Стратегии гениальных мужчин - Валентин Бадрак

Это одно из ключевых условий рождения гения, поскольку напрямую связано с зарождением идеи. Появление в окружении будущих гениев ярких психотипов (или нахождение их самими гениями) тем более важно, что в большинстве случаев гораздо меньше зависит от самого восходителя на пик Успеха. Часто не представляется возможным точно определить, кто же дал главный импульс тому или иному человеку, превратив его уютную и спокойную жизнь в мучительное движение к идее. Но в силу странного неослабеваемого стремления Человека к мифологизации всего, и в том числе самой жизни, в кумирах нет недостатка ни у одного общества. Их восприятие тем более сильное, чем более развитым оказываются впечатлительность и восприимчивость молодых людей. Иногда кумирами становятся фантазии предков, выраженные сказочными символами былин, порой романтичные книжные герои. Но неизменно наиболее действенным оказывается влияние конкретных людей, способных влиять на выбор пути.

Удивительно, но некоторые из жаждущих безумной славы, когда им не хватало образов, сами пытались смело идти на контакт с уже известными сильными личностями. Сальвадор Дали просто домогался встречи с Фрейдом и искал любой возможности поговорить с Пикассо. Фридрих Ницше сознательно двигался навстречу Рихарду Вагнеру, Рафаэль издали внимательно наблюдал за творчеством Леонардо да Винчи. Бисмарк аккуратно выстраивал схемы организации своей «неожиданной» встречи с монархом, а встретившись, использовал весь арсенал психологического давления на первое лицо государства – для решения собственных политических задач. Но это уже сознательная акция сформировавшегося психологического типа, поэтому ее нельзя рассматривать как поиск идейного покровителя. Объективно, в тот момент, когда Дали искал встречи с отцом психоанализа, последний вряд ли мог бы хоть как то повлиять на экстравагантность живописца, и уж тем более на его творчество. Это больше был акт самоутверждения, но оставлять без внимания его тоже нельзя.

И все же гораздо более ощутимым для становления нового героя являлось появление на его жизненном пути сильного психологического типа, мерцающей звезды, способной зажечь другие. Для некоторых роль сильного формирующего ваятеля сыграл один из родителей, а в большинстве случаев особую важность составляли неожиданно попадающиеся на пути учителя или их универсальные заменители – герои книг.

Александр Македонский, хоть подсознательно и строил свой образ по подобию отца, был подвержен сильнейшему влиянию своего учителя Аристотеля. Исключительно благодаря учителю Александр сумел найти для себя новый образ, который во многом оказался противопоставлением образу царя Филиппа. Цезарь до безумия жаждал добиться таких же успехов, как и его на редкость знаменитый и популярный в Риме дядя Марий. Хотя созданию своего внутреннего облика, и особенно стилю ведения борьбы, Цезарь в большей степени был обязан матери, его великолепно разыгранные заигрывания с народом были как раз квинтэссенцией двух опытов – материнского и Мария. Марий был любимцев народных масс, и Цезарь, почувствовав возможности использования признания обывателя, всю стратегию побед построил на ловком манипулировании общественным сознанием и искусном формировании любви масс к звуку своего имени. Хотя так же искренне, как он любил власть, этот государственный деятель презирал народ.

Все приходили к видению собственной сценической роли по-разному, но наличие сильного типа для всех оказывалось одинаково важным. Например, характер Брюса Ли формировался под воздействием легендарных образов древних мастеров боевых искусств. Казалось бы, философия и жизненная стратегия Карла Юнга формировались самостоятельно, но на самом деле наиболее значимую роль в этом сыграл не кто иной, как Зигмунд Фрейд, на образ которого он подсознательно опирался в течение многих лет, пока не окреп сам настолько, чтобы бросить вызов и своему учителю, и всему миру.

Даже такие самовлюбленные и непримиримые эгоцентристы, как Карл Маркс, Бисмарк или Сальвадор Дали, либо пользовались собирательным книжным образом, либо имели сильнейшее воображение, используемое для создания «непобедимых образов» в процессе ярких актуализированных визуализаций.

Эрих Фромм пришел к образу мыслителя через осознание роли своих предков. Он во многом подражал деду, но самостоятельно отыскав во время учебы в университете несколько могучих личностей, сумел внести корректировку в разрабатываемую стратегию достижения успеха.

Иногда можно говорить о размытости цельного образа кумира, но никогда – об его отсутствии. Так, довольно трудно определенно обозначить контуры образов, на которых равнялись, скажем, Фрейд или Ломоносов. Но они, безусловно, были, хотя стремлениями этих людей в большей степени руководила сознательная сила движения к успеху, в какой бы форме он ни проявился. Между прочим, слова Джека Лондона о своих намерениях в начале пути: «Если придут деньги, пусть придут деньги, если придет слава, пусть придет слава» – тоже говорят о размытости самой идеи. Иначе говоря, часто идеи претерпевали модернизацию в процессе движения, поскольку уже в пути открывались новые, абсолютно непредсказуемые возможности. Идея не может оставаться застывшей субстанцией и открывает при ее развитии все новые и новые грани – тем, кто всерьез думает об этом. Одно бесспорно – преобразованные и завершенные идеи всегда становились уже не плодом вдохновителя на движение, а истинным ребенком самого искателя успеха.

Несмотря на то что формальное образование мало значит в схемах реализации идей и достижения успеха, его реальный вес зависит от того, насколько близко идея связана с ее восприятием. Для среднестатического жителя планеты символы неизменно имеют особый колорит. Внешние атрибуты, к которым относятся звания, должности, знаки отличия и, конечно, авторитетность источников образования, всегда имели определенную ценность. Когда в современном мире кто-то сообщает, что за плечами у него Гарвард или Оксфорд, это может иметь влияние лишь на продвижение по социальной лестнице и достижение необходимого финансового положения. Именно поэтому нынешние искатели преходящего успеха стараются окончить престижное учебное заведение с громким звучным названием, полагая, что присоединение имиджа университета, пользующегося исключительной репутацией в мире, добавит веса и отдельно взятому малоизвестному имени. В определенных областях этот фактор, несомненно, срабатывает, но при переходе в глобальную плоскость действий символы, созданные ранее другими, теряют свое магическое значение. Мир является лишь нашим пониманием и восприятием действительности.