Романовы. Пленники судьбы - Александр Николаевич Боханов

Говорили, что он ведет разгульный образ жизни, что он пьянствует и развратничает. Никто не приводил никаких конкретных примеров, никто не ссылался на собственные наблюдения, но, повторенные многократно, первоначальные неясные утверждения становились как бы общепринятыми. Постепенно у некоторых сложилось мнение о порочности князя, о его противоестественных сексуальных наклонностях, хотя никаких «громких историй» с его именем связано не было.

Зная, что Великий князь – человек истинной православной веры, верный слуга своему Государю и России, невозможно вообразить, чтобы он вообще мог подобным пренебречь во имя скандальных сиюминутных сексуальных услад. Однако, вне зависимости от пресловутой «ориентации», какая-то тайна в его сексуальной жизни несомненно существовала.

Он несколько лет мучительно переживал неизбежность брака и хотя знал и питал большое расположение к Елизавете Гессенской, но долго не мог сделать решительный шаг. В ноябре 1882 года писал своему другу-конфиденту Константину Константиновичу: «В Дармштадте провели мы два дня самым симпатичным образом. Дядя и его семья были очень милы и добры… Хотя здесь уже все меня женили, но, пожалуйста, не верь этому».

Ему было трудно принять решение, хотя Гессенская Принцесса вызывала симпатию. Не хотел или не мог стать полноценным супругом? Причины этого «затруднения» остались неясными. Почти же все близкие родственники безусловно были на стороне этой партии.

Еще когда-то его мать мечтала видеть своего любимого сына женатым на Гессенской Принцессе; эту партию очень поддерживал брат, Император Александр III. Сестра же Сергея Мария, в замужестве герцогиня Эдинбургская, просто обожала Эллу. В октябре 1882 года в письме к Русскому Царю Мария Александровна без обиняков заявила, что Сергей «будет просто дурак, коли не женится на ней. Красивее и милее Принцессы он никогда не найдет».

В ранней юности князь Сергей испытывал большую привязанность к своей кузине Великой княжне Ольге Константиновне, которая была на шесть лет старше. Жизнь рано развела их. Ольга в 1867 году, в шестнадцатилетнем возрасте, вышла замуж за Греческого Короля Георга I и покинула Россию. Хотя теплые дружеские отношения она с Сергеем сохранила, навсегда оставшись его доверенным человеком, но виделись теперь крайне редко. Королева Эллинов была очень рада, узнав о предполагаемой женитьбе двоюродного брата и безусловно одобрила его выбор.

Понадобился целый год сомнений и колебаний, чтобы Великий князь сделал официальное предложение, которое было с радостью принято. Помолвка состоялась 6 ноября 1883 года в Дармштадте. Увидевший его через три недели после того Константин Константинович записал в дневнике: «Он счастлив. Мне кажется его счастье отзывается в моем сердце – я тоже научусь быть счастливым благодаря ему».

После помолвки жених писал брату Императору Александру III: «Я счастлив и доволен. Мне кажется иногда, что я этого не достоин. Ты меня поймешь, что моя первая мысль, моя первая молитва была обращена к Мама́, прося Ее и Папа́ меня благословить в такую важную минуту моей жизни».

Великий князь просил у Монарха соизволения не оглашать о помолвке до февраля и назначить свадьбу на лето следующего года. Эти просьбы были уважены.

Грядущая свадьба серьезно повлияла на Сергея Александровича. Он стал более спокойным, уравновешенным. В письме брату Павлу, сообщая о предстоящем событии, меланхолически заметил: «Все к лучшему в лучшем из миров».

Великий князь продолжать выполнять свои служебные обязанности (в это время был командиром батальона Преображенского полка – самого престижного подразделения Императорской гвардии), но главное внимание уделял предстоящей свадьбе.

Как неженатый сын Императора, он жил в главной Императорской резиденции – помпезном и неуютном Зимнем Дворце. Теперь же надлежало обзавестись собственным домом. Весной 1884 года Сергей Александрович покупает в самом центре Петербурга, на берегу реки Фонтанки, рядом с Аничковом Дворцом, где проживал Александр III с семьей, роскошный дворец, куда и привез после свадьбы свою молодую жену[71].

Между ноябрем 1883 года и маем 1884 года он уже в качестве жениха несколько раз посещал Дармштадт для обсуждения деталей предстоящего события, а в феврале привез дорогие подарки невесте. Гессенская Принцесса получила изумительную сапфировую брошку, подвеску из громадного сапфира кабошон, брошку и серьги бриллиантовые, жемчужное ожерелье, кольцо с сапфиром кабошон и от Императора – высший орден Святой Екатерины, предназначенный для женщин Царствующего Дома.

Брату Павлу Сергей сообщал: «Элла, если можно, еще красивее. Мы с ней много сидим вместе; по утрам она в моей комнате, и я ее немного учу по-русски, что очень забавно, даже заставляю писать. Между прочим, учу ее словам «Боже, Царя храни». Мы уже гуляем одни по всему Дармштадту».

Сопровождать Эллу на свадьбу выехали все Гессенские родственники. 27 мая 1884 года они прибыли в предместье Петербурга Петергоф, где были встречены Александром III и членами Императорской Фамилии. Тогда же Принцесс впервые увидел Наследник Престола Цесаревич Николай, которому вначале особенно понравилась Элла и лишь чуть позже его симпатии целиком были отданы Алисе.

Через несколько дней он будет присутствовать на свадьбе в качестве шафера у дяди Сергея. Женитьба Сергея и Эллы непосредственно повлияла на судьбу Последнего Царя. Именно в ту неделю, конца мая – начала июня 1884 года, Николай и Алиса Гессенская не только увидели друг друга; у них зародилось сильно взаимное чувство.

Вскоре после шумных и утомительных свадебных торжеств Сергей увез молодую жену в свое имение Ильинское, расположенное в центре России, недалеко от Москвы. Здесь в большом старом барском доме, построенном среди огромных живописных сосен, они провели, наверное, лучшие часы своей жизни.

Элла впервые увидела русскую природу, необозримые просторы, величественные леса, неповторимые тишину и покой. Молодую Принцессу утомили столичные празднества; ей были в диковинку роскошь и почет, окружавшие жизнь коронованных особ и их приближенных в России. Ничего подобного она, выросшая в простой обстановке лютеранской семьи, раньше не видела. В России же все было ново, необычно, грандиозно. Лишь оказавшись в Ильинском, она могла перевести дыхание, могла позволить себе расслабиться.

Князь Сергей тоже невероятно устал от нескончаемых торжественных церемоний. Своему кузену Константину Константиновичу писал 20 июня: «Здесь так хорошо, что трудно описать, а главное, быть с дорогой женой далеко от всех отвратительных дрязг придворной жизни».

Настроения мужа разделяла и жена, которая удивительно естественно себя вела и на парадном обеде в кругу титулованных особ, и среди непритязательных деревенских жителей на сельских праздниках. Душе ее была ближе загородная уединенность, что радовало Сергея. «Ужасно я рад, что жена, так же как и я, любит деревню и нисколько не тяготится; наоборот, она с грустью размышляет о той минуте, когда придется покинуть Ильинское», – сообщал Александру III. Это место навсегда останется им дорогим и близким.

В