Голубой Ютон (СИ) - Номен Квинтус

Эльза смогла плотно пообщаться с туземцами в течение где-то трех дней, после чего освоила местный язык достаточно, чтобы сообщить местному жрецу (ну, она решила что это как раз жрец), что он «едет с богами». Не один, еще парочка туземцев, которые жреца должны были (как уже потом выяснила лингвистка) «правильно подготовить переход в царство мертвых», тоже села на катер. И до начала ноября – то есть до прихода к Тринидаду «Богатыря» с баржей – Эльза освоила язык достаточно, чтобы свободно разговаривать с туземцами уже в Ламанайне. Ко всеобщему удивления, город майя оказался очень большим, по прикидкам Курта там заметно больше десяти тысяч жителей было. Из которых минимум несколько сотен оказались жрецами – и вот они, после краткого общения с очевидной богиней (и нескольких слов, которых тщательно выучил Вася) и принесли пару мешков столь желаемых бобов. Пожаловавшись, что богов они не ожидали, но в следующий раз… Эльза сказала, что следующий раз случится через полгода, жрецы задумались, но от слов своих не отказались…

Хотя главной целью экспедиции было вовсе не какао, промышленность остро нуждалась в каучуке, а одуванчики ценного сырья давали явно недостаточно. С гевеей майя оказались не знакомы вообще, и Люда обозвала авторов книжек, описывающих как «древние майя играли резиновыми мячами», разнообразно и в некотором смысле исчерпывающе. А в следующем году она собралась на оставленной у Тринидада барже подняться куда-нибудь поближе к истокам Ориноко, где – по ее мнению – «хоть какой-то каучук, но водится». Впрочем, особо расстроенной она не выглядела: на обратном пути, где экспедиция задержалась на пару дней возле Ямайки, Люда заполнила пустые трюмы «ценными деревьями». Сразу четырьмя, больше просто срубить не получилось хотя рубили их в довольно большой роще. Просто деревья оказались очень крепкими, а вот пилы – не очень. Но народ старался, причем больше старался порадовать Генриха, ведь это «железное дерево», как сказала Люда, использовалось для изготовления дейдвудных труб даже на подводных лодках, а уж подшипники для гидрогенераторов из него должны были получиться практически вечными…

Деревья в трюм так целиком и запихнули: Алёна сказала, что и кора, и даже древесная стружка может принести много пользы больным человеческим организмам. Но организмов было много, а деревьев мало, и очень много народу окончательно осознало, что освоение Америки принесет большую пользу. А как – пусть решает Спецкомитет.

Глава 10

Уже в середине марта двести шестьдесят восьмого из Танаиса ушли сразу три экспедиции. «Пионер» в сопровождении уже трех «карголайнеров» класса «Богатырь» отправился на Тринидад, еще три «лайнера» ушли на Канары, а новенький «Пионер-2» в одиночку ушел покорять острова Зеленого мыса. Оскар рассчитывал, что «Богатыри» вернутся с Канар ближе к концу мая и все же успеют один раз сбегать до Азорских островов, а такой долгий срок возвращения был обусловлен лишь тем, что на «русской» вилле в Эсури путешествия на Канары ожидали еще чуть меньше тысячи человек, которых иберийские помещики с радостью обменяли на торговые амулеты – и «Богатырям» предстояло минимум трижды сбегать оттуда на острова.

В апреле сам «Богатырь» отправился на Хайнань. В прошлом году туда успели сплавать два «Винджаммера», причем не столько для того, чтобы сменить оставленных там «колонистов», сколько для того, чтобы выгнать с острова начавших его заселение на севере китайцев с материка. Местные ребята пожаловались, что «пришельцы с материка» их стали угнетать и даже терроризировать, так что пришлось оказать посильную помощь. Ну а так как в экспедицию отправились в основном уже «выросшие дети наших школьников», то аргументы для пришельцев с материка были захвачены очень весомые.

Оскар, который все эти экспедиции тщательно спланировал, существование Спецкомитета в своих планах пока практически не учитывал – хотя бы потому, что ничего особо полезного Комитетом сделано не было. Так, по мелочи всякое начали делать, но ничего ведь еще не закончили. А только начали, и начали каждый по-своему. И интереснее всего дела Спецкомитета вел Никита.

Торжок – старинный купеческий город – был, по сути своей, глубокой провинцией. Даже его старинно-купеческость объяснялась тем, что Катя, в свое время его проектировавшая, воплотила здесь в камне все свои представления о «провинциальном городишке времен Российской Империи». Две улицы вдоль, пять поперек. На главной площади – два трехэтажных «административных» здания в стилистике московских купеческих особняков середины XIX века, клуб в стиле «деревенское барокко», начальная школа и полдюжины разных двухэтажных домов в том же стиле, да и почти все остальные дома в городе ставились по индивидуальным проектам с архитектурой «дорого-богато»: город Катя использовала как «полигон» для экспериментов выпускников своей Архитектурной академии. По «стандартным» проектам в Торжке были построены лишь четыре здания: два жилых по «двести четвертому проекту» и теперь уже две средних школы по «двести двадцать второму». Да и они отделкой больше напоминали очень недешевенькие особнячки русских купцов, а во второй школе даже колонны, подпирающие козырек у входа, были порфировыми.

Место для «архитектурных развлечений» оказалось очень подходящим: в городе всего народу было около восьми тысяч человек (поэтому и вторую школу поставить пришлось два года назад), и большей частью взрослые работали на местном цементном заводе. А двадцать четыре человека работали на «заводе точной механики». Завод выпускал очень нужные и очень точные механические приборы: весы. Большей частью «торговые», еще там же делались весы действительно точные для химиков. А в Торжке завод разместился по той простой причине, что изготовление весов – дело очень энергозатратное. Потому что для отливки чугунных станин нужен расплавленный чугун, а строить вагранку чтобы плавить хорошо если килограмм сто металла, да и то раза два в неделю – дело не самое умное. Чугун плавили в электропечке, а электричество для нее добывалось из линии электропередач, тянувшейся от Мстинских ГЭС к Твери.

Никита в Торжок заехал, на точное производство посмотрел. Прикинул «имеющиеся возможности», оценил «неиспользуемые резервы». Затем собрал взрослых жителей города и сделал предложение, от которого горожане отказываться не захотели. В городе было две средних школы, а вот школы старшей не было. И даже ПТУ никакого не было – а Никита предложил такое ПТУ выстроить. Самим горожанам выстроить, он лишь пообещал стройку стеклом и металлом обеспечить. Платить за строительство он, как сразу предупредил, вообще не собирался – но если горожане сами захотят обеспечить своим детям «светлое будущее»…

На «Точмех» Никита сосватал еще четырех рабочих – и привез сразу три «единицы оборудования». Крошечный прокатный стан (на котором можно было прокатать ленту шириной до двадцати пяти сантиметров), гидравлический пресс на двести пятьдесят тонн и очень неплохой вертикально-фрезерный станок. Ну и оснастку всякую разнообразную, и уже в конце мая завод начал выдавать совершенно новую продукцию: ложки из нержавейки. Обрезки нержавейки тут же переплавляли в электропечке, раскатывали в лист – и штамповали «столовое серебро» опять и опять. В июне из выпускников школ на заводе навербовали почти сотню «шлифовщиков», которым предстояло сначала слегка заработать столь несложным, но совершенно неквалифицированным «трудом на благо Родины», а с августа – приступить к обучению «нужным Родине профессиям». С августа потому, что Никита раньше новых станков для обучения вчерашних школьников найти не смог, ему и так Ксюша пообещала «кое-что постараться сверх плана сделать».

Еще столько же парней и девчонок были отправлены на «производственную практику» в Тверь подсобными рабочими на тамошних стройках. А полсотни уже профессиональных строителей из Твери «в порядке обмена» приступили к строительству новых цехов Точмеха. Сразу трех цехов (а прежде весь завод помещался в одном цеху десять на двадцать четыре метра – если не считать отдельно стоящую литейку). Катя же, сначала обсмеяв зятя, все же отправила очередных четырех выпускников своей Академии строить в Торжке новые «купеческие» дома, где предстояло поселиться преподавателям уже достроенного ПТУ. Ну и новым рабочим быстро расширяемого завода. Катя над Никитой сначала посмеялась потому, что сочла выпуск ложек ну никак не способствующему решению задач Спецкомитета, но Никита ее переубедил буквально двумя фразами: