Падшие ангелы Мультиверсума - Леонид Алехин

Полевой штаб был развернут на крыше здания, в охваченном самой плотной «волной» секторе. Здесь Пардус, прилетевший на федеральном «нетопыре», увидел своего второго заместителя. Третьего человека в Службе после самого Волоха и Михаила Сорокина. Оператора боевого биоробота «Протей».

Симбиот ползал на четвереньках, издавая поскуливающие звуки. За ним волоклись слизистые нити отростков «Протея», имеющие болезненный коричневый оттенок. И ходили двое насупленных агентов с огнеметами наперевес.

– Что с ним? – спросил Аркадий Волох.

Выяснилось, что его заместитель попытался в одиночку захватить Владимира Белугу, используя для этого особые возможности «Протея». Ему удалось взять под контроль нескольких метаволков и заставить их перемещаться в направлении Хозяина.

Однако что-то надломилось в психике «нового», но все же человека, не выдержав длительного контакта с нервной системой зверя. После того как его вытащила группа прикрытия, он изъяснялся преимущественно рычанием и скулежом. А зараженных «Протеем» волков Стая разорвала в клочья.

Волох опустил брезгливый взгляд на своего заместителя. Тот пытался обнюхать его ногу, делая вихляющие движения оттопыренным задом. Хотел помахать несуществующим хвостом?

– Сделайте с ним что-нибудь, – приказал он. – Пока он никого не покусал.

Второй заместитель посмотрел в трубчатые стволы огнеметов и отчаянно завыл.

Перед взлетевшим Антоном развернулась картина, похожая на разрез пчелиного улья. Множество комнат-сот, крошечных ячеек, в которых трудолюбиво копошатся маленькие человечки. Где по одному, где целыми группами.

«Улей» представал перед хакером трехмерным и поделенным на уровни. Внутренние его перегородки были прозрачными, и Антон мог видеть любую из сот, каждого обитателя «улья». Наблюдаемая картина поворачивалась под любым утлом и масштабировалась, Все элементы ее можно было при желании укрупнять, уменьшать или сделать вообще невидимыми. И не составляло труда оказаться в любом месте «улья», испытав ограниченный эффект присутствия.

Рядом с Антоном появился Мертвец, тащивший за собой изрядно удивленных гнома и стражника.

– Разобрался? –спросил он Антона.

– Да, – хакер широко взмахнул рукой. – Это глобальная система аудиовизуального мониторинга. С ее помощью хозяева «Неотеха» подглядывают и подслушивают за своими сотрудниками, когда те находятся в здании. Возможно, что в нее встроена подсистема контроля внутренних линий связи. Чтобы заодно перлюстрировать их электронную почту и слушать болтовню в ВР-чатах.

– Я не удивлен. Когда я здесь работал, мне доводилось слышать, что за каждым нашим шагом следят. Посмотри, вон те комнаты – это женские туалеты!

– Никакой приватности, – саркастически заметил Антон. – Но этих бедняг никто не заставлял идти на работу именно в « Нео-

тех». Да они глотки за нее перегрызали. Как же, шанс выбраться на Небеса.

Мертвец не стал спорить.

– Я думаю, нам следует заняться делом, – сказал он,

Где в этом виртуальном безобразии, нарушающем права личности, отыщется лазейка в корневой каталог основного сервера?

Задача хакера, прикрывающего прорыв боевой группы на объект, – ослепить и оглушить противостоящие силы безопасности. Путем сетевых диверсий, перехвата управления каналами связи и «белого шума». Также немаловажно снабдить своих точными данными о расположении и перемещениях противника.

Без всего этого, сказал Антон Мертвецу, любое проникновение превращается в прогулку слепых по минному полю.

Мертвец согласился.

– Всю необходимую информацию отсюда, – он указал на «улей», – я буду передавать Лейтенанту и Икари. У меня есть с ними постоянная связь. Я буду их глазами. А над тем, чтобы усложнить жизнь людям Волоха, тебе надо поработать с доктором Мураками. Он там уже, наверное, совсем заскучал.

Голос Антона заставил доктора Мураками отвлечься от созерцания узора прожилок в стеклянной стене. Сделав хакеру знак помолчать, японец поспешно нацепил языковой мнемо-софт. Не самая лучшая идея для человека с его болезнью. Но какой у него был выбор?

Ксана, лежавшая на диване за спиной доктора, перестала играть со станнером. И тоже перевела взгляд на Антона. Вот кому-кому, а ей еще никогда не было так скучно.

Впереди показалось текучее марево климатического купола. Икари в очередной раз спросил себя – почему он решился на это безумие? В отличие от Дарьи, которая еще не до конца отошла от наркоза и плохо понимала, куда и зачем она летит, он-то все прекрасно осознавал. Всю смертельную опасность затеи. Шутка ли, вломиться в здание ТПК «Неотех»? И главное – ради чего?!

Икари Сакамуро не находил ответа. Пилотируемый им «нетопырь» в автоматическом режиме заходил на посадку.

Ответ крылся в происхождении Икари. Его клонированное тело было выращено из клеток акулы-мутанта. На полисахаридах, полученных из ее тканей. Их можно было считать родственниками – владычицу моря и метачеловека, имеющего двойной набор хромосом.

Гены директора Сакамуро смешались в его ДНК с не триплетными последовательностями чужого наследственного кода. Это отличало Икари от других людей и клонов, симбиотов и теков.

И поэтому Дверь позвала его.

Напуганный техник управился за восемнадцать минут. Громадная махина А-поезда задрожала и без единого звука, если не считать тихого пения генераторов, поднялась на полтора метра над платформой.

Глеб почувствовал протест в желудке и покосился на Тэньши. Тот продолжал невозмутимо маячить у окна. Покинув дом Белуги, они не обменялись и десятком слов. Глеб подумал, что такой напарник устраивает его, как никакой другой.

Рыцарь обернулся к рыжему пилоту, нависшему над приборной доской. Этот псих оказался еще и убежденным натуралом без единого имплантата во всем теле. У него не было даже вживленного интерфейса. Вот и ответ, почему он застрял в стажерах. Таким, как он, не доверяло руководство ни одной компании.

Рыжий почувствовал его взгляд и, обернувшись, выставил большой палец. На его лице расцвела привычная улыбка.

– Тяга в норме, босс, – сообщил он. – Энергоснабжение тоже. «Пушинка» готова к старту.

– «Пушинка»?

– Ну да, – улыбка стажера растянулась еще больше. – Здесь у всех поездов есть имена. Вот тот старый экспресс – это «Медведь». У него инерционные компенсаторы рычат. Слева от нас «Малыш», у него тяги только на пять вагонов.

– А мы, значит, на «Пушинке»? – спросил Глеб, чувствуя, как и сам уже потихоньку сходит с ума.

– Ага. Правда, остальные называют ее «Капризной сукой», но «Пушинка» мне нравится больше. Она вся такая невесомая, – он нежно погладил исцарапанную панель ладонью.