De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II - Андрей Ильич Фурсов

и британской оккупации. Это произошло в результате необходимости противодействия чрезвычайно сильному влиянию Германии в Иране и пресечению пронацистского мятежа в этой стране с переходом Ирана на сторону стран Оси. Хорошо известно, что в советской оккупационной зоне была создана автономная, а фактически независимая республика Южного Азербайджана. Этнически эти районы населены не персами, как центральная и южная части Ирана, а в основном азербайджанцами, т. е. тюркским народом, а также курдскими племенами. Автономная республика имела собственное, ориентировавшееся на Советский Союз правительство, армию, военизированные и полицейские формирования, органы государственной власти, суды и т. п. В республике была фактически начата коллективизация, а также национализация построенных в основном немцами предприятий. В качестве расчётной единицы на территории Южного Азербайджана со столицей в Тебризе использовался советский рубль.

После окончания Второй мировой войны и вывода британских войск из Ирана Британия и главным образом Соединённые Штаты достаточно жёстко поставили вопрос о выводе советских войск, как это предусматривалось Ялтинскими и Потсдамскими соглашениями. В результате сложных дипломатических манёвров и взаимных уступок Советский Союз сначала вывел свои войска, а потом дал указание просоветским элементам в Южном Азербайджане прекратить сопротивление и согласиться на оккупацию с ликвидацией автономии. Хотя значительная часть лидеров Южного Азербайджана и руководителей курдских племён отказались капитулировать, их нерегулярные формирования и лишённые советской поддержки воинские единицы были быстро разбиты иранской армией, и Южный Азербайджан плотно интегрирован в Иран[857].

Касаясь итогов азербайджанского кризиса, Дж. П. Гасанлы, со ссылкой на документы КГБ СССР, отметил: «Иранский кризис привёл к необратимым геополитическим изменениям в этом регионе: традиционное место Великобритании постепенно занимали США. Следующий конфликт в регионе между СССР, Англией и США в связи с турецким вопросом проходил под знаком заметного обострения советско — американских отношений и вызвал к жизни “доктрину Трумэна”, корни которой лежали в иранском опыте»[858].

Теперь относительно третьего ключевого обстоятельства. Практически ни одна исследовательская работа по Ирану не содержит анализа поистине тектонического значения привлечения в Иран в 1940‑е гг. американских консультантов по планированию. Более того, единственной серьёзной работой, в которой этот факт вообще отмечен в качестве существенного обстоятельства, является советская работа «Иран. Очерки новейшей истории»[859]. Что касается западных и прежде всего американских работ, то этот факт упоминается в числе прочих, что называется, через запятую. Между тем появление американских планировщиков в Иране сыграло роль своеобразного триггера. Он привёл в действие цепь событий, разрешившихся свержением Мосаддыка и переделом рынка иранской нефти. Ещё в I 1944 г. приезжавший в Иран Герберт Гувер — младший, сын бывшего президента США, встречался с шахом Ирана Мохаммадом Резой Пехлеви. В ходе встречи он рекомендовал, как это ни парадоксально, воспользоваться опытом не только администрации Ф. Д. Рузвельта, но и Советского Союза и разработать семилетний план развития Ирана.

После завершения Второй мировой войны шах вернулся к этой теме и по рекомендации Гувера — младшего пригласил в качестве разработчиков семилетнего плана американскую фирму «Оверсиз Консалтантс», тесно связанную с нефтяной корпорацией «Стандарт Ойл оф Нью — Джерси» и принадлежащую семье Рокфеллер[860]. Нельзя не отметить, что эта же компания активно консультировала советских нефтяников фактически с первых дней основания этой отрасли в СССР, а затем принимала участие в разработке планов первой и второй пятилеток в СССР[861].

По прямому указанию шаха и при участии премьер — министра Ахмада Кавама «Оверсиз Консалтантс Инк» с привлечением ещё одной американской компании, тесно связанной со знаменитым американским промышленным проектировщиком А. Каном, «Моррисон Надсон Интернешнл Инжиниринг», в 1946–1947 гг. разработала семилетний план реконструкции и развития иранской экономики. Представляя его шаху и премьер — министру, руководитель рокфеллеровской компании Макс Торнберг подчеркнул, что единственным реальным источником финансирования необходимых Ирану объектов портового хозяйства, инфраструктуры и промышленных предприятий являются доходы от нефти. А это, по его мнению, требует восстановления справедливости и увеличения доли Ирана в доходах, получаемых от АИНК.

Масла в огонь иранского недовольства подлила и намеренная утечка, осуществлённая американцами относительно условий раздела доходов в другой крупнейшей нефтяной компании мира, базирующейся в Саудовской Аравии, — «Арамко». Там в результате напряжённых переговоров американцев во главе с одним из руководителей Госдепартамента Д. МакГи с королём Саудовской Аравии, главным советником которого был отец Кима Филби Г. Сент — Джон Филби, было достигнуто соглашение о распределении доходов между американцами и саудовцами по принципу «50 на 50». В результате, как пишет Д. Ергин, сложилось положение, при котором «никогда ещё державе, столь стремительно закатывающейся, не приписывалось столько злого умысла. Англичан считали какими — то сверхъестественными дьяволами, контролирующими и управляющими всей страной. Каждый иранский политик, независимо от политической окраски, нападал на своих врагов и противников, утверждал, что они британские агенты. Даже засуха, неурожаи, нашествия саранчи приписывались коварным замыслам умных англичан. Объектом, на котором, казалось, сконцентрировалась вся ненависть, было самое большое промышленное предприятие Ирана, главный источник валютных поступлений страны и вместе с тем чересчур заметный символ вторжения современного мира — “Англо — Иранская нефтяная компания”»[862].

На волне, объединившей все слои общества ненависти к британцам и конкретно к АИНК, новым премьер — министром 28 апреля 1951 г. был избран враг номер один АИНК доктор Мохаммад Мосаддык. Главным пунктом его программы была скорейшая национализация АИНК. Последовавшие затем перипетии детально описаны в упомянутых книгах. Нам же важно отметить несколько обстоятельств. Прежде всего, сам Мохаммад Мосаддык хотя и был короткое время очень популярен в иранском обществе и по своему происхождению относился к высшей иранской аристократии, по воспитанию был типичным космополитом, «человеком мира». Он получил блестящее образование во Франции и Швейцарии. Многие члены его семьи после смерти Мосаддыка переехали жить во Францию, Великобританию и США. Кстати, практически все западные мемуаристы, включая таких известных личностей, как Аверрел Гарриман и Дин Ачесон, отмечали светскость, обаяние Мосаддыка и его умение вести беседу. Черчилль в своих воспоминаниях называл его «блистательным доктором Моззи».

Взаимодействие с народными массами Мосаддыку обеспечивала очень могущественная фигура, длительное время поддерживавшая доктора, — аятолла Кавани, лидер «Фронта освобождения ислама». К личности аятоллы мы вернёмся позднее. Весьма часто и западные, и советские исследователи писали о том, что в своей деятельности Мосаддык опирался, прежде всего, на народно — демократические и даже левые круги, вплоть до партии коммунистической ориентации «Туде». Однако это не так. Причин тому было две. Одна из них лежала на поверхности. Мосаддык был националистом и интеллектуалом, тесно связанным со старой персидской аристократией. Его и любые левые движения разделяла просто непроходимая пропасть. Не Мосаддык искал поддержку у левых, а