Новый взгляд на историю Русского государства - Николай Морозов

И все остальные замечания по существу отдельных мест моей книги так же легко устранимы, как и сон апостола Петра. На таких-то хрупких подпорках построены все возражения, приводившиеся до сих пор. Но разве дело в этих деталях? Ведь они — только орнаменты на большом здании, которое представляет моя многолетняя работа, выходящая теперь, так сказать, «под покровительством Христа», имя которого красуется на его обложке.

Ведь содержание моего исследования не ограничивается одним решением вопроса о том, произошло ли христианское вероучение, как думает Андрей Немоевский, самопроизвольным зарождением из ничего, или же, как думаю я, и оно произошло, как все живое, из яйца и что у него был некий индивидуальный основатель (Василий Великий), как у магометанства — Магомет, у иудаизма — Моисей и у буддизма — Будда (причем и эти имена — только прозвища, а соответствующие им личности окутались легендами, как горные вершины облаками, до неузнаваемости).

Нет! Дело у меня поставлено много шире, чем простой вопрос о личности Христа.

Основная канва моей книги заключается в том, что культурная жизнь человечества и даже его отдельных народов не шла то взад, то вперед, как думают теперь историки, от расцвета к упадку и от упадка к расцвету, а двигалась непрерывающимся эволюционным путем, подобно развитию живого организма, хотя бы по временам, как доказывает академик Вернадский, и со «взрывами». Отрицать такие взрывы, конечно, нельзя.

Вспомним хотя бы Великую Французскую революцию или наши собственные недавние переживания. Тут надо только твердо помнить, что как ни болезненны бывают такие взрывы, но они всегда приводят общество в своем окончательном результате не на низшую, а на высшую ступень развития.

Так бывает и у каждого отдельного человека. Никто не будет отрицать, что начиная от оплодотворения человек развивается до взрослого состояния путем непрерывной эволюции, но в эту непрерывность всегда врывается момент рождения, до которого он жил внутри своей матери без дыхания и пищеварения, а потом вдруг попал в огромный мир, где у него внезапно появилось и то, и другое, и начали свою деятельность все органы внешних и внутренних чувств. Еще более это обнаруживается при метаморфозах у насекомых, да и в эволюционной теории Дарвина и Менделя включается уже теория мутаций.

А с этой точки зрения вся «современная древняя история» является противоестественной, так как для падения классических Греции и Рима, а также для падения древнего Египта и Ассиро-Вавилонии мы не видим никаких геофизических, или метеорологических, или социологических причин. Не видим мы их и для возникновения на сирийском побережье и в Палестине культурных государств, вроде Финикии или Израильского царства, преимущественно перед Балканским полуостровом или Ломбардской низменностью, как несравненно более плодородными и поблизости от богатейших железных рудников, как первой основы человеческой культуры.

Ведь без железных орудий производства человек был бы еще более бессилен сделаться культурным существом, чем обезьяна, у которой вдвое более рук, чем у него.

Соответственно этому, в первом томе моей работы я показал главным образом, апокрифичность христианской церковной истории, во втором — апокрифичность раввинского мессианства, в третьем коснулся преимущественно неестественности латинского, древне-греческого, древне-арабского и других мертвых языков, которые выясняются там, как чисто литературные жаргоны Средневековья, никогда не бывшие народными говорами.

В только что вышедшем теперь четвертом томе я доказываю астрономическими методами апокрифичность всех наших классических писателей ранее IV века нашей эры, а в печатающемся теперь пятом томе я даю очерки реальной истории Греции и Рима со всеми их постройками и литературой, пользуясь уже не посторонними естественно-научными методами, а самими историками Средних веков и прежде всего замечательными исследованиями Грегоровиуса, изложенными в его замечательных книгах: «История города Рима в средние века» и «История города Афин».

В следующих томах, которые уже начерно были готовы ранее, чем я решился печатать первый том, обнаружилось (пока еще, конечно, только для меня), что и реальная история Египта начинается не с бесконечной давности, а только с Птолемея Спасителя, который при том же приходится на начало нашей эры.

А вся доптолемеевская история при астрономической разведке оказывается еще более поздней, чем Птолемей, и перебрасывается в византийский период, причем гикосы, то есть древние арабские завоеватели Египта, отожествляются с его магометанскими завоевателями.

Да и история Китая оказывается не длиннее египетской, не говоря уже об Ассиро-Вавилонии, которая целиком обращается в миф, так как все многочисленные астрономические клинописи дали при моих вычислениях безусловно Средние века.

Казалось бы, что при таких обстоятельствах даже и теперь еще преждевременно серьезно критиковать мою более чем сорокалетнюю работу, которая является неожиданностью для публики только потому, что ранее того, как все семь ее томов были уже закончены начерно, я избегал говорить о ней с кем бы то ни было.

С этой точки зрения могло бы показаться, что даже и теперь преждевременно серьезно критиковать мое исследование. Однако, такое мнение было бы не совсем правильно. Если б даже мое предстоящее омоложение Египта, Китая, Индии и Месопотамии с Тибетом и не выдержало впоследствии серьезной научной критики, то это не имело бы никакого значения для моих выводов о молодости культуры на северном и восточном побережьях Средиземного моря.

Сравнительная молодость Греции и Рима, а также мифичность всех сказаний о царствах Израильском и Иудейском в Палестине, вместе с волшебной сказкой о древней Сирийской Финикии и о ее столицах Тире и Сидоне, настолько определились в первых четырех томах «Христа», что уже и теперь вполне возможно обсудить этот вопрос отдельно от соображений о древности или молодости крупных азиатских, африканских и американских культурных государств.

В деталях своих выводов я, конечно, могу ошибаться и я уже сделал во 2-м издании 1-го тома «Христа» те поправки, которые мне справедливо были указаны проф. Н. М. Никольским в его уже упомянутой статье «Астрономический переворот в исторической науке» — единственной, на которую до сих пор стоило отвечать. Но я думаю, что и он, если внимательно прочел остальные три тома моей работы, уже достаточно убедился, что основные положения моей теории непрерывности человеческой культуры и ее сравнительной молодости в Европе не так уж нелепы, как они могли ему показаться под первым впечатлением неожиданности, раньше, чем я успел привести все мои доказательства.

В своих исканиях я, как и он и все другие серьезные работники науки, независимо от их воззрений, ищу только истины и высказываю свои мнения и сомнения только после серьезного и всестороннего ознакомления с предметом. Но я все-таки не считаю себя непогрешимым и потому готов серьезно исправить каждую указываемую мне ошибку или привести причины, по которым я не считаю ее ошибкой.

Только теперь я могу это сделать много спокойнее, чем тотчас после выхода 1-го тома «Христа», когда ожесточенные призывы в печати и закулисно о прекращении издания дальнейших томов моего исследования Госиздатом, при фактической невозможности для меня отпечатать такую многотомную работу иначе, как через него, действительно могли низвести в область небытия вместе с моей книгой и все достижения моего многолетнего и никому неведомого труда.

Николай Морозов.

Правда. 9 мая 1928 г. № 106 (3938), стр. 6

Из Фраскатьи в старый РимВышел Петр — Астролог.Свод небес висел над ним,Будто черный полог.

Он глядел туда, во тьму,Со своей равнины,И мерещились емуСтранные картины.

Петр сказал: «Не легок путь,Утомились ноги».И присел он отдохнутьС краю у дороги.

Видит: небо уж не гротС яркими звездами,Это спущена с высотСкатерть со зверями.

В ней даны ему, как снедь,Гидры, скорпионы,Козерог, центавр, медведь,Змеи и драконы.

Он подумал: «Это — Бес!Чортово глумленье».Но услышал глас с небес:«Ешь их во спасенье!»

«Что ты, Боже, мне сказал? —Молвил Петр укорно, —Никогда я не едалНечисти злотворной».

Но спустилась с высотСкатерть еще ниже.Лезут звери прямо в рот,И все ближе, ближе!

Петр вскочил. — «Прескверный сон!Как тут разобраться?»И спешил скорее онДо дому добраться.

«ХРИСТОС» Николая МОРОЗОВА. Проспект. Государственное издательство. Л. 1930, 16 стр., тираж 4000 экз. (Дан вступительный текст, воспроизведены обложки, а также дано содержание I—VI томов).