Дживс и Вустер (сборник) - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

— Откуда ты говоришь?

— Из «Полуночников». Мы торчим здесь целый час и, по-моему, застрянем на всю ночь. Я сказал тёте Изабель, что позвоню другу и попрошу его к нам присоединиться. Она просто приклеилась к стулу, а на её лбу крупными буквами написано: «Вот это жизнь!» Она в полном восторге, а я сейчас сойду с ума!

— Что стряслось, старина?

— Ещё немного — и я улизну отсюда, доберусь до реки и утоплюсь! Неужели ты хочешь сказать, Берти, что каждый вечер добровольно отправляешься на эту каторгу? Такое в кошмарном сне не приснится! Я только успел задремать, прикрывшись меню, как откуда ни возьмись появились тысячи визжащих девиц, одетых в воздушные шарики! Здесь два оркестра, и каждый пытается доказать, что может играть громче другого. Я превратился в дебильного калеку! Когда пришла твоя телеграмма, я как раз собирался прилечь и выкурить трубку. В моей душе царили тишина и покой. Мне пришлось одеться на скорую руку и две мили мчаться, как угорелому, чтобы не опоздать на поезд. Я чуть не умер от разрыва сердца; и в довершение ко всему совсем заврался, не зная, что сказать тётушке Изабель. А затем мне пришлось втиснуться в этот твой проклятый фрак!

Крик ужаса вырвался из моей груди. До меня только сейчас дошло, что Року придётся пользоваться моим гардеробом.

— Ты его загубишь!

— Надеюсь, да, — мстительным голосом произнёс Рок. По-видимому, за несколько последних часов характер его резко испортился. — Должен же я хоть как-то отомстить ему за то, что он со мной сделал. Твой фрак на три размера меньше, чем нужно, и я жду не дождусь, когда в нём что-нибудь лопнет. Чем скорее, тем лучше. Тогда у меня появится шанс свободно вздохнуть. Я вообще не дышу с половины восьмого. Если б Дживзу не удалось купить мне воротничок, я давно стал бы трупом, а если бы не оторвалась верхняя пуговица рубашки, я получил бы кровоизлияние в мозг! Берти, это сущий ад! Тётушка всё время уговаривает меня потанцевать. Проклятье! С кем мне танцевать, когда я никого здесь не знаю? Я уж не говорю о том, что каждое движение в твоих брюках — огромный риск. Я вынужден был сказать ей, что подвернул ногу. Она каждые пять минут спрашивает, куда подевались Коен и Стоун: думаю, пройдёт немного времени, прежде чем она узнает, что Стоун сидит в двух столиках от нас. Надо что-то предпринять, Берти! Придумай, что хочешь! Это ты заварил всю эту кашу!

— Я?! Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, не ты, так Дживз. Это одно и то же. В конце концов именно ты сказал, чтобы я на него положился. Если б не письма, которые я сочинял по его заметкам, всё было бы в порядке. Я перестарался. Тётушка только что рассказала мне, что находилась при смерти, когда начали приходить мои послания, одно за другим, и воспряла духом, читая о сказочной жизни в Нью-Йорке, до такой степени, что поправилась и решила сюда приехать. Она говорит, что исцелилась благодаря чуду. Берти, с меня хватит! Я этого не вынесу!

— А Дживз ничем не может тебе помочь?

— Нет. Кроме «Весьма прискорбно, сэр», из него слова не вытянешь. Хорош помощничек!

— Знаешь, старина, — сказал я, — в конце концов мне куда хуже, чем тебе. Ты живёшь в комфортабельной квартире, и у тебя есть Дживз. К тому же ты экономишь кучу денег.

— Экономлю? В каком это смысле?

— Ведь ты получаешь содержание, а все расходы, я полагаю, тётушка взяла сейчас на себя.

— Ничего я больше не получаю. Сегодня днём она отправила письмо своему поверенному. Тётушка говорит, что теперь мы всегда будем вместе, и поэтому ей проще самой оплачивать все счета. Клянусь тебе, Берти, я изучил бочку дёгтя с помощью микроскопа и не нашёл в ней ни одной капли мёда!

— Но, Рок, старина, ты не понимаешь! Ты даже представить себе не можешь, как я страдаю в этом жутком отеле без Дживза. Мне необходимо вернуться в квартиру.

— Не смей подходить к ней на пушечный выстрел!

— Но это моя квартира.

— Ничем не могу тебе помочь. Тёте Изабель ты не понравился. Она спросила меня, как ты зарабатываешь на жизнь, а когда я ответил, что ты вообще не работаешь, сказала, что поняла это с первой минуты, так как ты — типичный представитель никчемной, загнивающей аристократии. Так что если тебе кажется, что она от тебя без ума, — перекрестись. Мне надо идти, Берти. Если я задержусь, тётушка выйдет проверить, куда я пропал. До свидания.

На следующее утро меня навестил Дживз. Когда он вплыл в номер, я на мгновение почувствовал себя в домашней обстановке и чуть было не расплакался.

— Доброе утро, сэр. Я принёс кое-что из ваших вещей, — сказал он и начал распаковывать чемодан, поставив его на стол.

— Трудно тебе было незаметно умыкнуть их, Дживз?

— Нелегко, сэр. Всё время приходилось быть начеку. Мисс Рокметеллер исключительно наблюдательная леди, сэр.

— Знаешь, Дживз, что ни говори, а это всё-таки свинство. Ты согласен?

— С подобной ситуацией я сталкиваюсь впервые, сэр. Я принёс вам шерстяную клетчатую пиджачную пару, соответствующую погоде. Завтра я постараюсь доставить коричневый пиджачный костюм с зелёной искрой.

— Долго я не выдержу, Дживз.

— Мы должны надеяться на лучшее, сэр.

— Неужели ты ничего не можешь придумать?

— Я потратил много времени на обдумывание создавшегося положения, сэр, но пока что не нашёл выхода. Я положу три шёлковые рубашки — темно-голубую, светло-голубую и розовато-лиловатую — в верхний ящик комода, сэр.

— Ты хочешь сказать, что так-таки ничего и не придумал?

— До настоящего момента нет, сэр. Дюжину носовых платков и коричневые носки я кладу во второй ящик слева. — Он закрыл чемодан и поставил его на стул. — Мисс Рокметеллер — любопытная леди, сэр.

— Мягко сказано, Дживз.

Он задумчиво посмотрел в окно.