Коллекция - Мария Барышева

Она мало что услышала и практически ничего не поняла. Ясно ей было только одно: во-первых, Софья Семеновна так же, как и он, знает, что происходит. Во-вторых, для нее отнюдь не тайна, сколько лет Вадиму на самом деле и кто он такой. А в-третьих, похоже, что Князев болен… может, какая-то нервная болезнь, может быть… даже что-то психическое. Может, он сумасшедший? Да, наверное, и все в этом проклятом дворе тоже сумасшедшие… и кто-то из них убил Владу и ее мать, потому что Влада много болтала… Может, поэтому Князев и сказал, что узнает, кто?.. ведь легко догадаться, если это сделал кто-то из своих… Если это не сделал он сам. Но нет, у него ведь нет собаки…

Нет, он не мог! Даже, если он сумасшедший, это был не он!

Почему, Кира?

Не мог, и все тут!

Но собака ведь есть у Софьи Семеновны.

Кира поднялась, скользнула к окну и осторожно отодвинула штору, глядя на пожилую женщину, все еще стоящую возле акации с сигаретой в пальцах, и Лорда, деловито обнюхивавшего ствол дерева. Мрачная овчарка была безгранично предана своей хозяйке, и кто знает, какие ее приказы она выполняла? Дашкевич, который встретил ее днем по дороге к остановке и осторожно расспросил об аварии, сказал, что никто во дворе не видел, чтобы в подъезд Влады заходил человек с большим псом, но, как он сам и заметил, вполне могли и проглядеть.

— Значит, у вас там все-таки рассматривают собачью версию? — спросила она тогда.

Максим пожал плечами и уклончиво ответил, что он мало что знает и он всего лишь участковый, но характер повреждения тел и отпечатки зубов свидетельствуют в пользу нападения крупного животного — никак не человека.

Никто не видел… А может прекрасно видели — бабу Соню, которая зашла в подъезд вместе с Лордом. И конечно же ничего не скажут — ведь они там все заодно. Все сумасшедшие! Ничего, здесь они ее не достанут, они ведь до смерти боятся этого места.

Знать бы точно, почему.

И что такого могла услышать Влада?.. И почему именно… нет, все это совершенно не вяжется, какая-то белиберда!

И все-таки где же Кира живет на самом деле? В чем?

Гости приходили в ее квартиру множество раз и ничего не случилось.

И к бабке тоже приходили. Жили. И уезжали живы-здоровы. Мать Влады приходила в гости… Непонятно.

И что-то все-таки происходило. Кира отвернулась от окна и нахмурилась, глядя в темную прихожую. Что-то происходило, когда…

Вадим сказал, что когда он вернулся, света не было.

Тетя Галя забралась в квартиру вечером… и теперь боится… боялась спать без света.

Спятивший ворюга вместе с братом тоже проникли сюда поздним вечером. В темноте. Кажется, он говорил, что у них сели фонарики, и они бродили тут с зажигалками и свечами…

И, наконец, слесарь… да, чего уж там — слесарь! Разве все это время ты не была уверена, что на самом деле никуда он отсюда не вышел? Ведь и тогда света тоже не было.

Что-то происходит, когда здесь темно. Когда зажигают живой огонь, приходят тени… А кто приходит, когда темно?

Кира, ты уже тоже тронулась?! Никто не приходит. А тени — это всего лишь отпечатки. Информация на стенах… что они могут сделать? Только напугать…

Но разве могли они так напугать молодого сильного мужчину с крепким сердцем, что ему жутко даже к окну этой квартиры подойти, даже в подъезд войти? Нет, что-то тут не то. Вадим видел не тени, он видел что-то другое… Или кого-то…

Кира решительно тряхнула головой и обошла квартиру, тщательно проверяя решетки, закрывая окна и везде включая свет. Остановилась посреди ярко освещенной гостиной, огляделась и принялась за дело.

Часы в столовой пробили два, когда Кира с всклокоченными волосами, к которым прицепилось несколько серых нитей паутины, взмокшая и перепачканная в изнеможении рухнула на диван и вытянула ноги. Полежав минут пять с закрытыми глазами, она приподнялась и зло ударила кулаком по обивке, потом встала, подошла к двери и прислонилась к косяку, оглядываясь.

Если бы в квартире производили обыск десятка два в дымину пьяных и к тому же еще и злых сыскарей, им бы не удалось произвести большего беспорядка, чем устроила одна-единственная хозяйка квартиры. Все было перевернуто вверх дном, сдернутый с крючков ковер косо свисал со стены, удерживаясь лишь на двух колечках, шкафы наполовину отодвинуты от стен, ящики вывернуты, вещи разбросаны по полу вперемешку с раскатившимися всюду свечами, палас отвернут везде, где это только возможно. Обнаженные клавиши рояля недоуменно поблескивали в ожидании пальцев, которые должны были к ним прикоснуться, но вместо этого на них ложилась пыль, которая до сих пор еще витала во взбудораженном воздухе легкими облачками. Часть пластилиновых фигурок на полке шкафа повалилась, но большинство устояло и теперь удивленно взирало на разгром пластилиновыми глазами.

Кира прощупала и простучала практически каждый миллиметр квартиры, но нигде не нашла ничего похожего на тайный лаз, через который бабкины безумные сообщники могли бы проникать внутрь и выкрадывать свои жертвы. Кира даже вытащила из кладовой стремянку, обрушив при этом на себя часть пыльной рухляди, и ручкой швабры осторожно простучала потолок, чтобы убедиться в отсутствие люка. При этом она с усмешкой думала о том, какие мысли сейчас роятся в голове живущей над ней Софьи Семеновны — ведь та наверняка слышала стук. Наверное, завтра с радостью доложит сподвижникам, что внучка Веры Ларионовой наконец-то благополучно сошла с ума! Разрешите, сударыня, поздравить вас с последней стадией шизофрении! Ура… и все такое.

Кира устало вздохнула, откинула голову и крепко стукнулась затылком. Поморщившись, потерла ушибленное место и задумчиво взглянула в сторону коридора на заставленные банками антресоли. Их и кладовую она не проверила. Может, стоит, хотя вряд ли — сложно представить себе маньяков, пробирающихся сквозь гору барахла или консервов. Но, раз она ничего не нашла, значит пользовались входной дверью… Хотя, ведь тогда рано или поздно их бы заметили, если только Вера Леонидовна не меняла подручных каждый раз. К тому же, слесарь пропал после ее смерти, и никто не заходил в квартиру, хоть дверь и была тогда нараспашку.

Дверной звонок прервал ход ее мыслей, и Кира вздрогнула, но не сдвинулась с места. Через несколько секунд звонок повторился, потом в дверь громко постучали и чей-то голос приглушенно что-то сказал. Тогда она метнулась в прихожую, подкралась к входной двери и тихо, но грозно спросила:

— Кто?

— Кира, это Максим.

— Максимов много.

— Ну Дашкевич. Участковый ваш.

— Я не вызывала милицию, — сказала Кира, дотрагиваясь кончиками пальцев до дверного замка.