Авторская энциклопедия фильмов. Том II - Жак Лурселль

БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка версии, выпущенной «Обществом классических фильмов» (336 планов) в журнале «L'Avant-Scène», № 52 (1965). Указано количество кадров в каждом плане, но не указана их продолжительность. Предисловие Филиппа Эно рассказывает, в частности, о процессе создания фильма (Ренуар постоянно импровизирует, диалоги пишутся прямо перед съемками и т. д.). Франсис Вануа посвятил фильму отдельный том новой серии «Синопсис» (Nathan, 1989). Также среди многочисленных статей и интервью Ренуара, см. «Жан Ренуар» Андре Базе на (André Basin, Jean Renoir, Champ Libre, 1971) со статьей Франсуа Трюффо о фильме; «Жан Ренуар, двойная ошибка» Клода Готора (Claude Gauteur, Jean Renoir, la double méprise, Les Éditeurs Français Réunis, 1980); статью Клода Бейли «Жан Ренуар» в томе IX «Антологии кино» (Anthologie du cinéma, 1983); «Жан Ренуар» Сел и и Бертен (Célia Benin, Jean Renoir, Librairie Académique Perrin, 1986).

Le règne du jour

Царство дня

1965 (выход в прокат в Монреале — 1968) — Канада (118 мин)

· Произв. Office National du Film du Canada (Жак Боде, Ги Л. Котэ)

· Реж. ПЬЕР ПЕРРО

· Сцен. Пьер Перро

· Опер. Бернар Гослен, Жан-Клод Лабрек

· Муз. Жан-Мари Клутье

· В ролях Алексис Трамбле, Леопольд Трамбле, Марселен Трамбле, Мари Трамбле, Мари-Поль Трамбле, Диана Трамбле, аббат Жан-Поль Трамбле, Луи Харви, Луиза Демаршан, Франсуаз Монтань (в ролях самих себя).

2 семейные пары канадцев из Иль-о-Кудр в Квебеке — 80-летний патриарх клана Алексис Трамбле и его жена Мари, их сын Леопольд и его жена — официально приглашены во Францию, в Перш, колыбель их рода. Женщина-специалист по истории канадской эмиграции показывает им брачный контракт, заключенный в 1623 г. между отцом и матерью Пьера Трамбле, 1-го эмигранта в роду и предка всех канадских Трамбле. Помимо этого, во Франции семейство Трамбле участвует в празднике, на котором закалывают свинью, посещают Карнак, наблюдают за псовой охотой в Солони, беседуют с ветераном Сопротивления, некогда депортированным в Германию. Попав в Сен-Мало, они идут по следам Жака Картье[73], а затем ищут сувениры из Франции для 72 внуков Алексиса. Вернувшись домой, Алексис и его жена подводят итог путешествию и размышляют о своем прошлом и о современном обществе. Эти комментарии вставлены в рассказ о самом путешествии.

♦ Этнолог, лингвист, бывший адвокат, бывший работник радио, вдохновенный мастер на все руки, освоивший также кинокамеру и магнитофон, Пьер Перро использует средства «прямого кинематографа» (найти которым правильное применение, судя по всему, способны только канадские кинематографисты) для создания восхитительной историко-социологической поэмы о поиске корней. Царство дня — центральная часть трилогии, посвященной жителям Иль-о-Кудр; она расположена между фильмами Чтобы мир продолжался, Pour la suite du monde, 1963 — о возрождении охоты на морских свиней, сорежиссер — Мишель Бро; и Водные экипажи, Les voitures d'eau, 1969 — о постройке корабля по старинным ремесленным технологиям. Царство дня, — это и волнующий пережитый опыт, и острый критический комментарий, сохраняющий дистанцию от предмета, чтобы лучше его проанализировать; этот фильм постоянно предлагает зрителю контрастные размышления о прошлом и настоящем, о бренном («царство дня») и вечном, о молодости и старости. Все эти споры, противоречия, альтернативные точки зрения, которыми насыщен фильм, в совокупности оставляют впечатление гармонии и мудрости. Во всем тут наблюдается крепкая диалектика, которая в итоге всегда порождает красоту поскольку показывает глубокое единство, глубокую преемственность мира. Напр., в рассуждениях о старости (одна из многочисленных ведущих линий фильма) Перро чередует, словно строфы в стихотворении, безмятежный, отстраненный, великодушный и умиротворенный взгляд Мари и взгляд Алексиса — гневный, тяжелый, полный сожаления, горечи и злости на настоящее. 2 ракурса, 2 подхода, похожие на половинки одного яблока и неотделимые друг от друга. Персонажи этого фильма так же реальны, как персонажи документальной картины, но Пьерро возвеличил их до такой степени, что сделал героями художественного эпоса. По его собственным словам, «[они] — не канадский типаж. Можно даже сказать, что они не вполне типичны для обитателей Иль-о-Кудр. Это отдельные люди, проживающие достоверные ситуации; с их помощью я выхожу па универсальный уровень… Я полностью отвечаю за своих персонажей. Их самосознание, их убеждения — во всем этом есть частица меня. Для меня Алексис Трамбле обладает тем же значением, что и Жан-Поль Сартр. Я считаю, что эти люди, чей образ мыслей не всегда совпадает с моим, достигли в жизни равновесия, и никто в подобных обстоятельствах не справился бы лучше, чем они. Они — идеальные люди в заданной ситуации».

БИБЛИОГРАФИЯ: Pierre Perrault, Bernard Gosselin, Yves Leduc, Le règne du jour, Éditions Lidec Inc., Montréal, 1968 — текст фильма и множество фоторепродукций. О 5 первых полнометражных фильмах Перро см. детальное исследование Мишеля Брюле «Пьер Перро, пли Национальный кинематограф» (Michel Brûlé, Pierre Perrault ou un cinéma national, Les Presses de l'Universite de Montréal, 1971).

Réjeanne Padovani

Режанна Падовани

1973 — Канада (90 мин)

· Произв. Cinak (Монреаль)

. Реж. ДЕНИ АРКАН

· Сцен. Жак Бенуа и Дени Аркан

· Опер. Ален Дости (цв.)

· Муз. Виллибальд Глюк, Уолтер Будро

· В ролях Люс Гильбо (Режанна Падовани), Жан Ляженесс (Падовани), Роже Лебель (Дезонье), Пьер Терьё (Доминик), Фредерик Коллен (Элен Карой), Жан-Пьер Лефевр (секретарь, Жан-Пьер Карой).

Монреаль. Накануне открытия очередного участка автотрассы господин Падовани, ответственный за работы, принимает за ужином друзей, в том числе мэра города и министра путей сообщения, которые очень помогли ему получить этот контракт. К гостям относятся с большой заботой; каждому вручают подарки. Любовница Падовани, талантливая певица, поет Глюка для мэра, любителя оперы. Позднее на яхте, 2 проститутки поджидают его для прочих увеселений. За вечер происходит несколько неожиданных событий; их отголоски едва доносятся до приглашенных. 2 журналиста, мужчина и женщина, пытаются пробиться на прием к мэру, но тот не принимает их; они фотографируют виллу, за что их жестоко избивают телохранители Падовани. Узнав о том, что на открытии автотрассы планируется выступление недовольных, секретарь министра приказывает разгромить помещения, принадлежащие организаторам этой манифестации; одного мужчину избивают, женщину выкидывают из окна. Наконец бывшая жена Падовани Режанна, бросившая его и вышедшая замуж за сына главы враждебного клана Тененбомов, приходит к бывшему мужу и умоляет разрешить ей жить рядом с детьми. Ради этого она готова передать ему секретную информацию о деятельности Тененбомов. Падовани не хочет видеть жену и приказывает убить ее во время фейерверка, служащего прекрасным завершением приема. Ее труп закатывают в бетон автотрассы. На следующий день церемония открытия проходит по плану, без сучка и задоринки.

♦ Фильм был снят в самый разгар очень скоротечного расцвета квебекского кинематографа, который произошел в 1970―1975 гг. (и был частично обязан своим возникновением системе налоговых льгот, введенной правительством). Режанна Падовани, обличительная картина политической и социальной направленности, отличается ледяной торжественностью, заставляющей вспомнить мир американского нуара, словно увиденный и подкорректированный японским каллиграфом: неспешность в ритме, неспешность в планах, действие происходит в одну ночь и практически в одном месте, передвижения актеров в границах кадра минимальны. Дени Аркан прибегает к такому формализму, чтобы зритель мог больше сосредоточиться на пороках, заостренных сюжетом: продажность политиков, всемогущество семейных кланов, повсеместное насилие. Аркан идет наперекор традициям развлекательных детективов (особенно европейских), где-подобные ситуации редко становятся поводом для размышлений об устройстве общества. Другое его достижение в том, что он сумел придать спору универсальное значение, превратить злободневную картину, обладающую газетной полемичностью, в абстрактную трагедию, чье движение неумолимо; трагедию, где отражаются ситуации, могущие возникнуть в любом месте и в любое время. В рамках национального кинематографа, который традиционно (и, без сомнения, ошибочно) сводится в сознании публики к экспериментам в области «синема веритэ», к поискам корней, к выражению определенного пантеистического здоровья, появление столь мастерского и мрачного фильма противоречит многим расхожим представлениям о Квебеке. Уже этот факт придает картине значительную критическую силу.

Remontons les Champs-Élysées