Драконов бастард - Илья Крымов

— Молодец, малыш, все в порядке, мы теперь вне опасности.

Костяные доспехи опали полами серой материи, и мимик ласково заурчал. Тогда Тобиус приблизился к шее парзуха, мышцы на которой все еще периодически сокращались, вспорол шкуру и отрезал ритуальным ножом кусок мяса. Сначала он откусил сам, утверждая свое главенство в их маленькой стае, а потом закинул оставшееся мясо себе на плечо. В складках живого плаща прорезались длинные острые зубы, и добыча «утонула» в «ткани». На языке волшебника остался вкус сырой плоти, но это едва ли могло заглушить привкус близкой смерти, которая чудом обошла его стороной.

Тобиус выдохнул из легких весь воздух и сделал глубочайший вдох, необычайно сладкий, потому что его могло и не быть.

Скинув с себя всю одежду, волшебник взялся за ритуальный нож: ему предстояло провести грандиозное вскрытие.

В замке его заметили издали, и навстречу магу выехали всадники, которых вели владетель Дятлова Гнезда и сир Рихард. Справляться о том, сопутствовала ли Тобиусу удача, было излишне, так как за его спиной по воздуху плыла громадная «янтарная» глыба, внутри которой темнело сердце парзуха. От желания принести в дар голову вечного ящера Тобиус отказался, ибо, после того как он забрал себе весь рог, жуткий череп сильно потерял в значимости, и волшебник решил нести с собой сердце.

— Восхитительно! Это достойно пира! — радостно провозгласил лорд Лютор Хосс, привставая в стременах.

— Увы, это уже без меня, сир. — Тобиус поклонился. — Я должен спешить, время более не терпит.

— Но как же так, чар Тобиус…

— Путеводная Нить подрагивает от напряжения, она натянута, сир, я должен продолжить путь. Увы. Это короткое знакомство было для меня очень радостным событием, благодарю вас за гостеприимство и желаю, чтобы в стенах Дятлова Гнезда всегда царило счастье. Сир Рихард.

Лесной рыцарь сошел на землю и пожал протянутую волшебником руку, дернул на себя и крепко обнял Тобиуса, похлопав его по спине.

— Вы замечательный человек, чар Тобиус! Если бы все маги были такими, как вы…

— …То они не были бы магами, сир. Примите это.

На ладонь рыцаря легло ожерелье, украшенное несколькими бусинами, яркими перышками и небольшим птичьим черепом, нанизанным на кожаный шнурок.

— В этот артефакт вплетены чары Эльфских Стоп. Передвигаясь в лесах, вы не будете оставлять следов. Во время нашего с вами путешествия к холму это не очень помогало, магия там была слаба, но если вы намерены вернуться в свой лесной дозор, то эта штука может вам пригодиться.

Рыцарь внимательно рассматривал подарок, медленно крутя его в пальцах, затем ухмыльнулся и кивнул.

— Как ответный дар, примите эту карту — она укажет вам прямой путь к Кальпу, и на ней есть несколько тайных троп. Постарайтесь не дать врагу заполучить ее. Счастливого пути, чар Тобиус, да пребудет с вами Господь-Кузнец!

Пробираясь по темному лесу, Тобиус пользовался опытом, полученным от лесного рыцаря. Если тот способен слиться с телом леса, используя грязь, ветки, траву и мох, то владельцу ручного мимика сам бог велел. Не раз он укрывался живым плащом, притворяясь то валуном, то неровностью на древесном стволе в моменты опасности. Ночи волшебник проводил сначала по привычке на земле, окружив себя множеством защитных заклинаний, но чем дальше он шел на запад, чем темнее и выше становился лес, тем сильнее он чувствовал гнет второй астральной аномалии, и ему приходилось выискивать себе убежище на ветвях деревьев, подальше от хищников. Сопутствовавшие головные боли, крепчавшие день ото дня, не оставляли сомнений в том, что он движется навстречу врагу, что там, на западе, есть зуланы.

Касаемо одноглазых, маг обнаружил крайне малое их количество, пока путешествовал в одиночку. Всякий раз он старательно избегал прямых встреч, либо прячась под мимиком, либо на какой-нибудь ветке, за листвой. Зуланы-всадники не представляли большой опасности — все, кого он видел, скакали на запад сломя голову, ведя за собой более медлительные пешие отряды подобных. Варвары выглядели отощавшими, их мелкие прислужники и даже их звероящеры — тоже.

Тобиус следил за стоянками зуланов, замечал, что скакуны худы и озлобленны, постоянно пытаются урвать кусок от своих хозяев и часто жрут подобных, которые ошиваются рядом во время скудного кормления. Многие зуланы были пешими, хотя и носили штаны из красных чешуйчатых шкур, что, как полагал Тобиус, являлось признаком их принадлежности к всадникам. Либо их звери погибли в бою, либо были попросту съедены, что являлось признаком сильнейшего отчаяния. Зуланы уходили на запад, туда, откуда пришли, и волшебник пугливо лелеял в душе надежду, что это уже все, война окончена.

Постепенно становилось понятно, что границы приграничного Ривена остались далеко позади и одинокий путник вошел в Дикую землю. Чем дальше он шел, тем темнее становился лес, тем выше тянулись деревья и ширились их древние стволы. Кроны смыкались высоко над землей, закрывая путь солнечному свету, и даже днем в лесу царил зловещий мрак. Ночами к нему прибавлялся промозглый туман, и с теми существами, которые охотились в нем, Тобиус встречаться не желал совершенно. Он вернулся в царство исполинских деревьев, в корнях которых мог бы спрятаться небольшой домик, вернулся в край, где прожил немало времени, а потому вспомнил науку своих учителей и постарался держаться от земли как можно дальше. Сару-хэм это давалось легко — они не только умели дальше прыгать и великолепно лазать по ветвям, но и строили подвесные мостики, чтобы передвигаться на большие расстояния со сравнительно малым риском. У Тобиуса таких мостов не было, и хотя он помогал себе перебираться с дерева на дерево при помощи чар Крылья Орла, со временем это становилось сложнее, ибо магические силы его убывали. Иногда он взлетал выше деревьев под покровом чар Незримости, чтобы свериться с картой, но, забираясь все дальше, решил держаться близ тонкой и полузабытой лесной дороги, ведущей к крепости Кальп.

Сон превращался в мучительную, утомляющую полудрему, Тобиус то проваливался в забытье, то выныривал, когда ему казалось, что он падает с дерева или что кто-то карабкается по стволу. От постоянных головных болей хотелось выть.

В ту ночь его разбудили звериные голоса. Понимая, что это не его дело и вообще негоже встревать в естественный ход природных дел, Тобиус тем не менее покинул свою лежанку и направился в темноте на громкий рык и лай.

Немного поплутав меж деревьев, волшебник вышел к маленькой лесной речушке, на противоположном берегу которой суетилась волчья стая. Он сосчитал девятерых крупных хищников, которые, рыча, обступили некую темную горку — павшего зверя, возможно лошадь. Лучше вглядеться Тобиус не мог, так как его Енотовые Глаза быстро теряли силу. Но это не мешало его ушам слышать грозный крик и лязг металла о камень. Кто-то там отбивался от волков и был весьма удачлив, если ему еще не перегрызли глотку. Глубоко вздохнув, Тобиус бросился вперед, прошагав по бегущей речной воде как посуху, выбежал на противоположный берег, вспарывая песок и гальку подошвами сапог, и, пока волки не успели опомниться, ударил по ним чарами Приручения. Вкладывая в них все свое усердие, маг добился того, чтобы лесные хищники подчинились его воле. Один за другим, слегка одуревшие, они покинули берег и скрылись за деревьями, хотя и не понимали, что за причины заставляют их вот так, без боя бросить добычу.