Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

– Помочь? – подошла Наталья.

– Слово знаешь? – усмехнулся Андрей.

– Не знаю, но все древние машины имели мысленно-волевое управление и такие же ключи.

– Откуда тебе это известно?

– От учителя.

– Кто же был твоим учителем?

– Лесобор, он живёт в Магадане. А до него – Гостомысл.

Данилин с уважением посмотрел на девушку.

– Сам Владыко?

– Тогда он ещё не был Белым волхвом.

– Я тебя понял. Что ж, давай попробуем договориться со сторожем виманы на мысленном уровне.

– Я с вами, – предложил Кожухин, услышав, о чём идёт речь.

– Присоединяйся.

Они замолчали, настраиваясь каждый по-своему на поиски кода, с помощью которого открывался летательный аппарат. И свершилось чудо! Буквально через несколько секунд после начала «мозгового штурма» что-то звонко щёлкнуло, по борту виманы пробежала тонкая ломаная линия, и вниз, к подножию аппарата, опустился ковшеобразный пандус.

– Трап! – ошеломлённо проговорила Наталья. Несмотря на показную уверенность, в душе она сомневалась, что им удастся открыть древнюю машину.

– Подумаешь, обыкновенный ментальный блокератор, – небрежно бросил Кожухин, собираясь первым подняться на борт виманы. – Такие и у нас уже делают.

Данилин остановил его:

– Не спеши в пекло поперёк батьки. Постойте здесь, я позову.

Он снова напряг экстрасенсорику, сканируя видимое пространство внутри машины: тамбур, какие-то перегородки, аппараты, коридорчик и центральный купол главной кабины. Начал осторожно подниматься по матово-жёлтому шершавому языку трапа.

В тамбуре можно было стоять, только согнувшись. Очевидно, предназначалась вимана для низкорослых людей. Или для лемуров, пришла убеждающая мысль. До Гипербореи и её визави-оппонента на Земле царствовала Лемурия.

– Ну, что? – окликнул его нетерпеливый геофизик.

Данилин двинулся дальше, дотронулся до овальной, склёпанной с виду из чисто золотых кругляшей дверцы, и та беззвучно скользнула вбок, открывая проход внутрь аппарата. Вспыхнули неярким жёлтым светом запрятанные в толще стен светильники. Аппаратура виманы вела себя так, будто машина была недавно спущена со стапелей завода. Это говорило об её энергетической независимости, а главное – о рабочем состоянии, которое поддерживалось некими компьютерными системами жизнеобеспечения.

Конечно, вряд ли древние строители этих технических устройств знали, что такое компьютеры, но устройства обработки информации, контроля и управления были и у них.

Выпукло-вогнутые волнистые стенки, выступающие из них жилы, напоминающие вены на руках человека, ниши, фасетчатые тарелки в потолке, и почти всё – из золота, если верить ощущениям.

Данилин постучал ногтем пальца по стене, колупнул. Нет, не золото, какой-то пластик или композит. Но похоже здорово.

Коридорчик привёл к новой овальной дверце.

Вот и кабина управления.

Андрей вежливо постучался, добавил мысленно: сим-сим, откройся!

Дверца послушно убралась в стену.

В кабине виманы вспыхнул свет, такой же неяркий, жёлтый, не сильно приятный для глаз, как и в тамбуре.

Данилин, не обнаружив источников опасности, вошёл.

Купол, два метра в высоту, три в диаметре. Стены мозаичные, из тех же «золотых» выпуклых кругляшей. Выступающие «вены», собирающиеся на потолке в единый «нервный» узор. Ниши и выпуклости. Пол абсолютно белый и жидкий с виду, как пролитое молоко. Четыре небольших сиденья из какого-то полупрозрачного, с красной искрой материала. Явно сделаны для детей.

Или опять же – для лемуров, подумал Данилин. Интересно, кому понадобилось в этом терминале хранить «лемуриную» технику?

Впрочем, вопрос излишен. Что сохранилось, то и сохранилось. После той страшной войны между Гипербореей и Атлантидой, в результате которой даже полюса сместились на девяносто градусов, вообще удивительно, что хоть что-то сохранилось. Сеть тоннелей уберегли предки, они же строили и терминалы для уцелевшей техники, в надежде что она когда-нибудь пригодится потомкам. Пригодилась, однако.

– Ух, ты! – возник за спиной Андрея Кожухин. – Какая необычная архитектура!

– Я же просил подождать, – рассердился Данилин.

– Я его не пускала, – появилась Наталья.

Андрей оглядел нервные лица обоих, засмеялся, махнул рукой.

– Ладно, проходите, тут безопасно.

Геофизик и лётчица начали с любопытством осматриваться.

Данилин же напряг свой «биолокатор», пытаясь определить, каким образом управлялась вимана. Он не раз летал на энлоиде Махаевски, представлявшем такой же аппарат, но тот был доделан современными специалистами, поэтому имел нечто напоминающее пульт управления и вертолётный джойстик. Здесь же ничего этого не было, и только усложнённые контуры одного из сидений подсказывали, что оно является креслом пилота.

– В этой машине летали карлики, – заявил Кожухин. – Или африканские пигмеи.

Данилин не ответил, с трудом уместился на пилотском месте, разглядывая его утолщённые подлокотники со щетиной «усов» и наплывы на гнутых ножках.

– Магико? – полюбопытствовала Наталья, наблюдая за ним. Под этим термином она понимала магическое оперирование.

– Наверняка психоэнергетика, мысленно-волевое управление. Надеюсь, древний компьютер откликнется на мои мысли.

Данилин сосредоточился на вхождении в «нервно-компьютерную» сеть кресла и аппарата в целом. В голове расцвела «роза» непривычных ощущений. Все предметы в кабине стали восприниматься как узлы какой-то иной геометрии, пропорции собственных рук и ног исказились. Сиденье под ним превратилось – для части сознания – в седло, руки «погрузились» в подлокотники, которые в свою очередь стали казаться «рукоятями торпедных аппаратов».

Он мысленно потянул за одну «рукоять».

Вимана в течение двух секунд убрала трап, закрыла люки и подпрыгнула вверх, едва не врезавшись верхним куполом в потолок пещеры.

Кожухин и Наталья охнули, повалились друг на друга.

– Извините, – пробормотал Андрей, – защиты от дурака эта машина не имеет.

– Ты научился управлять ею? – жадно спросил Мирослав.

– Ещё нет, только учусь. Сядьте в креслица.

Наталья пристроилась на левом сиденье, Кожухин на правом.

– Хочешь, мы присоединимся в мысленном диапазоне?

– Пока не надо.

Данилин «подкрутил» левую «рукоять».

Воздух в кабине загустел. Тело на мгновение потеряло вес.

Мирослав и Наталья с одинаковым испугом вцепились в подлокотники. Всем показалось, что вимана начала падать, хотя она по-прежнему висела в воздухе.

Андрей понял, что он включил устройство нейтрализации инерции и тяготения.

– Прошу прощения, о нас начали заботиться.

– Что это было?

– Эта техника использует гасители инерции.

Андрей «пошевелил» правой «рукоятью».

Стены кабины почти полностью исчезли.

– Блин! – восхитился Мирослав.

– Поехали, – весело сказал Данилин.

Вимана прыгнула в угол пещеры.

При этом пассажиры ничего не почувствовали, словно законы инерции их не касались. Впечатление было такое, будто они находились в объёме виртуальной игры, воздействующей на игроков только визуально.

– Блин! – повторил Кожухин восторженно и нервно.

Вимана прыгнула назад: Данилин испытывал возможности управляющей системы. Затем аппарат плавно облетел оставшуюся виману и скользнул в отверстие тоннеля, уходившего по версии людей на север, к утонувшему архипелагу островов Гипербореи.

Какое-то время Данилин экспериментировал с управлением, мысленно разворачивая «рукояти газа» в разные стороны, пока не добился понимания со стороны местной автоматики. После чего начал постепенно увеличивать скорость аппарата, включил прожектор – у виманы был внешний источник света, и повеселел окончательно.

Сначала он решил просто добраться до ближайшего выхода из системы тоннелей, однако почувствовал мальчишеский азарт и сменил приоритеты: захотелось, как и предлагал геофизик, добраться до полюса. Или хотя бы до первой непреодолимой преграды.

– Как настроение, путешественники?

– Классное! – доложил Кожухин. – Я даже представить не мог, что буду летать на «тарелке» и разгуливать под землёй. А можно мне поуправлять этой штуковиной?

– Не сейчас.

– Почему не сейчас? – разочаровался Мирослав. – Потому что у меня нет прав?

– Семи пядей во лбу, – пошутила Наталья.

– А у него есть?

– Компьютер виманы подстраивается под пилота, – попыталась успокоить геофизика Наталья. – Зачем же нам перенастраивать контур управления?