Пророчество: Дитя Земли - Элизабет Хэйдон

— Как Элинсинос?

— Совершенно верно. И как Элинсинос, ему необходимо отречься от человеческой природы и стать стихией, но не умереть до того, как он достигнет состояния, к которому стремится. Много лет назад Ллаурон обнаружил, что Ларк строит против него козни, и он постарался извлечь из своего открытия максимальную пользу для себя. И твое появление стало последним кирпичиком в выстроенном им здании.

Рапсодия отвела взгляд от Эши и посмотрела на сады и озеро, осмысливая его слова.

— Но ты же сам сказал, что он будет убит.

Эши поморщился.

— Так будут думать все, даже ты, Рапсодия. Он захватит с собой вытяжки из растений, которые введут его в состояние транса, похожего на смерть, поэтому, осмотрев его тело, вы с Ларк решите, что он мертв.

Рапсодия подошла к выходу из беседки и присела на последнюю ступеньку лестницы, пытаясь привести в порядок путающиеся мысли.

— Но какой в этом смысл? Предположим, ему удастся убедить Ларк и меня в своей смерти, хотя на самом деле он будет жив. Чего он таким способом добьется?

— Ларк заодно с ф'дором, хотя мне до сих пор не известно, в чьем теле он находится. Ллаурон уже довольно давно знает, что среди его окружения у ф'дора есть сообщник, но только совсем недавно ему удалось установить его личность. Если Ларк будет думать, будто Ллаурон умер, она захочет сообщить новость ф'дору, и тогда я смогу ее выследить. Кроме того, возможно, благодаря ей мне удастся узнать имена других предателей, их необходимо убить.

Рапсодия обернулась к нему через плечо, ее глаза пылали, точно степной пожар.

— Но почему я, Эши? Зачем Ллаурону обманывать еще и меня? Почему я должна узнать все это от тебя, а потом все забыть? Почему бы ему просто не обратиться ко мне за помощью? Я так надоела Грунтору и Акмеду своими раз говорами об объединении намерьенов, что они обещали сбросить меня с вершины горы, если я не замолчу. Боги, разве я не доказала свою верность Ллаурону?

Эши съежился под ее взглядом.

— Конечно, доказала. Но на то есть две причины. Во-первых, в такой ситуации ты будешь вести себя как Певица и Дающая Имя. Ллаурон и Ларк знают, что ты всегда говоришь правду — в том виде, в котором сама ее понимаешь.

Поэтому если ты поверишь в смерть Ллаурона, то и весь остальной мир посчитает это свершившимся фактом. Ларк твое свидетельство необходимо для того, чтобы заявить свои права на место главы филидов, а Ллаурону — чтобы все поверили в его обман. Возможно, если бы ты не твоя кристальная честность, он мог бы рассказать тебе правду, рассчитывая на твою помощь. Но боюсь, дорогая, что твоя репутация сделала такой вариант невозможным.

С губ Рапсодии чуть не сорвался резкий ответ — она вспомнила, как много лет назад то же самое сказал Майкл, но она заставила себя промолчать. Она отвернулась, подождала, пока ярость перестанет ее душить, и спросила:

— А какова вторая причина?

Эши сглотнул.

— Ариа, если ты меня любишь, пожалуйста, не спрашивай. Поверь мне, ты не станешь в этом участвовать, если узнаешь всю правду. — Он провел руками по своим блестящим волосам, повлажневшим от пота.

Рапсодия встала, скрестила руки на груди и повернулась к нему:

— Хорошо, Эши, поскольку я люблю тебя, то не стану спрашивать. Но я верю, что ты мне все равно расскажешь. Учитывая наши с тобой обещания друг другу, я не могу себе представить, чтобы ты стал что-то от меня утаивать, тем более зная, что мне будет больно в любом случае. По-моему, тебе лучше все рассказать.

Эши наконец встретил ее взгляд и заметил в нем не только гнев, но и сочувствие — она понимала, какие сомнения его мучают. Эши видел, что она верит ему, хотя у нее были все основания этого не делать. Он закрыл глаза.

— Ллаурон, еще до начала поединка, возьмет с тебя обещание, что в случае его смерти… — Его голос дрогнул.

— Продолжай, — нетерпеливо поторопила Рапсодия. — Что мне придется сделать?

— Убедившись в его смерти, ты обещаешь ему поджечь его погребальный костер при помощи огня Звездного Горна. Пламя поглотит его тело, это первый — и очень важный — шаг на пути к бессмертию стихий. Он не сможет привести задуманное в исполнение без твоей помощи. Ллаурону требуются стихии огня и эфира, чтобы начать путешествие к превращению в дракона. Он знает, что ты выполнишь свое обещание.

Ответа не последовало, и Эши распахнул веки. Рапсодия смотрела на него, ее глаза были широко раскрыты.

— Но он будет еще жив?

— Да.

— И я должна буду сжечь его заживо. То есть он умрет от моей руки.

— Ариа…

Рапсодия выскочила из беседки, и через несколько секунд Эши услышал, как ее вырвало. Потом раздались сдавленные рыдания. Эши приложил разгоряченный лоб к одной из колонн беседки, его кулаки сжались от бессильной ярости. Он старался сдержать гнев, не допустить появления дракона, понимая, что Рапсодия нуждается в нем гораздо больше, чем дракон, которому хотелось выплеснуть свою злость. Он расхаживал внутри беседки, дожидаясь возвращения Рапсодии, чувствуя, как она пытается подавить боль, — Эши понимал: сейчас ему не следует к ней подходить.

Наконец она перестала плакать и через мгновение вернулась в беседку. Ее лицо покраснело от слез, но приобрело спокойное выражение, и она успела привести в порядок измятое платье. Она встретила его взгляд, и Эши не нашел в ее глазах ни упрека, ни сочувствия; он не представлял, о чем она думает.

— Так вот на что намекала Мэнвин, — сказала Рапсодия. — Именно эти слова так встревожили тебя, и ты решил изъять их из моей памяти. Ты опасался, что я могу обо всем догадаться и выдать замысел Ллаурона слишком рано или случайно посвятить в него врага. Вот что ты собираешься стереть из моего сознания, вот о чем говорила Мэнвин.

Лгать не имело никакого смысла.

— Да.

— А воспоминания о твоем предложении руки и сердца? Почему я не должна помнить о твоем желании жениться на мне и о своем согласии?

— Потому что ты окажешься рядом с ближайшими подручными ф'дора. Ты нужна им для того, чтобы власть Ларк стала законной. Однако если они поймут, что смогут через тебя добраться до меня, если им удастся узнать о нашей помолвке, тебе будет грозить серьезная опасность. — Она кивнула. — Ты можешь меня простить?

Лицо Рапсодии даже не дрогнуло.

— Мне не за что тебя прощать, Эши.

— Я мог бы отказаться. И тогда Ллаурону не удалось бы привести в исполнение свой план.

— Как? Ради меня нарушить верность отцу? Благодарю, но нет. Я не хочу, чтобы меня мучила совесть. Это замысел Ллаурона, Эши, и ты в нем такая же марионетка, как и я.

— Тем не менее разница между нами в том, что я все знал. Итак, Рапсодия, каково твое решение? Ты хочешь сохранить воспоминания о сегодняшней ночи? Отказаться от участия в плане Ллаурона? Если да, то я готов тебя поддержать.