Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения - Владимир Новиков

А ответ был таков:

«Давно уж ночамипоходной одежды рукавстелю в изголовьеи гадаю, в какие дализаведет дорога ски­тальца…»

Разлука всегда печальна, что же чувствуют люди, расставаясь наве­ки? Как обычно, в пути изголовье из трав насквозь отсырело от влаги, — кто скажет, то роса была или слезы? Император оставил свои покои и отправился к морю, принцы и принцессы укрылись в горных храмах, Тайра уже бежали, а Минамото еще не пришли: сто­лица опустела. Тайра обосновались далеко на юге, на острове, в горо­де Цукуси, там же находилась резиденция малолетнего императора, внука Киёмори, но и оттуда пришлось им бежать, ибо настигали их Минамото. Бежали они через каменистые отроги гор, по песчаной равнине, и из пораненных ног алые капли падали на песок. Сын Сигэмори, кавалер с нежной душой, лунной ночью долго утешался пе­нием стихов, игрой на флейте, а потом, вознеся моление Будде, бросился в море.

Государь Го-Сиракава пожаловал Ёритомо титул сёгуна, великого полководца, покорителя варваров. Но в столице обосновался не он, а море. Супруга его еще долго ждала писем, узнав же правду, упала за­мертво. Князь Ёритомо в Камакуре, услыхав эту весть, сожалел о славном воине, хоть и враге.

А затем в столице свершилось восхождение на престол нового им­ператора, и впервые в истории без священных регалий — меча, зер­цала и яшмы. Тайра продолжали предпринимать мелкие вылазки силами пятисот — тысячи воинов. Но походы эти приносили лишь разорение казне и несчастья народу. Боги отвергли род Тайра, сам го­сударь от них отвернулся, покинув столицу, превратились они в ски­тальцев, блуждающих по воле волн в море. Но покончить с ними не удавалось, и Есицунэ Минамото решил не возвращаться в столицу, пока не разгромит всех Тайра окончательно и не прогонит их на ост­ров Демонов, в Китай и в Индию. Он снарядил корабли и при силь­ном попутном ветре отправился к острову, где укрепились Тайра и откуда они совершали свои набеги. Всю ночь напролет неслись они по волнам, не зажигая огней. Прибыв в город Тайра — Цукуси, они напали на них в час отлива, когда вода доходила лишь до бабок коням, бежать по морю на кораблях было нельзя — слишком низко стояла вода. Много погибло тогда самураев Тайра. Показалась на море разукрашенная ладья, а в ней прекрасная девица в блестящем наряде с веером. Она знаками показала, что надо попасть в веер мет­кой стрелой. Ладья плясала на волнах далеко от берега, и в веер по­пасть было очень трудно. Один меткий стрелок, вассал Минамото, въехал на коне далеко в море, прицелился и, молясь богу Хатиману, выпустил стрелу. Она с гудением пролетела над морем, и звук ее раз­дался над всем заливом. Вонзилась стрела в алый веер с золотым обо­дком, и он, трепеща, поднялся в воздух и упал в синие волны. С волнением смотрели на это с далеких судов Тайра, а с суши — воины Минамото. Победа досталась Минамото, а Тайра либо погибли в сра­жении, либо бросились в море, либо уплыли неведомо куда.

И снова дом Тайра сумел подняться из руин, собрать войска и дать бой в заливе Данноура. У Минамото было более трех тысяч ко­раблей, у Тайра — тысяча. Морские течения бушевали в проливе, суда сносило течением, сверху от криков воинов проснулись боги, снизу обитатели глубин — драконы. Корабли сталкивались, и саму­раи, обнажив мечи, рвались на врагов, рубили налево и направо. Ка­залось, Тайра возьмут верх, их стрелы летели лавиной, поражая врагов. Но воины Минамото перепрыгнули на корабли Тайра, корм­чие и гребцы, убитые, лежали на дне. На одном корабле находился малолетний император, внук Киёмори Тайра, отрок восьми лет, пре­красный собой, сияние его красоты озаряло все вокруг. С ним — его мать, вдова покойного государя, она приготовилась к смерти. Импе­ратор сложил вместе прелестные маленькие ладошки, поклонился восходу, прочел молитву. Он заливался слезами, но его мать, чтобы утешить, сказала ему: «Там, на дне, найдем мы другую столицу». И погрузилась с ним в волны моря, обвязав вокруг пояса, император­ский меч. О скорбная, скорбная участь! Алые знамена плыли по алым от крови волнам, как кленовые листья в осенних реках, опустелые суда носились по морю. Много самураев попало в плен, погибло, уто­нуло. Злосчастная весна злосчастного года, когда сам император по­грузился на дно морское. Священное зерцало, доставшееся императорам от самой богини солнца Аматэрасу, и драгоценная яшма вернулись в столицу, меч же утонул в море и погиб безвозврат­но. Стал меч навсегда достоянием бога Дракона в бездонных морских глубинах.

Пленные Тайра прибыли в столицу. Их везли по улицам в каре­тах, в белых траурных одеяниях. Знатные сановники, славные воины изменились до неузнаваемости, они сидели опустив головы, предава­ясь отчаянию. Люди еще не забыли, как они процветали, и ныне, при виде столь жалкого состояния тех, кто еще так недавно внушал каждому страх и трепет, все невольно думали: уж не во сне ли все это им снится? Не было ни единого человека, кто не утирал бы рука­вом слезы, плакал даже грубый сердцем простой народ. Немало людей в толпе стояли с опущенной головой, закрыв лицо руками. Всего три года назад эти люди, блестящие царедворцы, ехали по ули­цам в сопровождении сотен слуг, блистали пышными одеяниями, сияние их нарядов, казалось, затмевало солнце!

Отец и сын, оба храбрые самураи Тайра, ехали в этих каретах, их отвезли в далекую усадьбу, на сердце у обоих лежала тяжесть. Они молчали, не притрагивались к пище, только лили слезы. Наступила ночь, они легли рядом, и отец бережно прикрыл сына широким ру­кавом своего кафтана, Стражники, увидев это, сказали: «Отцовская любовь сильнее всего на свете, будь то простолюдин или знатный вельможа». И суровые воины прослезились.

Ёритомо Минамото получил второй придворный ранг — великая честь, а священное зерцало было водворено в императорский дворец. Дом Тайра сгинул, главные военачальники были казнены, мирная жизнь вступала в свои права.

Но начались пересуды в Камакуре: вассалы докладывали Ёритомо, что младший брат его Ёсицунэ прочит себя на его место и себе при­писывает всю славу победы над Тайра. И тут приключилось великое землетрясение: рушились все строения, и императорский дворец, и кумирни японских богов, и буддийские храмы, усадьбы вельмож и хижины простолюдинов. Небо померкло, земля разверзлась. Сам го­сударь и вассалы замирали от страха и возносили молитвы. Люди с сердцем и с совестью говорили, что малолетний император покинул столицу и погрузился в море, министров и вельмож на позор возят по улицам, а потом казнят, головы их вывешаны у врат темницы. С древних времен и до наших дней грозен был гнев мертвых духов. Что теперь будет с нами?

Но Ёритомо возненавидел брата своего и слушал наветы вассалов, хоть и клялся Ёсицунэ ему в верности, и пришлось ему бежать. О скорбный наш мир, где расцвет сменяется увяданием так же быстро, как вечер приходит на смену утру! А случились все эти беды только из-за того, что правитель-инок Киёмори Тайра всю Поднебесную средь четырех морей сжимал в своей деснице, выше себя — не боял­ся даже самого государя, ниже себя — не заботился о народе, каз­нил, ссылал, поступал своевольно, не стыдился ни людей, ни белого света. И воочию явилась тут истина: «За грехи отцов — возмездие детям!»

Примечания

1

Кония — старинная мера, равная = 500 бочкам