о цене дома, больная начала спрашивать меня, кто я, откуда, с кем и как живу. Узнав, что мы эмигранты из России, она как бы насторожилась, и я решила, что ее следует успокоить, чтобы не сорвать покупку. Я заверила ее, что мы не беженцы, не политические переселенцы, и, чтобы она совсем успокоилась на мой счет, стала рассказывать ей, что в моей жизни все замечательно. Что, наверное, в природе таких счастливых и здоровых людей бывает очень и очень мало. Я рассказывала ей о своей жизни, а она внимательно и жадно слушала меня.

– За какую сумму вы сможете приобрести мой дом? – в конце концов спросила она меня.

– За разумную. Дом ваш неплохой, но если цена будет слишком высокой, то, конечно, мы не будем покупать его, – закончила я с замиранием сердца.

Хозяйка задумалась. Казалось, она совершенно забыла обо мне. Я видела, как сильно трясутся у нее руки и голова.

"Боже, какая она больная", – думала я. И стала вспоминать название болезни. "Паркинсон" крутилось у меня в голове, но я не решилась спросить ее, чем она больна. И тут хозяйка сказала:

– Я возьму с вас за дом мало, так как больна и вряд ли долго проживу, а родных у меня нет. Но у меня есть условие: дом должен быть куплен лично вами, а не через посредников. И еще: только ваша подпись будет стоять в купчей после моей.

Я не удивилась этому условию, видимо, бабуся боится иметь дело с мужчинами, опасаясь обмана, и поэтому считает, что безопаснее иметь дело с женщиной.

Когда я услышала от хозяйки цену за дом, то решила, что ослышалась или не так поняла. Но она подтвердила, сказав еще раз, что родни у нее нет, а врачи не высказывают оптимизма в отношении того, сколько ей осталось жить.

Боясь, что хозяйка передумает или же ей подсунут других покупателей, а, еще хуже, она возьмет и умрет, я решила с покупкой не тянуть. На вопрос, когда мы сможем произвести расчет и подписать купчую, она сказала:

– А вот тут будет еще одно, но обязательное условие. Все купчие дела мы будем делать ночью, так как моя странная болезнь усугубляется в течение дня и только ночью я чувствую себя намного легче. Если для вас это условие неприемлемо, то извините и до свидания, – добавила хозяйка моего будущего дома.

Я молча смотрела на нее и думала, а вдруг у нее что-то с головой, но отказаться от дома я уже не могла, тем более что он достается почти даром. "Нет уж, – думала я, – может, она и ненормальная, но я-то нормальная". И пообещала ей подъехать ночью, в три часа, как она и просила. Я была готова на все, чтобы заполучить этот шикарный дом. За границей жизнь течет ночами не менее оживленно, чем днем, я взяла такси и поехала. Войдя в спальню хозяйки, я опешила: повсюду горели свечи. Хозяйка сидела в подушках. "Чокнутая", – подумала я, но спрашивать ни о чем не стала, торопила события.

Когда мы подписали документы, хозяйка вдруг скороговоркой сказала, что-то типа: "Свое отдаю, твое заберу" или "Свое отдаю, а твое беру". Точно я не поняла.

– Что вы сказали? – спросила я ее.

Она кисло улыбнулась и ответила:

– Сказала, что продала тебе все, что хотела.

И я больше об этом не думала. Мы договорились, что через неделю я могу въезжать в купленный дом. Потом мы переехали, и я неожиданно заболела. Никогда раньше я не болела и не знала, что мое здоровье может вот так куда-то испариться в одночасье. Врачи меня лечили всем подряд, но мне становилось только хуже. Здесь, за границей, развита экстрасенсорика, но экстрасенсы от меня шарахались. Я стала похожа на вешалку, худая и безликая, как палка. Пыталась ездить по курортам, но все без толку.

В Болгарии нам посоветовали поехать к Ванге. Может, вы слышали о ней? Она слепая. Кстати, ее уже нет, она умерла. Так вот, она мне сказала:

– Ты купила чужую болезнь у смертельно больного человека. Ты покупала дом?

– Да, – сказала я.

– Вот и купила себе погибель.

– Что теперь делать? – задала я ей вопрос.

– Продай дом и сожги деньги или же раздай их, – ответила Ванга.

Стив мне, конечно, этого не разрешил. Мне очень плохо, все тело у меня трясется. Я ничего не могу делать руками. Пью через специальную трубочку и медленно умираю. Мне дали Ваш адрес, прошу Вас, помогите мне. Да, вот еще что, я не сказала вам самого главного. По приезде из Болгарии через частного детектива мы нашли бывшую хозяйку нашего дома. Хотите верьте, хотите нет, но она была совершенно здорова. Вид у нее был абсолютно счастливый, как когда-то у меня».

Еще в старинных книгах были описаны подобные случаи, когда с помощью магии умирающий дарил или продавал свою погибель. При этом самое важное состояло в том, чтобы вырученные от продажи деньги не оставлялись, а раздавались или уничтожались. Подобно этому также оставляют что-нибудь ценное на кладбище или на перекрестке дорог. Но иногда оставляют или подбрасывают и в других местах.

Рассказывает таксист Олег Николаевич Пропеков: «Я работал в ночь, подвозил клиентку. После нее я обнаружил кошелек, в котором лежало три тысячи долларов и кольцо с бриллиантами. Еще не зная, что в кошельке, я попытался ей его вернуть, крикнув: "Женщина, вы оставили кошелек". Но она отказалась и быстро пошла прочь. Я удивился, так как был уверен, что до того, как я ее подсадил, кошелька в салоне не было. Я обрадовался содержимому кошелька, но уже на второй день случилась жуткая авария. Теперь я инвалид».