Гений из Гусляра (Сборник) - Кир Булычев

Леша лежал дней пять, не велел тетке, с которой тогда жил, вызывать врача, потому что это помешало бы ему думать. А придумал он нужную для избитых больных вещь – антигравитацию. Так что если бы ему удалось достать двуокись селена и желчь девственной зайчихи, он бы в домашних условиях этой антигравитации, конечно, добился. А так она осталась лишь в расчетах и в голове Леши.

Такое не раз случалось в Лешиной биографии.

Леша лежал, размышлял и никак не мог понять, почему ему приходят в голову такие очевидные вещи, а другим они не приходят. И потом сам догадался, что виной тому его бедность и леность. Два качества, которые, с одной стороны, не давали ему продвинуться в жизни, а с другой – побуждали к активным мыслям.

Получался замкнутый круг, или, если хотите, тупик.

Как жаль, что я не талантливый и не очень умный, рассуждал несчастный Алексей. К тому же слабый, трусливый, подслеповатый и совсем некрасивый. С этим надо что-то делать.

Он понимал, что женская любовь – это сексуальное стремление обеспечить надежного и генетически достойного отца своим будущим детям. Он мог бы воздействовать на воображение любой гуслярки, но полагал это стыдным. Она должна сама меня полюбить!

Но как полюбишь, если он и на людях не бывает, а все думает или ходит на службу. И он придумал такую штуку: надо купить автомобиль.

Сами понимаете, откуда у такого человека, который вынужден перейти из мастеров в разнорабочие, чтобы его больше не били коллеги, могут быть деньги на машину?

Пришлось Леше снова сесть и снова думать.

Мысли его крутились вокруг ржавой оболочки «Москвича», которая второй год гнила на соседнем дворе и из которой ребята вытащили уже все, что могло быть вытащено.

Потом, кое-что придумав, Леша пошел на тот двор, чтобы договориться с владельцем о продаже. И тут ему сказали, что владелец Смирнов на той неделе помер. А наследником у него числится государство.

Тут и государство подоспело. В лице сержанта Пилипенко.

– Посоветуйте, Серафим Дмитрич, – взмолился Леша, испугавшись, что добыча ускользнет из его цепких рук.

– Чего грустишь? – спросил сержант.

– Да вот, хотел машину купить.

– Зачем она тебе?

– Чтобы ездить на ней по городу.

– Не получится, – возразил Пилипенко. – Там внутри пустота, торичеллевая. Проходил в школе?

– Ничего я не проходил в школе, – осторожно пошутил Леша. – Я всегда мимо школы проходил, а зайти забывал.

Пилипенко над шуткой посмеялся. Голос у него был добродушный. Тогда Леша пошел дальше. Он спросил:

– Значит, есть надежда получить этот кусок металла?

– Почему не помочь молодому человеку, – отозвался Пилипенко.

– Просто так хотите помочь?

– Просто так у нас не бывает. А вот получать выговоры за то, что на моем участке металлолом валяется, мне надоело. Бери и увози с глаз долой.

– А справку дадите? – совсем уж осмелел Леша.

– Справка немалых денег стоит, – ответил Пилипенко, не спросив, правда, какая справка понадобилась Леше.

– Сколько?

– Сто.

– После получки.

– Да ты с ума сошел!

– Я вас на ней месяц катать буду.

Пилипенко скептически поглядел на автомобиль и произнес:

– Лучше полсотни сейчас. – Пилипенко был убежден, что машина никогда не поедет.

И еще он спросил:

– Ты ее на металл, да?

– «Мерседес» знаешь? – спросил Леша. – Моя тачка его обставит.

Они посмеялись немного, и Леша нашел сорок рублей. А справку дали о передаче автомобиля номер такой-то по доверенности гражданину такому-то на девяносто девять лет.

Леша позвал двух товарищей по техникуму, они перетащили металлолом к нему в сарай, благо дом у него был барачного типа и у каждой квартиры свой сарай. Повезло.

И Леша пошел в сарай думать.

Не думайте, что он думал без отрыва. Нет, он ходил на работу и успевал еще на свидание с учительницей Вероникой Павловной, которая раньше работала в библиотеке, но там очень мало платили. Лешу она не стеснялась и все время делала ему замечания. И внешне и внутренне она была похожа на библиотекаршу, то есть на кролика в очках. Именно эту Веронику Павловну, которая, несмотря на свои двадцать лет, категорически требовала, чтобы ее величали по отчеству, Леша обещал катать на машине, когда он ее починит.

– Ах, – ответила в лучших традициях дворянской жизни Вероника Павловна, – неужели вы думаете, что мое отношение к вам изменится в лучшую сторону, если вы станете автовладельцем, тем более что вам наверняка придется пожертвовать добрым именем.

– Я не буду ничем жертвовать, – парировал Леша. – Мне даже интересно.

– Что вам интересно? – спросила Вероника Павловна, которая была заинтересована в дружбе с Лешей, потому что понимала, что ее жизнь прошла впустую и она не сделала ничего великого и даже не посадила дерева и не родила сына. Хотя ей никто не мешал сажать деревья.

– Мне интересно побеждать, – признался Леша. – Только никому об этом не рассказывай.

– Почему? – Вероника Павловна была польщена доверием Леши, и ей хотелось поддержать беседу.

Она придержала указательным пальчиком дужку очков – такая у нее была привычка.

– Отнимут, – ответил ущербный сын одинокой матери.

Больше он ничего не сказал; они пошли в кино и стали там смотреть фильм, который уже давно продавали на кассетах. Им это было неважно, потому что их радовала сама физическая приближенность.

А Леша между тем уединялся с машиной в сарае и что-то с ней совершал, к усмешкам окружающих. Правда, окружающие машину не видели и поэтому преувеличивали ее плачевное состояние.

Сначала, где-то к концу октября, Леша признался сам себе, что никакие антикоррозийные смеси и средства ему не помогут. А если что эффективное изобрели в Японии, то нам оно не по карману.

Значит, пришлось самому изобрести восстановитель для металла.

В принципе, как потом признавался изобретатель, идея была не нова и исполнение тоже не отличалось особой сложностью. Но, к сожалению, смесь, которой покрывали ржавчину, была страшно вонючей, и хоть Леша закрывал дверь в сарай и терпел внутри, миазмы вылезали во двор, что приводило к скандалам.

Вероника не смогла с ним больше встречаться, потому что не выносила чесночной вони, а именно она и отличала восстановитель Куплинга. Назовем его так, не ошибемся.

Может, вам интересно узнать, как рассуждал Леша, изобретая восстановитель для металлов? Он попросту воспользовался памятью молекул. Любое вещество, включая металлы, помнит свою форму в тот момент, когда его изготовили.

Надо только напомнить молекулам, заставить их шевелиться.

Сами понимаете, для такой задачи духами «Ландыш» не обойдешься.

Леша и сам не ожидал такого эффекта. Когда восстановитель завершил свое действие, перед изобретателем стоял кузов автомобиля со всеми прочими металлическими частями, новенький, будто только что с завода.

Краску изготовить было еще легче; понадобилось, правда, сходить пару раз в хозяйственный магазин. Главное – добиться, чтобы краска на машине, как только она вспомнит, какого была цвета и пожелает восстановиться, имела бы из чего восстанавливаться.

Итак, еще через два дня и уже без первоначального зловония в сарае стояла совершенно новенькая, только что покрашенная машина, правда, пока без колес и, уж конечно, без электроники и других необходимых для автомобиля штучек.

К каждой штучке требовался самостоятельный подход. И вот Леша достал у строителей тачку, которую давно уже не использовали, и перевез на ней шесть старых шин со свалки.

Знаете почему?

Правильно. Здесь действует общий закон филологии, о котором вы не слышали, потому что я его только что сформулировал, отчего он не стал хуже других общепризнанных законов.

Сначала человек учит, скажем, английский язык. И он дается человеку с трудом. Второй язык выучить чуть легче, потому что хоть что-то, но останется из предыдущего.

Третий язык выучить – как семечки пощелкать.

Шестой можно освоить за обедом. И так далее...

Так и в случае с Лешей. Первый восстановитель был сложен, и изобретать его пришлось больше двух недель. Эйнштейн столько времени не потратил на специальную теорию относительности! Зато восстановитель эмалевой краски получился у Леши через четыре дня. А восстановитель для погубленных временем и дорогами автомобильных шин изобрелся сам собой, между обедом в городской столовой и рассветом. Ночь, правда, была бессонной, зато проблема, волновавшая всех автомобилистов и защитников окружающей среды, была решена. Любая шина имеет молекулярную память и помнит, какой она вышла из ворот завода. Пощекочите эту память, и шина начнет превращаться обратно в новенькую резину. Только подавай сырье! А уж сырья у нас сколько угодно.

После того как с кузовом было покончено, пришлось браться за движок и решать сложные задачи. Но ведь вы читаете этот правдивый рассказ не потому, что сами хотите придумать велосипед или даже автомашину (вы предпочли ее купить), а для рассуждения о человеческих характерах и судьбах.