Приключение в Корее - Вахтанг Глурджидзе

позади. – Маша подсела к женщине и погладила её по волосам. – И Сон Хен поправится, и ты. Будем ещё вместе шашлыки жарить!

Хальмони посмотрела на Рыжика и грустно улыбнулась.

- Идите пока, скоро врач придёт меня проверять…

Мы тихо вышли в коридор.

- Как ты думаешь, она поправится? – задумчиво спросила меня Маша.

- Я с таким сталкивалась там. – Я махнула рукой вверх, имея ввиду старую вселенную. - Моя бабушка не пережила второго удара. По-моему, после инсульта люди редко выживают при повторном ударе, но будем надеяться на лучшее.

- Да, всегда надо думать о хорошем… - Маша опустила голову. Мы говорили по-русски, чтобы люди в коридоре не поняли нас, но наши дочери владели языком, и поэтому Джун с ходу спросила:

- А у тебя, мама, что, была ещё одна хальмони?

-Да, там, откуда я приехала в Корею жила сестра Хё Бин. Моя родная бабушка. – Почти не соврала я дочери.

Мы поехали домой, Аямэ и Джун надо было учится, а нам работать. На следующий день мы опять посетили госпиталь. У хальмони была целая делегация – Сон Ён привезла с собой практически всех девочек, маму Юко и Мичико-сан. На кровати сидела и обнимала Хё Бин Бо Рам с заплаканными глазами. Девчонки нанесли хальмони кучу всяких подарков. Чувствовалось, что бабушке приятно такое внимание. Она чаще улыбалась, речь её стала практически нормальной.

После ухода делегации «Солбанг-Ул», хальмони попросила нас провести её к Сон Хену.

Маша позвонила врачу и тот дал разрешение. Когда мы пришли в палату, около парня сидели мать и отец. Увидев меня, они оба встали и поклонились.

- Ты спасла нашего мальчика, Джин Хо! За это мы будем тебе благодарны всю жизнь!

- Не надо, всё-таки мы родственники. Да и без Мин Джи здесь не обошлось. Это она попросила врачей проверить меня, и хорошо, что кровь подошла!

Родители снова поклонились, на это раз Маше.

Парень был забинтован, но в сознании, и хоть и говорил слабым голосом, было видно, что он поправится. Врач потом нам сказал, что Сон Хену крупно повезло при столкновении, и он отделался большой кровопотерей, раной в области груди и несколькими поломанными рёбрами.

Пока остальные разговаривали с больным, я вышла в коридор вслед за отцом парня. Тот явно нервничал.

- Что произошло?

- Я ещё жене не говорил, все деньги ушли на операцию, а нужно доплатить ещё десять миллионов вон. Пришлось даже квартиру хальмони продать, Сон Хен об этом не знает! А я опять без работы! Через месяц нам придёт извещение покинуть квартиру. Жена пока этого не знает…

- А на что у вас родственники! Сейчас всё устроим, только номер скажите, куда деньги надо переводить. А жить можете у нас – мы же особняк себе большой купили, можете спокойно к нам переехать вместе с сыном и хальмони. У нас места много! Половина комнат пустуют. Да и девочки одни дома не будут.

Я перечислила деньги на счёт госпиталя.

- А насчёт работы, не волнуйтесь – устроим вас у нас на заводе!

- Большое спасибо, Джин Хо! Этого я никогда не забуду!

Сон Хен вышел из больницы через полгода, хальмони через месяц. Они все стали жить вместе с нами. Постепенно всё пришло в норму. Но через год, в 2018 году вначале скончалась Мичико-сан. Мы были на похоронах, поддержали Юко и её маму. А потом, через месяц, повторный удар инсульта навсегда разлучил нас с любимой хальмони…

На похоронах были все наши знакомые – и девчонки с "Солбанг-Ул", и Чин Ён с женой, и Ли Су Ман. Успел прилететь из Гонконга дядя. Он, хоть и постарел, но выглядел нормально.

После похорон юрист зачитал завещание Хё Бин. Она просила меня перенести останки своей сестры в Корею, и захоронить её рядом со своей могилой. Заработанные за эти годы деньги она поделила на всех. По миллиону долларов получили родители Сон Хена и его дядя, сам внук Хё Бин получил два миллиона, которые он сможет взять после совершеннолетия. По полмиллиона получили Аямэ и Джун. Все девочки из «Солбанг-Ул» и мать Юко Оно получили по двести тысяч долларов – хальмони не забыла никого!

Я была по делу один раз в офисе «шишек». Там в гостиной, висели портреты нашей Хё Бин и Мичико-сан…

- Как ты думаешь, она переродится в кого-нибудь, в какой-нибудь другой Вселенной? – Спросила меня после похорон Маша.

- Не знаю. Может она и на этой Земле переродится, только в другой стране.

- Может быть! – Маша задумчиво посмотрела в окно.

Пока я не выполнила последнюю волю хальмони, и не перевезла останки бабушки настоящей Джин Хо на перезахоронение в Корею (а на это ушло почти три месяца, пока были преодолены все юридические формальности), Хё Бин являлась ко мне во сне почти каждый день, и укоризненно смотрела на меня, ничего не говоря. Как только останки её сестры были захоронены рядом с могилой Хё Бин, она мне приснилась ночью вместе со своей сестрой в обнимку. Обе женщины были веселы и сказали мне:

- Через некоторое время ты и Мин Джи уйдёте от нас, но не умрёте, а проживёте новую жизнь. За девочек не волнуйтесь – они станут знаменитыми учёными и изобретательницами. Джун проживёт сто один год, а Аямэ – сто два. У них будут дети, внуки и правнуки, и часть из них будут названы вашими именами. Они будут знать, что вы живы. Но никому об этом не скажут. А вы встретитесь со своими правнуками через много лет. Это всё, что разрешили нам сказать тебе высшие силы! Прощай, Джин Хо!»

Я проснулась в холодном поту. Утром ко мне в спальню пришла Маша.

- Слушай, Джин, я странный сон видела. – И пересказала то, что сказали мне хальмони и её сестра.

- Я видела точно такой же сон, Рыжик!

- Это наверно те, кто перетащил нас в эту вселенную, решили нас куда-то ещё перекинуть.

- Наверное. Вот только сроки нам неизвестны.

- Придётся готовиться. Для этого уточним наши завещания у юриста, и будем работать до тех пор, пока это не произойдёт.

Так и сделали. Прошло три года. Наши дочери выросли. Учились они хорошо. Мы, как могли, прививали им знания в управлении нашим заводом. Маша давала им задания по проектированию каких-нибудь механических устройств, а я пыталась привить им хотя