Сокол. Трилогия - Андрей Посняков

Фараон проснулся от шума! Кто-то бегал, кричал. С шумом врезались в воду весла. И – что это? Звук боевой трубы?!

Не одеваясь, фараон выскочил из шатра на палубу:

– Что там такое? Что случилось?

– Мы как раз хотели будить тебя, великий государь! Чьи-то огромные корабли прорвались к крепости!

– Что значит – огромные корабли? Стоп! Откуда они вообще взялись? Где начальник гребцов? Быстро его сюда!

Быстро не получилось. Анхабец, похоже, находился сейчас в самой гуще событий, и властелин Обеих земель, велев посадить в оставшиеся барки побольше воинов, взял курс к враждебному городу, на стенах которого ярко пылали костры.

– Они вспыхнули в ночи, внезапно, – рассказывал кто-то из матросов. – И так же внезапно появились чужие корабли, с ходу прорвав канат. Было б у нас побольше барок – не прошли бы.

Молодой царь, закусив губу, вгляделся во тьму. Хорошо были видны костры, отражались в черной воде луна и звезды, и в призрачном свете наконец показались силуэты судов – низенькие, приземистые – свои – и высокие, горделивые, заносчивые – чужие.

– Похоже, это морские суда, – негромко промолвил матрос. – Клянусь Птахом, на некоторых даже по две мачты!

– Фенеху! – тихо выдохнул похожий на гранитную глыбу полководец Сеннеферптах, сопровождавший сейчас фараона. – Люди пурпура… алчные торговые твари. Да, это их корабли, больше некому!

– Смотри, государь! Кажется, там бой!

И в самом деле, один из вражеских кораблей оказался прижатым к берегу, точнее сказать, к отмели, окруженный мелкими суденышками, словно обложенный охотничьими псами медведь. Слышался звон мечей, крики и ругань. Вот кто-то с шумом полетел в воду.

– Клянусь Амоном, я покажу вам, как разбойничать на нашей реке!

Ах-маси!

Фараон узнал голос – молодой, задорный. И снова послышался звон. И чьи-то крики – впрочем, они и не смолкали.

– Быстрее! – приказал царь, и гребцы, встав на скамьях, удвоили скорость.

И вот уже барка ткнулась носом в высокий борт судна фенеху. А следом за ней – вторая, третья…

– Держись, Ах-маси!

Конечно, не дело царя биться, словно простой воин, но тут молодой фараон просто не мог поступить иначе. Раз он здесь, так уж нужно воодушевить бойцов! Правда, мало что видно… Да, и вот еще…

– Сеннеферптах! Плыви к нашим – может, и там нужна помощь?

Полководец кивнул – он всегда был угрюмым или просто таковым казался – и что-то крикнул гребцам.

А молодой царь уже запрыгнул на вражеский корабль, замахиваясь позаимствованной у одного из воинов секирой.

Вокруг звенели мечи. Кто-то жутко орал, ругался, прямо-таки изрыгая проклятия:

– Чтоб вы сдохли, гнусные людишки Черной земли! Чтоб ваши тела сожрали черви! Чтоб Баал обрушил на вас весь свой гнев!

Ага… Это кричал какой-то валяющийся на палубе прямо под мачтою тип – наверное, ему сильно повредили ноги.

Плоховато было видно… Но вот внезапно вспыхнул факел.

Государь увидел на корме тезку – окровавленного, прижатого к мачте… Нагло смеясь, анхабец отбивался копьем сразу от пятерых. А те, гнусно ругаясь и без толку размахивая мечами и палицами, лишь только мешали друг другу. Финикийцы – отличные моряки, но плохие солдаты. Неумехи!

И все же, не слишком ли много на одного?

– Держись, Ах-маси!

Тремя прыжками преодолев расстояние до кормы, фараон громко закричал, отвлекая на себя вражин, взмахнул секирой…

Звон! Скрежет! И чье-то копье, казалось, полетело прямо в грудь…

Едва успел отклониться. И кто-то сбоку ударил ножом… А вот это – шутишь! А вот тебе! На!

Замах! Резкий удар…

И вопль! Страшный, дикий вопль, вопль ужаса и неизбывной боли. И отрубленная рука, так и сжимая широкий нож, упала на палубу, и без того уже скользкую от крови.

– Уауууу! – зажимая кровоточащий обрубок, выл финикиец.

Ах-маси-старший уже не смотрел на него, отбивая очередной выпад.

Удар! Отбивка! Снова удар… А теперь – уклониться. Резко броситься в сторону… Да, тяжелая секира – не меч и даже не копье – не больно-то пофехтуешь.

Удар! Ага! Прямо по черепу! Поделом тебе, гнусная морда! Другого оттолкнуть древком… с силой двинуть в грудь.

– Тезка! Ты как?

– Держусь!

– Держись! Держись, парень! Эх…

В свете факела и луны фараон вдруг с ужасом увидел, как в бок юноши впился брошенный кем-то дротик! Побледнев, юный начальник гребцов упал на колени… вернее, сполз спиною по мачте. И какое-то торжествующее рыло уже занесло над его головой палицу…

Шалишь!

Размахнувшись, царь метнул секиру, целя вражине в загривок…

Туда и попал…

Только сам остался без оружия в окружении врагов! Вот один подскочил – высоченная оглоблина – и занес для удара палицу…

В печень ему кулаком! Коротко и сильно. Ага! Скрючился! Что, думаешь, раз человек без оружия, так ему и постоять за себя нечем? А кулаки? Чем не оружие? На тебе еще в челюсть!

Ах-маси… Что с ним?!

Вокруг уже появились свои воины, тесня врагов к самой корме и дальше – в воду, на корм выплывшим из камышей крокодилам. Анхабец лежал под мачтой в луже собственной крови. В правом боку его торчал обломанный дротик. Если задета печень, то…

Тряхнув головой, фараон упал на колени рядом с поверженным юношей, осторожно приподняв его голову:

– Ах-маси, дружище…

Юный начальник гребцов приоткрыл веки, застонал. Узнав правителя, силился улыбнуться… И тут же дернулся, закатив глаза – видать, слишком уж тяжелым вышло для него это усилие.

– Несите его на барку! – обернувшись, приказал фараон воинам. – Да смотрите, осторожнее. И лекаря – быстро!

Уже светало, и было хорошо видно, как в первых лучах солнца чужие корабли, подняв паруса, двинулись в обратный путь – к морю, туда, откуда явились. Эх, если бы подоспел флот, если бы были еще корабли, тогда вряд ли бы они смогли прорваться столь быстро! Да уж, вражеские суда появились как раз во время. Что, конечно же, свидетельствовало о том, что финикийцы знали обо всем. И спешили использовать удобный момент! А значит – их кто-то предупредил. Как? Послали гонца тайными тропами? Да, наверное, так и было… Но как он успел?

Ах-маси-младший дернулся, застонал на руках воинов.

– Выдернуть из него дротик, великий государь? – вытерев окровавленную секиру, предложил десятник.

– Нет, – фараон качнул головой, – пусть это сделает лекарь.

Чужие корабли уходили. Нагло, по-хозяйски. Убогие речные суденышки Уасета ничего не могли поделать с этими морскими громадинами. К тому же, чего греха таить, египтяне боялись пучины. Если утонешь – тогда твое тело пойдет на корм крокодилам и рыбам и никогда не обретет покой в Доме вечности. Это страшно, очень страшно. Невозможно даже представить!