Жертва - Гарольд Карлтон

«Я играю с акулами, скачу на черном коне, забавляюсь с моим собственным ручным диким зверем», — могла бы она добавить.

— Для тебя религия — это очень важно, да? — спросила она, а рука ее блуждала по его телу, коснулась его члена, все еще напряженного, как будто он вспоминал то наслаждение, которое они испытали четверть часа назад. Она кинула взгляд на часы. Было половина пятого утра. Как и всегда, когда она занималась любовью с Рэем, ей хотелось все больше и больше.

— А разве ты не веришь в Бога, Соня? — спросил он. — Разве Он не утешает и не направляет тебя?

— Ну… — закусила она губу. — Не совсем.

Она приподнялась и включила ночник, осветивший персиковым светом тело и лицо Рэя, как будто он был выкован из золота. Она приподнялась над ним, вглядываясь в его лицо. Спокойный, утомленный, он казался очень серьезным, но лицо его было таким же наивным и искренним, как у ребенка. Она дотянулась до бокала и отпила глоток шампанского.

— Скажи, Рэй, — попросила она, ставя бокал на место. — А ты верил в Бога, когда убивал ту девушку? — Ее саму удивил собственный вопрос, но она не могла остановиться.

Рэй вздрогнул всем телом, как будто она больно хлестнула его. Потом он заставил себя улыбнуться, губы его медленно расплылись.

— Сколько раз я говорил тебе об этом, детка? — покорно ответил он. — С той самой минуты я только и прошу Бога простить меня. Каждый вечер я прошу у Него прощения.

— Да? — Ее сердце подпрыгнуло от страха и желания — двух чувств, соединение которых она так любила. — И что же Он отвечает? — Она хотела спросить это язвительно, но Рэй воспринял ее вопрос очень серьезно.

На несколько секунд он сомкнул глаза, потом открыл их и встретился с ней взглядом. Потом взял ее руку и положил себе на сердце.

— Он говорит: «Рэй, ты не хотел убивать эту девушку, это был несчастный случай». Вот что Он говорит. Он говорит: «Ты не собирался убивать ее, ты ведь любил ее».

— Да, и залюбил ее до смерти! — рассмеялась она. Рэй внезапно схватил ее голову и с силой отпихнул от себя.

— Ну, довольно! — рыкнул он ей в самое ухо, оглушив. В наступившей тишине его голос больно отдавался у нее в голове. Охвативший ее страх был лучше любого наркотика, любого опьяняющего напитка. У нее едва не вылезли из орбит глаза, когда он сжал ее шею, и она ощутила его немыслимую силу.

Потом он выпустил ее, накрыв свое лицо ее рукой.

— Ах, Соня, я так виноват. — Он застонал. — Прости, что я накричал на тебя, детка. — Он погладил ее плечо, на мгновение приникнув к ней всем лицом. — Простишь, детка? Я так тебя люблю. Но не нужно выводить меня из себя. Я знаю, ты хочешь, чтобы я обезумел. Ты не можешь понять меня, Соня. Понимаешь, то, что я чувствовал к той бедной девушке, было… ну, словом, почти то же самое, что я чувствую к тебе. Секс и все прочее. Она тоже любила возбуждение. Как и ты. Конечно, это удивительно здорово — иногда сходить с ума. Вот это и произошло. Понимаешь, это все равно как боксер, убивший своего противника. Такое случается, когда они не знают настоящей силы друг друга. Но ведь я ни разу не навредил тебе, скажи, детка?

Она покачала головой:

— Нет, мой нежный гигант. Ты мне не навредил.

Она присела, чтобы поцеловать его в губы. Он зарычал, когда она впилась поцелуем в его мягкую нижнюю губу, изменил положение, так что его снова напрягшийся член приблизился к ней.

— Но это и интересно;— сказала она, откидываясь на подушку. — Ты не видишь никакого противоречия между тем, что ты натворил, и своей верой в Бога. То есть пока ты веришь в Бога, все нормально, так?

— Правильно, Соня. — Он снова привлек ее к себе, его большим рукам все больше нравилось новое ощущение обвивать ее руками, никто не видел, никто не сдерживал его желания. Он ласкал ее спину, грудь, опускал руку между ее ног.

— Неужели ты верил в Бога все время, что убивал ее, противный ты ханжа? — спросила она.

Слова вновь сорвались с ее языка неожиданно для нее самой, удивив и испугав ее. Она почувствовала, как напряглось его тело, и только тут осознала, зачем она долгие недели устраивала именно это свидание, почему этот ключ был так важен для нее.

— Я же сказал тебе, Соня, — медленно произнес он, приподнимая над нею свое лицо. — Я не устаю просить прощение у Бога. Ты плохо делаешь, называя меня ханжой, детка. Пожалуйста, не надо так больше!

— Ты убийца, Рэй, — сказала она. Говоря это, она обхватила его член. Никогда он не был таким большим и твердым. — Вот что меня особенно возбуждает.

Он заключил ее в крепкие объятия, хмурясь, словно зачарованный ее признанием. Потом он коснулся ее губами.

— Никогда больше не говори об этом, слышишь? — прошептал он взволнованно. — Никогда! — Его объятия были как железные, она не могла ни пошевелиться, ни даже вздохнуть. — Я заплатил мои долги, — продолжал он. — Я дал ее родителям много денег, и каждый раз, когда я бываю в Джорджии, я хожу на ее могилу. Я заплатил долги, Соня!

Он сел ей на ноги.

— Но почему это так возбуждает тебя, Рэй? — спросила она. — Я коснулась самых сокровенных струн твоей жизни? Когда ты оживешь по-настоящему, Рэй?

Он опустил глаза, пристыженно вздохнул.

— Ты знаешь, что заставляет меня хотеть тебя, детка, — проговорил он. — Ты знаешь — что, правда? Но зачем ты разговариваешь с Рэем, а? Ты же знаешь, как любит тебя Рэй, детка…

Она выгнулась.

— Войди в меня снова, — настойчиво попросила она. — Я так хочу тебя. Мне хорошо, только когда мы вместе.

Она откинула голову, когда он вошел в нее. Ощущение было невероятно чудесным.

— Нам никогда еще не было так хорошо, — выдохнула она.

— Знаю, — прошептал он, проникая все глубже внутрь ее.

— Предлагаю сделку, Рэй, — сказала она. — Я больше никогда не упоминаю об этой проклятой девчонке, если ты не упоминаешь больше при мне своего треклятого Бога, идет? Потому что если Он и существует, в чем лично я и еще несколько миллионов людей очень сильно сомневаемся, он, должно быть, вонючая старая развалина, которую я не подпустила бы к себе и на пушечный выстрел!

Рэй смотрел на нее в восхищении, почти с благоговением, начиная медленно двигать тазом.

— Ух ты… Господь может покарать тебя за такие слова, Соня. — Он вздохнул, с изумлением потряхивая головой. — Я готов прийти в восхищение даже оттого, что ты осмелилась так говорить!

— Чего тут осмеливаться, — сказала Соня. — Просто тебе нужно поверить, что нечего бояться… — Она начала отвечать на движения его тела мерными движениями своего. — Ты понимаешь, что у нас сегодня самая лучшая встреча, а, Рэй?