Ты задолжал мне любовь (СИ) - Иванова Эмилия

— Да она тут, похоже, рожает? Нам сейчас этим заняться? – вдруг заговорил один из похитителей.

— Подожди, – ответил другой. — Босс приказал, что надо просто продержаться до восьми часов, а что там с ней будет после, жива или нет – нас не должно касаться. И вообще, глядя на нее такую, я уверен, она не сможет долго барахтаться.

Когда двое мужчин закончили свой разговор, вдруг зазвонил телефон одного из них. Бандит посмотрел на экран, а после и на своего товарища:

— Шеф, а вот и босс!

Человек, которого называли шефом, сказал:

— Отвечай!

Затем тот мужчина поднял трубку

Понятное дело, что мне слышно того самого босса не было, но похититель на мгновение замешкался:

— Тать... Не слишком ли это жестоко?

Казалось, услышав утвердительный ответ на другом конце провода, мужчина положил трубку и посмотрел на другого мужчину в черном:

— Босс приказал держать ее ноги связанными, чтобы ребенок не смог родиться. Когда околоплодные воды закончатся, он сам задохнется и умрет.

Услышав это, другой замер и сказал:

— Не будет ли это слишком жестоко? Похоже, что ребенок-то на полном сроке.

— Еще сказал, что заплатит двойную цену. Нам просто нужно связать ей ноги и оставить здесь. А выживет или же нет – зависеть уже будет от нее самой!

Посовещавшись, те двое в итоге решили все-таки связать мои ноги, а я в свою очередь продолжала мотать головой, призывая к помощи. Мой живот словно пронзили миллиарды игл, вот такая ужасающая была боль. Но с кляпом во рту я могла лишь издавать жалобные мычания.

Покончив со всем, они просто уехали.

А я же осталась совершенно одна посреди сумрачного склада. Живот сводило схватками, и я ясно чувствовала, как ребенок пытается вырваться. Я несколько раз пыталась освободить свои связанные ноги, но те мужчины были наделены слишком уж огромной силой. Они связали веревку так крепко, что я просто не была в состоянии освободиться.

Боль же становилась все более и более отчетливой. Я даже прекрасно стала ощущать движения ребенка, который изо всех сил боролся. Однако после всех этих мучений я несколько, можно сказать, пришла в полнейший упадок. Околоплодных вод уже становилось все меньше и меньше, и сила толчков наружу тоже.

Я осознавала, что ребенку не хватает кислорода для дыхания, поэтому и сил было недостаточно. Нет! Только не это! Я не могла вот так просто отпустить своего ребенка, ведь я даже не еще не смогла увидеть, как он выглядит, я ведь еще даже не успела показать ему этот мир!

Боль в сердце и боль в животе терзали меня... Но затем я увидела некий яркий свет в темном складе...

Стекло! Когда меня озарила эта мысль, я вместе с зародившемся во мне проблеском надежды начала двигать своим телом. Я была подобна змее, чье тело наполовину было отрублено. С трудом, но ползла.

Ох, оставалась до моей цели всего лишь каких-то два шага, но мне казалось, что уже прошла целая вечность, прежде чем я смогла дотянуться до того стекла и ударить в него головой.

«Пха!». Оно тут же разлетелось на осколки, но вместе с этим и принесло боль в моем лбу.

Не утруждая себя размышлениями, я моментально взяла связанными руками осколок и помаленьку начала разрезать веревку на ногах. Вот только веревка была слишком уж прочной. Сколько же резала я времени – неизвестно, но в ладонях уже появилась сильная боль. Мда, руки и ноги – все было в крови. Такой вязкой... словно тесто.

Но все это не шло ни в какое сравнение с той болью, которую я испытывала сама, когда плод в моем животе постепенно переставал шевелиться. Эта боль была хуже смерти.

«Бум!». Вдруг раздался громкий раскат грома. Все в воздухе наполнилось влагой.

Боль в животе тем времени все продолжалась и продолжалась, но когда-то благоприятные шорохи ребенка постепенно угасали. Я напряглась, а стекло вывалилось из моих рук.

Я вся словно обмякла, а пол покрылся густой жидкостью. Вот только я уже не знала, околоплодная жидкость это была или же кровь. Я уже не различала.

Снаружи склада лил проливной дождь, раскаты грома были все громче и громче, а вспышки все ярче и ярче.

Мне даже начало казаться, что в тусклом свете молнии я вижу ребенка, который как раз отчаянно пытается остаться в живых, снова и снова пытаясь выбраться наружу.

Он никак не понимал, почему же мать не выпустила его после стольких усилий. Да, нерожденный малыш определенно винит меня за то, что я не выпустила его, когда он так старался.

Я ошиблась. Я действительно ошиблась. Мне не следовало оставаться в тепле Руслана, не следовало верить, что он сможет защитить меня и благополучие ребенка, не следовало бросать вызов авторитету и порочности Татьяне и Алешиным.

Какая же я дура. Какая же я беспечная идиотка. Да, виновата я. Я и только я. Ведь если бы не я, то с ребенком бы не произошло подобное. И он не скончался бы таким позорным способом.

Время шло минута за минутой, а я уже начала думать, что так, в принципе, тоже неплохо. Ведь если я уйду вместе с моим малышом, то ему, по крайней мере, тогда ему не будет в преисподней страшно одному.

Если я буду с ним, то его не будут задирать другие чертята. Да, если я не могу защитить его на земле, то я смогу это сделать под землей.

«Бах!». Однако дверь склада резко открылась, и внутрь хлынул яркий свет.

Охваченная чувством отупения, я увидела, как сюда вошел какой-то высокий мужчина. У меня так кружилась голова, что я не могла нормально открыть глаза, когда пыталась рассмотреть его получше.

Ну, возможно, это как раз таки была дверь в подземный мир. И она открылась.

Ошеломленная и растерянная, я, казалось, поднялась, а под моими ногами была липкая, багровая жидкость, которая, как я поняла, была моей кровью.

Подсознательно я тут же подняла руку к животу. Но он был плоским. И это меня так испугало, что я моментально стала оглядываться в поисках ребенка.

Глава 161. Трагедия ребенка (часть 7)

— Малыш, малыш... – я звала бесчисленное количество раз.

Мне почудилось, что в блике света промелькнула крошечная фигура. Малыш робко шел ко мне, шаги крохи были неуверенными и шаткими. Я радостно побежала к нему навстречу, взяла на руки и начала внимательно рассматривать ребенка, такой маленький, а головка красная. Возможно, он слишком спешил вылезти из моего живота, поэтому поранился. Носик-пуговка и маленькие глазки – что за очаровашка! А когда он смеется, ротик изгибается, словно крошечный цветок.

— Эмилия, Эмилия... – низкий голос из глубин сознания прорвался наружу, вторя мое имя.

Я хотела найти источник звука, но не могла ничего увидеть: кругом была лишь пустота. Когда я вспомнила о ребенке, он уже исчез, но я все еще оставалась в безбрежно белом тумане в непонятном месте.

— Эмилия, Эмилия... – снова раздался этот голос.

Я закрыла уши, не желая ничего слышать. Тщательно оглядываясь по сторонам, я искала ребенка. Но этот голос, словно проклятье, ни на секунду не покидал меня. Я пустилась бежать, крича во весь голос:

— Малыш, малыш!

Сердце мгновенно сжалось, и на следующем вдохе я резко открыла глаза. В лицо ударил знакомый белый свет. Рядом стояли врачи в белых халатах и медицинских масках.

Кто-то облегчено вздохнул:

— Наконец-то очнулась, спасли-таки.

— Так, нужно принять все меры предосторожности. Переведите ее в реанимацию, и с завтрашнего дня наблюдайте за стабилизацией состояния. Если все будет хорошо, то можно переводить в общую палату.