Исполнитель желаний (СИ) - Анастасия Баталова

А затем он круто повернулся.

И пошёл.

Лучи заката позолотили его лицо и плечи. Билл ступил на мост не рассуждая, не разглядывая, не оценивая его, не сравнивая с другими мостами — просто ступил и пошёл.

Кирочка напряжённо смотрела, как покачивается под ногами Крайста хлипкий подвесной мост. Он дошёл уже до середины, и волнение её почти улеглось, мост держал его, пусть шатко, но надёжно, он не собирался, казалось, ни обрываться, ни исчезать… Шаг. Ещё шаг. Крайст не торопился. Он шагал не слишком широко, руками помогая себе поддерживать равновесие. Кирочка затаила дыхание. До конца моста оставалось каких-нибудь метра полтора. Последние шаги самые трудные. Мосты-миражи любят исчезать именно тогда, когда цель уже так близка, что стоит только протянуть руку…

Крайст занёс ногу и…

В следующее мгновение он стоял уже на твёрдом камне скалы. Он справился, он перешёл.

— Я с тобой! — вскричала Кирочка, и прежде, чем он успел что-либо возразить, бросилась следом за ним по мосту, пробежала его не останавливаясь ни на миг, и, очутившись на другом берегу пропасти, едва не рухнула в объятия Крайста.

Он предусмотрительно отодвинулся.

— А если бы мост пропал? — спросил он строго.

— Но ведь он же выдержал тебя…

— Я гораздо легче, — сказал Крайст с едва уловимым оттенком укоризны в голосе, — ты ведь, признайся, всё-таки немножко влюблена в Эрна…

— Как сказать… — Кирочка смущенно опустила ресницы. — Не знаю.

Они пошли куда-то вдоль скалистой стены, теперь прижимаясь к ней практически вплотную. Тропинка вела их по узкому уступу, местами сколотому или заваленному камнями. Когда нужно было перешагивать узкие, но невероятно глубокие расщелины или перебираться через груды осыпавшейся породы, Крайст подавал Кирочке руку.

— Ну вот, — ворчал он, помогая ей преодолеть очередной завал, — этого я и боялся. Женщина в таких местах — обычно только лишняя морока.

Наконец они добрались. Отвесная стена неожиданно оборвалась, в чистое небо впился самый высокий последний её остроконечный зубец, тропинка резко покатилась под гору, но там, пока ещё очень далеко внизу, смутно зеленела роща и слышен был плеск реки в глубокой туманной долине.

Спуск занял довольно много времени. Идти нужно было очень осторожно — на маленьких круглых камушках, которые встречались на их пути, было так легко оступиться! И Крайст, недовольно сдвинув брови, в особенно опасных местах снова помогал своей спутнице, боязливо и неловко переставлявшей по крутому склону свои необычайно длинные ноги.

В долине их поджидала развилка. Тропинка раздваивалась. Одно из её продолжений, наиболее привлекательное, довольно широкое и ровное, уходило в глубину леса, а другое, узкое и каменистое, тянулось вдоль крутого берега порожистой реки.

— Вот видишь, тут расслабляться нельзя, — заметил Крайст, — поверь, Ущелье не слишком нам радо, и приготовило ещё немало сюрпризов.

— По какой же из этих двух тропинок нам идти? Давай разделимся, ты пойдёшь лесом, а я по берегу.

— Боюсь, что именно такого решения и ждёт от нас Ущелье.

— Как же нам быть?

— Идём вместе.

Билл решительно повернул в сторону леса. Солнце опустилось уже так низко, что его не было видно за горами; лишь нежно розовое сияние разливало там, и остроконечные зубцы на его фоне казались ещё чернее. Стремительно начало смеркаться.

Едва они оказались под густыми кронами необыкновенных деревьев — то были не дубы, не клёны и не каштаны — удивительное спокойствие снизошло на них. Кирочка начала замечать, что прошлое, все воспоминания тревоги, постепенно отходят на второй план.

Листья деревьев, широкие и шершавые, словно работящие ладони, светились в темноте призрачным нежно-голубым цветом. От этого в роще было светло. Ночные бабочки, огромные, словно птицы, искрящиеся, оставляющие за собой шлейф из мириад сияющих блесток, разноцветные: белые, сиреневые, розовые — порхали повсюду.

Мягкий как перина мох устилал камни и пни, заползал высоко на мощные в несколько обхватов как у секвойядендронов стволы.

Они остановились, чтобы послушать фей, скрывающихся в листве, которых здесь было великое множество, но полупрозрачные светящиеся крылышки всевозможных цветов и оттенков были сложены, и казалось — в кронах магических деревьев нет никого — лишь тихое пение выдавало их присутствие.

— Билл, ты помнишь зачем мы здесь? — спросила Кира беззаботно, наблюдая за малюсенькой феей, спустившейся с ветки к ней на ладонь, — гляди, какие они забавные!

— Мы ищем Эрна, — ответил Крайст озабоченно, — по-моему, тебе нужен "Античар". Он достал из кармана блистер и выдавил на ладонь небольшую гладкую капсулу.

Кирочка взглянула на него недоуменно.

— Глотай, — произнёс Билл повелительно, и тотчас отвернулся.

Обращённые к нему большие тёмные глаза Кирочки, подернутые туманной поволокой, были гораздо опаснее чар волшебного леса. Она сидела на мху, опираясь на руку и подогнув согнутые в коленях ноги. Лёгкая юбка немного задралась; нежная кожа бедер как будто слабо светилась в полумраке.

"Ведь она даже не вспомнит ничего, если…"

Билл обрубил мысль. Он умел с ними справляться. В эту секунду он почувствовал себя как никогда благодарным Ехире и злым на доктора Хосе, этого живого мертвеца, сколотившего капитал на грёзах прожорливых анорексичек и похотливых неудачников. Век векуй, а всё равно никогда не скажешь с уверенностью, кто сделал тебе добро, а кто подложил свинью!

Кирочка неохотно повиновалась и проглотила капсулу. Несколько мгновений спустя к ней вернулась способность рассуждать здраво.

— Растяпа, — отругал её Билл, — отправляясь в такие места надо постоянно быть начеку. А ещё одна хотела идти!

Она выслушала отповедь с опущенным взором. Подав руку, Билл помог ей подняться на ноги; минуту спустя они уже продолжали путь.

— Гляди-ка! — воскликнула Кирочка, указывая пальцем в просвет между деревьями, куда уходила тропинка, — там Эрн!

— Точнее Эрны…

Прямо на них из глубины зачарованного леса вышло несколько совершенно одинаковых юношей, каждый из которых как две капли воды похож был на юного чародея.

— И который из них наш?

— Это фреи, лесные духи. Они могут принимать любое обличие. О чём думает больше всего человек, который встретит фрею, тем она ему и покажется.

— А что они делают?

— Заманивают путников в глубину леса и исчезают. Найдёт дорогу — повезло, не найдёт — чаще всего так и бывает — сам виноват. Не все видят фрей, а только те, кто сильно зависит от своих желаний.

— Это я..? — спросила Кирочка смущенно.

— Получается, так… Не моё же воображение, в конце концов, наплодило целую роту Эрнов?

— Кто тебя знает, — раздосадовано буркнула Кирочка.

Клонированные Эрны ещё немного постояли вдоль тропинки, устремив на Кирочку несколько пар зовущих аметистовых глаз, но вскоре, осознав, видимо, что на них не обращают никакого внимания, один за другим медленно растворились в воздухе.

Путники двинулись дальше. Кирочка восторженно озиралась.

- Чтобы не поддаваться чарам, — сказал Билл, — лучше всего вести какую-нибудь пустяковую беседу. Разговор, сам процесс произнесения слов довольно сильно отвлекает от мыслей. А в волшебном лесу это как нельзя кстати.

— Почему здесь люди видят свои желания? — спросила, немного подумав, Кира.

— Да люди свои желания видят везде, так уж они устроены, разум имеет свойство подкрашивать факты в свою пользу, — усмехнулся Билл, — просто волшебный лес это многократно усиливает, как лупа. Я знавал одного парня, который выдумал целую религию, и, представляешь, она у него работала! Он молился своему личному Богу и даже получал в ответ от него некоторые бонусы… Как тебе такое?

— Ну нет, — отмахнулась Кира, — в жизни обычно приходится изрядно попыхтеть, чтобы твои желания исполнились.

— Так только кажется. Это защита. Люди не умеют радоваться тому, что досталось им без труда. Радость, с точки зрения разума, всегда должна быть наградой.

— Люди по-моему вообще не умеют радоваться тому, что у них есть. Ярчайший тому пример: те твои две ведьмы, Крайст, рыжая и блондинка. Каждая из них неистово жаждет занять по отношению тебе место другой. Со стороны, поверь, это очень заметно. Блондинка отдала бы всё за то, чтобы оказаться в твоих объятиях, пусть всего на одну ночь, а рыжая, она мудрее, наоборот, скорее предпочла бы дружбу… И оттого, что у каждой из них есть то, о чём мечтает другая, они безумно завидуют друг другу и испытывают взаимную неприязнь…

— Ты меня прямо смутила, — тихо сказал Билл, с удивлением поймав себя на том, что подобные рассуждения, в общем-то вполне объективные, в устах Кирочки способны вогнать его в краску точно так же, как шестнадцатилетнего Эрна — рассказанный при нём скабрезный анекдот.