Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта - Диана Ольховицкая

«Все-таки балбес ты, Ромка! – подумала про себя Женька и снова запустила пальцы в его волосы. – Хоть и обижаешься на это слово! Звонок не услышала и теперь все – мировая трагедия?»

- Правда, была мысль, - Ромка еще сильнее закопался лицом под воротник халата. – После того, как мы… после нашего последнего разговора, думал взять отгул, поехать в город и оторваться по полной. Но понял, что не смогу.

Его горячее дыхание обожгло шею:

- Дряни всякой не хочу, блевать от нее охота. Еще в Сочи это прочувствовал. А хороших девушек обманывать совесть не позволит. Им же серьезное надо - чувства, отношения. А я в этом деле бесполезен.

- Почему?!

- Потому что тебя люблю. Все равно люблю, не смотря ни на что.

- Ромка-Ромка… Чудо ты в перьях! – вырвалось у нее умиленно-растерянное.

Наверное, надо было высказаться вслух по поводу Ромкиного бестолкового поведения, но Женьку внезапно накрыла волна нежности – легкой-легкой, хрупкой и пушистой, как летящая с небес снежинка.

«Куда на него такого ругаться? – она крепче прижалась к Ромке, но теплая куртка мешала, не давая ощутить его близость: - И так сам себя наказал! А воспитывать можно и лаской».

- Почему в перьях? – по голосу Ромки было понятно, что он улыбается. – Хотя раньше у меня пуховик был – после стирки лезть стал. Походишь в нем – вся одежда перьями утыкана. А эта куртка из современных материалов, как у космонавтов. И никаких перьев.

- Снимай свой космический скафандр! – Женька со смехом потянула молнию на куртке вниз. – Жарко. И чего мы в коридоре сидим? Пойдем в комнату, там удобнее разговаривать.

Ромка послушно поднялся, снял ботинки и аккуратно пристроил на полочку для обуви. Куртку повесил на вешалку. Под курткой обнаружились утепленные джинсы и кремовая кашемировая водолазка.

Он подал руку Женьке, помогая встать. А потом вдруг подхватил на руки и, крепко прижав к себе, провел ладонями от плеч вниз.

- Женек!! – отрывисто прошептал на ухо. – Что за подстава? У тебя там… под халатом ничего нет?! И как с тобой разговаривать?

- В душе была, когда звонок услышала… - мурлыкала Женька, утыкаясь в его водолазку. Та была мягкой-мягкой, удивительно приятной на ощупь, и так красиво очерчивала Ромкино спортивное тело: - Быстренько халат набросила, волосы замотала. Думала телефон, а он выключенный! На зарядку поставила, да так и забыла.

- Кто бы сомневался! – Ромка со смехом дунул ей в нос и на руках потащил в комнату: - Сусанина в своем репертуаре! Кругом бардак…

Он демонстративно задержал взгляд на брошенной на стуле одежде:

- Постель не заправлена…

Положил Женьку на диван, поверх неубранного одеяла с подушками:

- И дрыхла, небось, до двенадцати? А я звонил.

- До полпервого… - Женька кокетливо опустила ресницы и подвинулась, освобождая на диване место рядом с собой: - Ром, иди ко мне! Ну их, те разговоры, я вкусняшки хочу!

Ромка опять тихонько рассмеялся, сел на стул рядом и пощекотал Женькину ногу:

- Не вопрос. Привез кое-что. Брусничное варенье, например. Орешки кедровые, рыбу соленую. Баночку красной икры. Литровую.

- Ой, только не икру! – Женька сделала большие глаза. – Представляешь, на корпоративе пошла танцевать, а пьяный финдир толкнул… упала прямо на стол, рукав платья до самого локтя в икре… еле-еле отмылась. Не могу теперь спокойно на нее смотреть, сразу на дикий ржач пробивает!

- Не ушиблась? – перестал смеяться Ромка.

Женька мотнула головой.

- Впечатлительная ты слишком… - его ладонь вернулась к Женькиной ноге, медленно поднялась вверх, гладя коленку. Прикосновения были осторожными, легкими-легкими, но вызывали в ответ жаркую, пьянящую волну: – Ла… неприличное слово – тоже до сих пор не ешь?

- Фу, не вспоминай! – поморщилась Женька. Потом села на диване и накрыла Ромкину ладонь своей. – Ромка, не дразнись! Ты же понял, о каких вкусняшках речь.

- Понял, конечно! - хитро улыбнулся он. Ромкины пальцы рисовали загадочные символы на Женькиной коленке: - Чего желаешь – сладкого или горячего?

- Мне того и другого! – голосом Винни-Пуха из старого мультика отозвалась Женька и придвинулась ближе к краю дивана. Ромкины игры разливали по телу тягучее томление: – И можно без хлеба. Но вначале, конечно, сладенького…

- Сладкоежка!! Неисправимая! – его рука поползла еще выше, к краю халатика: - По правилам сервировки, чтоб ты знала, сладкое на десерт подают. После основных блюд.

- А я люблю сразу! – Женька картинно надула губы, словно маленькая капризная девочка. – И много. И вообще – это ты меня так приучил! Сам разбаловал, так тебе и надо.

- З-з-з… запомнила, вредина! – снова рассмеялся Ромка и легонько ущипнул за бедро. – Было дело, признаю. В затерянном мире сначала эклеры выпросила, потом шашлыками закусила. И я не смог отказать. Слабохарактерный, наверное.

Он одернул халатик и убрал руку:

- Но не настолько, как кое-кто надеется. Потерпишь еще немного без вкусняшек. Мы не договорили.

Глава 68. Оставить старый хлам в старом году

Женька обиженно поджала ноги под себя и прикрыла сверху полами халата:

- Зануда ты, Илларионов! Редкостный! Каждый раз уговаривать надо. Кому рассказать – не поверят!

Тело ныло и просило продолжения - немедленно, и по всем пунктам меню. И было совершенно непонятно, что обсуждать? Двое любят друг друга, соскучились, ничего плохого не было. Отчего просто не быть вместе?

- Ты все свои вопросы задала? – прервал поток ее мыслей Ромка.

- А что тут еще… - начала она и вдруг мстительно улыбнулась: - Нет, не все! Ты мне еще про Алину не рассказал!!

- Какую Алину? – не понял он.

- Которая в соцсетях признания каждый день строчила!! На твоей странице!!

- Первый раз слышу, - Ромка щелкнул пряжкой ремня на джинсах. – Когда это было?

Женька повернула голову и заинтересованно наблюдала за его действиями:

- В начале октября вроде бы… Или раньше.

- Я только пятнадцатого октября в рабочий поселок прилетел. Была нештатная ситуация, но ничего, разрулили. Никаких сообщений в соцсетях не видел. Даже от тебя, хотя надеялся. Но на страницу сразу зайти не смог – восстанавливал пароль через телефон и номер паспорта.

Ромка расстегнул молнию и потянул брюки вниз:

- С твоего позволения, верхнюю