Золотая ветвь - Джеймс Фрэзер

10 августа на церемонии умерщвления медведя в селении Куннуи (на берегу Вулкановой бухты, на острове Йезо) присутствовал доктор Б. Шейбе. На его описании стоит вкратце остановиться, потому что оно содержит ряд интересных деталей, о которых ничего не говорится в предыдущем сообщении, Войдя в хижину, доктор Шейбе застал в ней около тридцати одетых в лучшее платье айнов: мужчин, женщин и детей. Сначала хозяин дома совершил у очага возлияние богу огня, и гости последовали его примеру. Затем в священном углу дома было совершено возлияние богу дома. Все это время молчаливая и грустная хозяйка дома, вскормившая медведя, просидела в одиночестве, время от времени заливаясь слезами. Горе ее было совершенно искренним и по ходу праздника все более усугублялось. Затем хозяин с несколькими гостями, выйдя из дома, совершил возлияние перед медвежьем клеткой. Медведю поднесли в блюдце, которое он тут же опрокинут, несколько капель воды. После этого женщины и девушки начали танцевать вокруг клетки: не отводя глаз от клетки, они слегка сгибали ноги в коленях и подпрыгивали на носках. При этом они ударяли в ладоши и пели что-то заунывное. Хозяйка и ряд других женщин старшего возраста, выкормивших много медведей, танцевали с полными слез глазами, протягивая к медведю руки и называя его всякими нежными именами. Женщины помоложе были не слишком опечалены и перемежали пение со смехом. Раздраженный шумом, медведь начал метаться по клетке и жалобно рычать.

Следующие возлияния совершались инао (inao, inabos), священным палочкам, воткнутым в землю перед каждым айнским домом. Эти палочки высотой фута два спиралевидно заточены кверху. По случаю праздника айны установили пять новых палочек с привязанными к ним листьями бамбука. Так поступают всегда, когда убивают медведя. Листья означают, что животное может возвратиться к жизни. Медведя с веревкой на шее выпустили из клетки и стали прогуливать вблизи хижины. В это время мужчины во главе с вождем выпустили в животное стрелы с деревянными пуговицами вместо наконечников. Выстрелить из лука пришлось и самому Шейбе. Затем медведя подвели к священным инао и всунули ему в рот палку; девять мужчин опустились перед ним на колени и придавили его шею к столбу. Минут через пять животное, так и не издав ни единого звука, испустило дух. Тем временем женщины и девушки плясали, причитали за спинами мужчин, которые душили медведя, и колотили их. Тушу медведя положили на подстилку перед инао и, сняв с палок меч и колчан, повесили их на шею животного. Так как убили медведицу, то ее шею украшали ожерельем и серьгами. Перед убитым медведем поставили лепешки из пшена и бульон из пшена и саке. Мужчины расселись перед тушей на подстилках, совершили возлияния и крепко напились.

Тем временем, перестав печалиться, женщины и девушки устроили веселую пляску, причем веселей всех отплясывали старухи. Когда всеобщее веселье достигло своей высшей точки, два молодых айна, выпустившие медведя из клетки, забрались на крышу дома и оттуда бросали участникам праздника лепешки из пшена, которые те, невзирая на возраст и пол, вырывали друг у друга. Затем медведя освежевали и отделили туловище от головы вместе со шкурой, которую оставили нетронутой. Мужчины с жадностью пили кровь, стекавшую в чаши. Женщины и дети почему-то кровь не пили, хотя обычай им этого не запрещал. Печень разрезали на мелкие кусочки, посолили и съели в сыром виде с участием женщин и детей. Что касается мяса и других органов, то их внесли в дом и там держали до следующего дня, после чего распределили между участниками праздника. Доктору Шейбе айны также предложили отведать медвежьей крови и печени. Во время потрошения медведя женщины и девушки танцевали тот же танец, что и вначале, но уже не вокруг клетки, а перед священными палочками. При этом старые женщины, буквально за миг до этого предававшиеся веселью, снова стали ручьями лить слезы. После того как мозг был извлечен из головы медведя, посолен и съеден, череп, с которого предварительно содрали шкуру, подвесили на шесте рядом со священными инао. Вместе с черепом к шесту приделали палку, служившую кляпом, а также меч и колчан, висевшие на медвежьей туше. Впрочем, приблизительно через час меч и колчан сняли с шеста. Все присутствующие мужчины и женщины устроили перед этим шестом шумную пляску. Окончился праздник попонкой с участием женщин.

Первое описание медвежьего праздника у айнов было, кажется, опубликовано в 1652 году японским автором. Оно было переведено на французский язык. „Когда им попадается медвежонок, они приводят его домой и жена выкармливает его своим молоком. Когда медвежонок подрастает, они кормят его рыбой и птицей и зимой убивают его ради печени, которую почитают лекарством от яда, глистов, колик и желудочных расстройств. Печень убитого летом медведя имеет горький привкус и непригодна для лечения. Происходит эта бойня в первый месяц по японскому календарю. Они зажимают голову животного между двумя шестами, которые сжимают пятьдесят или шестьдесят мужчин и женщин. Мясо убитого медведя они употребляют в пищу, а печень сохраняют в лечебных целях. Шкуру же — обычно черного цвета, как правило, шести футов, но не больше двенадцати в длину — они продают. Оплакивать только что освежеванного медведя принимаются те, кто вскормил его. После этого они угощают людей, которые помогали им ходить за медведем, небольшими лепешками“.

Таков же ритуал выкармливания и умерщвления медвежат сахалинскими айнами. Насколько нам известно, они рассматривают медведя не как бога, а всего лишь как посла, которого они посылают к богу леса с разными поручениями. Животное приблизительно два года держат в клетке, после чего умерщвляют во время праздника, который устраивают обязательно зимой и обязательно ночью. Предпраздничный день проходит в причитаниях: сменяя друг дружку, старухи предаются плачу перед медвежьей клеткой. Посреди ночи или перед рассветом кто-нибудь из айнов обращается к животному с длинной ре чью, в которой напоминает ему, что жители селения о нем заботились, кормили его вкусной пищей, купали в реке, держали в тепле и холе. „И вот, — продолжает он, — мы устраиваем в твою честь великий праздник. Не бойся, мы не причиним тебе никакого вреда. Мы только убьем тебя и пошлем к богу леса, который любит тебя. Сейчас мы покормим тебя лучшей пищей, какую ты когда-либо получал от нас. Все мы будем оплакивать твою кончину. Убьет тебя лучший среди нас, айнов, стрелок. Вот он, смотри, он плачет, он просит тебя о прощении. Это произойдет так быстро, что ты ничего и не почувствуешь. Тебе не нужно объяснять, что мы не можем кормить тебя вечно. Мы достаточно сделали для тебя — теперь твоя очередь пожертвовать собой ради нас. Попроси бога зимой послать нам в изобилии выдр и соболей, а летом тюленей и рыбу. Не забудь наших наказов, ведь мы любим тебя, и дети наши тебя никогда не забудут“.

После того как медведь при общем возбуждении зрителей заканчивал свою последнюю еду, старухи вновь заливались слезами, а мужчины издавали сдавленные рыдания, с трудом и опасностью для жизни связывали медведя, выпускали его из клетки и в зависимости от расположения духа животного трижды проводили его на поводу или протаскивали вокруг клетки, вокруг дома хозяина и наконец вокруг дома айна, обратившегося к нему с речью. После этого его привязывали к дереву, украшенному священными обструганными инао обычной формы, и оратор вновь обращался к нему с продолжительным увещеванием, которое иногда длилось до рассвета. „Вспомни, выкрикивал он, — вспомни! Вспомни историю своей жизни и услуги, которые мы тебе оказали. Теперь настал твой черед выполнить свой долг. Не забывай, о чем я просил тебя. Скажи богам, чтобы они послали нам богатства, чтобы наши охотники возвращались из лесу, нагруженные редкой пушниной и вкусным мясом, чтобы наши рыбаки находили на берегу и в море лежбища тюленей и чтобы их сети скрипели под тяжестью рыбы. В тебе вся наша надежда. Злые духи потешаются над нами, они злокозненны и часто бывают к нам враждебны, но они склоняются перед тобой. Мы давали тебе пищу, мы тебя развлекали. Теперь мы убиваем тебя, чтобы в благодарность ты послал нам и нашим детям всяческие блага“.

Медведь выслушивал эту речь без особой радости, он все больше сердился, в возбуждении ходил вокруг дерева и жалобно завывал, пока при первых лучах восходящего солнца лучник наконец не выпускал ему в сердце стрелу. После этого стрелок отбрасывал лук в сторону и бросался на землю, его примеру с плачем и причитаниями следовали старики и старухи. Мертвому животному давали поесть риса и дикого картофеля и со словами жалости и благодарности за все, что он совершил и выстрадал, отрезали ему голову и лапы, которые хранили как священные реликвии. После этого айны пили кровь и ели мясо медведя. Когда-то женщинам запрещалось участвовать в этой трапезе, но в настоящее время они едят наравне с мужчинами. Кровь все присутствующие пьют еще теплой, мясо же едят в вареном виде, потому что обычай запрещает его жарить. Так как останки медведя нельзя вносить в дом через дверь, а окон в домах сахалинских айнов нет, кто-нибудь из мужчин взбирается на крышу и спускает мясо, голову и шкуру по дымоходу. Перед головой медведя раскладывают рис и дикий картофель, рядом с ней также наваливают в большом количестве спички, кладут табак и трубку. Обычай требует, чтобы до отъезда гости доели всю медвежатину, приправлять ее солью или перцем запрещено. Ни один кусок медвежьего мяса не должен достаться собакам. По окончании праздничной трапезы голову уносят в глубь леса и кладут на кучу выцветших медвежьих черепов, этих разлагающихся останков прошлых празднеств.