Их послал на смерть Жуков? Гибель армии генерала Ефремова - Владимир Мельников

Случайно сбиться со своего маршрута, как написано об этом докладе полковника Киносяна, командир 338-й СД полковник Кучинев тоже не мог. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что за время выдвижения с дивизией к Вязьме он в течение почти двух недель совершал марш один и ни разу не заплутал и не сошел с указанного ему маршрута, преодолев за это время около 100 км! Так что ошибиться в «двух соснах», находясь всего в 1,5 км от указанного ему района, он никак не мог. На местности и по карте Кучинев ориентировался просто прекрасно. В чем угодно мог ошибиться бывший дворянин и бывший офицер царской русской армии, а тогда полковник Красной Армии В.Г. Кучинев, но только не в этом.

Можно долго говорить на эту тему, начиная с того, что маршрут 338-й СД был намного опаснее и тяжелей, чем у 160-й СД, и заканчивая тем, что в том состоянии, в котором дивизия находилась, она вряд ли бы прошла более двух километров. Полковник Кучинев хорошо понимал, что единственным условием, при котором он и его бойцы и командиры могли уцелеть в этой мясорубке, могло быть только продвижение в одной колонне со всеми.

Если бы Кучинев пошел тем направлением, которое ему было указано в приказе командарма, то он уже через полчаса вступил бы в бой с противником в районе Беляево. Дальше на указанном ему направлении все до единого населенного пункта занимал враг, то есть все его движение было бы сплошным боем. Но это теория, а на практике 338-я СД дальше Беляева продвинуться бы не смогла и навечно осталась бы там. Полковник Кучинев прекрасно это понимал и поэтому сознательно ушел со своего маршрута.

К тому же за несколько часов до начала выдвижения случилась трагедия в 1136-м СП 338-й СД. Во время артиллерийского обстрела противником района деревни Шпырево, в окрестностях которой по неизвестной причине были сосредоточены подразделения полка, один из снарядов попал в группу командиров 1136-го СП, в результате чего погибли командир полка майор П.П. Андреев и несколько офицеров. Смерть майора Андреева самым негативным образом отразилась на морально-психологическом состоянии личного состава полка, красноармейцы очень уважали своего командира и были уверены в том, что с ним они смогут выйти из окружения.

Этот, с позволения сказать, маневр 338-й СД не только «спутал все карты», но и привел к тому, что колонна 160-й СД, в составе которой следовали штаб оперативной группы армии и обоз с тяжелоранеными, превратилась в длинную, незащищенную со всех сторон вереницу частей и подразделений, которым в случае встречи с противником было бы очень сложно организованно принять бой.

Двигаясь такой колонной, окруженная группировка войск 33-й армии резко снизила свои, и без того невысокие, боевые и маневренные возможности. Что получило свое подтверждение уже во время первого столкновения с противником на дороге Беляево – Буслава.

Спустя несколько месяцев после выхода из окружения командир 338-й СД полковник В.Г. Кучинев неожиданно получил приказ письменно доложить о ходе боевых действий подчиненной ему дивизии в составе западной группировки 33-й армии во время прорыва из окружения. Очень странно, но полковник Кучинев не стал в своем объяснении останавливаться ни на разгроме штаба дивизии, ни на побеге полковника Тетушкина, что на самом деле существенным образом затруднило управление подчиненными частями.

Не стал он и описывать подробностей выхода, хотя именно Владимиру Григорьевичу было что сказать. Интересно ведь получается: Кучиневу, раненному, с обмороженными ногами, удалось вырваться из окружения, а здоровому и физически развитому Ефремову, находившемуся вместе с ним в одной группе, – нет.

В объяснительной нет ни единого слова о том, как проходил выход из окружения и почему 338-я СД шла не по своему маршруту. Абсолютно ничего не говорится о распоряжениях, которые получались от командующего армией. Ни одним словом не обмолвился командир 338-й СД о том, почему уже в районе Новой Михайловки 338-я СД действовала отдельно от группы командарма.

Почему? Потому, что все эти действия явно шли вразрез с полученным от командующего армией приказом.

Вызывает неподдельное удивление и тот факт, что В.Г. Кучинев в подтверждение сказанного им берет в свидетели полковника Тетушкина, подло сбежавшего из района окружения без его же разрешения, и полковника Киносяна, который также улетел из района окружения за неделю до того, как окруженная группировка пошла на прорыв.

Так что ни Киносян, ни тем более Тетушкин не могли быть свидетелями того, что на самом деле происходило в период выхода из окружения. Почему же именно на них ссылается Кучинев? Этот вопрос навсегда остался без ответа. Как, впрочем, и вопрос о том, почему доклад о выходе из окружения было приказано полковнику Кучиневу написать не сразу, а уже по прошествии нескольких месяцев? Кто мог дать такую команду? Все это тоже загадка.

Сбившись в одну общую колонну, бойцы и командиры двух дивизий продолжили движение в таком составе, не задумываясь о возможных последствиях. Да и что-либо изменить уже было невозможно: буквально через две-три минуты колонна была подвергнута сильному артиллерийскому и минометному обстрелу противником. Снаряды и мины рвались в самой гуще колонны, справа и слева от нее. Особенно в тяжелом положении оказался обоз с тяжелоранеными, который только начал выдвижение: повернуть назад было невозможно. Этот АД продолжался минут пятнадцать-двадцать. Потери частей были очень большими. Об этом и сейчас свидетельствуют двенадцать крупных по размерам ям, находящихся в 600–700 метрах от дороги Беляево – Буслава, где много лет спустя после войны были обнаружены останки бойцов и командиров, погибших тогда.

Преодолев первые минуты смятения, бойцы и командиры, находившиеся в голове колонны и наименее пострадавшие от огня вражеской артиллерии, бегом устремилась к дороге Беляево – Буслава. Однако здесь их поджидал противник. Разгорелся жестокий бой. По всему периметру Шпыревского леса, на путях лесных дорог, и особенно на их перекрестках, занимали огневые позиции пулеметчики, были выставлены разного рода дозоры и секреты. Основная их задача заключалась в том, чтобы с началом выдвижения колонны частей 33-й армии вызвать огонь артиллерии, располагавшейся на огневых позициях у деревни Шумихино в районе высоты с отм. 202,3, и одновременно оповестить об этом специально подготовленные мобильные подразделения пехоты, усиленные танками и бронетранспортерами, находившиеся в Беляево и Буславе.

Оказать серьезное сопротивление такой массе людей эти небольшие по численности группы противника в одном конкретном месте не могли, к тому же ночь и лесной массив значительно затрудняли ведение боя. Немецкие полевые командиры, планировавшие эту операцию, довольно хорошо продумали порядок своих действий, прекрасно понимая, что в ходе одного боя им не справиться со всей окруженной группировкой. Поэтому основной целью противника было – постепенное расчленение группировки войск 33-й армии на мелкие части, с последующим их пленением или уничтожением. Все окрестные лесные дороги были пристрелены немецкой артиллерией.