Короли рая - Ричард Нелл

и Экзархе. Их смерти считались «несчастными случаями»; новых священников назначат «при содействии Императора» в следующем году, а статус Кейла как «Помазанного Жу» был подтвержден.

Асна и Оско помогли ему одеться и, поскольку он еще хромал, отвели обратно в храм, перешучиваясь и смеясь, как будто ничего и не случилось. Он игнорировал чужие взгляды, перешептывания. Он посещал свои занятия и с трудом поспевал за священниками с потными лицами во время их проповедей о Жу и святых книгах, или Аналектах, которые были письменной версией речей, произнесенных избранными Помазанниками в истории Нарана. Он узнал о том, как «правильно мыслить» и «правильно действовать», о принятии своего места в общине и обществе и неприятии насилия или даже грубости. А для могучей империи вроде Нарана, с такой обширной территорией и таким количеством солдат, это воспринималось почти комично, старомодно – реликт более простых времен. Фарахи непременно повел бы глазами и отмахнулся бы от всего этого как от слабой, лицемерной чепухи. Но Кейл из кожи вон лез, чтобы слушать и постигать.

Другие послушники вставали в очередь, желая уступить ему место, или приветствовать его за столами или молитвами, или «робко» предложить ему дружбу. Множились слухи о Бао, Экзархе и студентах единоборств. Непродолжительное исчезновение Кейла, его раны и жуткий красный шрам поперек лица давали всем знать: он был к этому причастен. Версии о том, что именно произошло, различались; некоторые говорили, что Кейл всего лишь агент императора и что бывший Экзарх каким-то образом прогневал Сына Неба. Но, независимо от истории, студенты сошлись во мнении: Божий Экзарх враждовал с иностранцем-посвященным, и Бог выбрал, на чьей Он стороне.

Когда Кейл почувствовал себя лучше, он вернулся к своему дереву и своим ученикам. Они приветствовали его улыбками и заняли свои места на зеленой траве, и он велел им дышать как и раньше, обрадованный тому, что некоторые практиковались в его отсутствие. Вскоре число его учеников удвоилось, затем утроилось, и ему пришлось говорить громче, дабы слышали все. Казалось, вначале это были всего лишь амбициозные коллеги-посвященные, возможно, искавшие его благосклонности, но стали добавляться парни и девушки, которых Кейл никогда не встречал, а в итоге даже учителя и младшие священники.

Его коллеги-посвященные надевали рясы, как и он, даже стали раздавать деньги беднякам через храм или напрямую. Они начали есть рыбу и потребовали, чтобы ее подавали в трапезной. Они копировали его походку и манеру тренировок. Если Кейл определенным образом прикрывал рот во время кашля, другие посвященные пытались делать так же.

Внимание сопровождало Кейла от восхода до заката: любопытные взгляды и жесты, обычно робость, но иногда смелость. Будучи принцем, он уже изведал это раньше, но никогда не считал полезным. Он всегда предпочитал скрываться, видеть в чужом интересе обузу. Но теперь он раздумывал, нередко перед тем, как заснуть по ночам: Как это можно применить во благо?

Он начал признавать: какие бы таинства ни предоставляют ему доступ к его духу, их надо постичь, даже если это опасно, так как игнорировать их означало страх и только страх. Возле своего дерева, очень аккуратно, он уплывал прочь вместе с пеплом своих сожженных мыслей и стремился к контролю. И делая так, он каждый раз обнаруживал, что это становится все легче: накал тускнел и прояснялся, нити силы разделялись и очищались.

На склоне великой Наранской горы он обнаружил, что его ждет сила, о которой он и мечтать не мог, – сила, к которой он все еще мог прикасаться лишь кончиками пальцев, и даже тогда она захлестывала его и заставляла испытывать озноб. С каждой минутой, проведенной в стремлении к этой энергии, она отталкивала Кейла все дальше от безопасного берега, все дальше от мира, полного правил, которые прежде казались ему понятными. И каким-то образом, со временем и по мере практики, он осознавал: все это лишь начало.

Спасибо тебе, Андо, что научил меня твоему Пути. Спасибо тебе, Жу, что научил меня, как я ничтожен. Ему пришлось улыбнуться. И спасибо тебе, мастер Ло, что научил меня, как по-прежнему важно «почему».

В Чаи-Ра пришла осень, и послеполуденное солнце Нандзу поднялось высоко над серыми облаками. Кейл «гулял» среди сотен студентов и еще сотен зевак, чувствуя, как их тела сливаются с хаотичными потоками неба, и знал, даже не глядя, что над всем этим простирается безграничная пустота, наполненная жизнью и смертью, ничем и всем сразу – что громадный шар клубящегося жара вдали кипит беспредельной энергией: не зверь, сраженный витязем Рупи, а огонь, горящий, чтобы распространять тепло жизни.

Бог-Солнце, подумал Кейл и улыбнулся. Вот почему твои предки научили тебя испытывать нас в холодном, темном гроте, священница. Ведь там дотянуться до этой силы сложнее.

Сперва он сосредоточился на своем дыхании, затем протянул руку и зачерпнул теплоту из воздуха, тел и земли, как практиковал на протяжении месяцев. Группа учеников перед ним стала больше, чем когда-либо раньше: новички заполонили поляну так густо, насколько мог доноситься его голос – по настоянию друзей и коллег, нашептавших, как и задумал Кейл, что сегодняшний день будет особенным. Время пришло.

Они верят, что Бог являет себя в огне. Простолюдины зовут своих Помазанников Ткачами Пламени, и я видал их дешевые фокусы.

– Товарищи по учебе.

Голос Кейла от природы звучал мягко, и было трудно гарантировать, что его услышат все, но последовавшая засим тишина растянулась от Северных врат до четырех дорожек вокруг толпы. Он сидел под своим деревом, на своем обычном месте у корней, скрестив ноги и глядя в сторону солнца. «Ты – Сам Бог? – задался он вопросом. – Его служитель? Ни то ни другое?» Он предположил, что никакой разницы нет.

Даже сейчас Кейл ощущал неизгладимое «наследство» Экзарха на своей коже – жесткие шрамы от ран, едва его не погубивших. Он задумался, существует ли такая вещь, как судьба или предначертание, или только удача привела его сюда.

Случайные прохожие оглядывались на толпу и замедляли шаг. Ученые и торговцы, студенты и мастера – всем им стало любопытно, что повергло мир в тишину.

– Священники Жу говорят, что я Помазан Богом. Они говорят, что это – доказательство.

Кейл протянул руку ладонью вверх и схватился за единственную прядь тепла. Крохотная ниточка в гобелене мира, подумал он, которая может существовать, а может и нет. Ничто, как я, как все мы – вообще ничто.

Из его ладони вырвалась одинокая струя пламени, едва не задев древесную крону, мерцая красным и оранжевым на фоне серости небес. Некоторые студенты ахнули – но