Гермиона, первая леди Грейнджер - Латэна

семьями фотоальбомы и семейные архивы, студенты всех курсов и факультетов в обязательном порядке проходили тесты и обследования, а магглорожденные и полукровки с неустановленным родителем-магом ещё и отправлялись на анализ крови.

Инициированные Попечителями Хогвартса мероприятия были довольно дорогостоящими, но это оказался как раз такой случай, когда лучше заплатить один раз и успокоиться, чем потом мучиться от сомнений долгие годы. Тем более что в благотворительном фонде Хогвартса хватало средств на десяток таких проверок.

И, самое интересное, исследования постепенно начали приносить довольно-таки занятные результаты. Правда, совсем не те, которых ожидали Попечители. Некоторые магглорожденные маги сменили статус крови, приобрели родственников-волшебников и новую фамилию. Проблем, как водится, им из-за этого тоже светило немало. В том числе и с собственными родителями-простецами. Не каждый отец спокойно примет известие о том, что на самом деле отцом не является.

Семейство Эйвери, от которого к началу двадцать первого века остались лишь престарелые родители казненного в Азкабане Ромуальда, обзавелось наследником двенадцати лет от роду. Полукровка, студент Хаффлпафа, зачатый явно не в большой любви, со способностями более чем средними, но всё же родной внук. К счастью, в Министерстве Магии ещё не настолько сошли с ума, чтобы препятствовать чистокровным магам в опекунстве над осиротевшим родственником. О Ромуальде Эйвери, подвергнутом Поцелую дементора за излишнюю преданность идеям Волдеморта, чиновники были готовы забыть за определённую сумму.

Естественно, проверка не обошлась и без разнокалиберных скандалов. Например, несколько студентов едва не отправились на пятилетнее проживание в тюрьму для волшебников Азкабан. Оказалось, что подростки довольно успешно практиковали анимагию, подчинили своей воле звериный образ, регулярно «выгуливались» на территории школы, а зарегистрироваться в Министерстве Магии в специальном реестре не посчитали нужным. К счастью, Дамблдор оправдал ожидания окружающих и сумел отбить своих подопечных. Всё наказание для талантливых юных магов свелось к уплате штрафа и принудительной регистрации. По этому факту «Ежедневный пророк» немедленно разразился пространной статьёй, превозносящей благодушие директора Хогвартса и действующего Главы Визенгамота.

А вот то, что в крови некоторых студентов обнаружили следы разнообразных ядов, вредоносных зелий и любовных эликсиров, каким-то образом сумели замолчать. Гермиона подозревала, что в сокрытии поучаствовали и родители школьников, среди которых было немало чистокровных. Кому нужен лишний шум вокруг своей фамилии? Правда, Попечители, к их чести, предприняли всё, чтобы свести последствия к минимуму и не допустить в будущем подобного…  хм…  инцидента.

Все пострадавшие от воздействия зелий студенты были отправлены в частные покои клиники святого Мунго, под неусыпный надзор целителей и специалистов по отравлениям. А в Хогвартсе, наверное, впервые с лет основания был проведён тотальный обыск. Приглашенные Попечителями частнопрактикующие Разрушители Заклятий и Артефакторы, проверили замок от самых глубоких подземелий до шпиля Астрономической башни. Они не обошли вниманием ни заброшенные классы, ни личные комнаты преподавателей, ни общежития студентов. Итоги были…  впечатляющими.

Несколько лабораторий для зельеварения — все в рабочем состоянии и заставленные всякой дрянью. В одной готовых зелий нашли столько, что хватит всю маггловскую Британию четыре раза влюбить, обесплодить и отравить! А склады с алкоголем? Эти Разрушители раскопали даже «слизеринский» погреб. А там чар слоев двадцать — ещё наши деды накладывали, — рассказывала «союзникам» Милисент Булстроуд, осведомлённая о том, что происходит в школе. — На самом верху Западной башни нашли склад каких-то трав, коры и что-то вроде…  дров. С травами понятно — контрабанда из школьных теплиц, но зачем дерево прятать? А на пятом этаже, где у нас до четвертого курса проводили арифматику, нашли тайник с маггловской дурью. Много-много белого порошка и несколько фунтов каких-то белых пилюль.

Попечители рвались допросить всех студентов с помощью Веритасерума, но директору и учителям удалось убедить магов, что это, во-первых, незаконно и вредно для здоровья детей и подростков, а, во-вторых, займёт очень много времени. Убедили — проверка закончилась чисткой замка и запечатыванием всех неиспользуемых помещений, включая тайные проходы и подземные ходы. Новым Мародёрам или шутникам, подобным близнецам Уизли, в Хогвартсе негде будет развернуться.

* * *

Обсуждение первых статей законопроекта «О магическом образовании» затянулось. Почтенные волшебники никак не могли определиться насчет категорий полукровок, которым будет позволено получать образование наравне с человеческими детьми. Но прежде чем допускать детей со смешанной кровью до школ и волшебных палочек требовалось признать их равенство людям по всем параметрам.

Что же всё-таки означает словосочетание «приемлемое для людей»? Отличается ли магия существ от человеческого чародейства? И если да, то насколько эти различия проявляются в полукровках? Насколько сильно потребуется изменить стандартную школьную программу ради пары дюжин студентов? Выяснение ответа на эти и ещё десяток самых разнообразных вопросов потребует немало времени. По самым скромным оценкам, озвученным в кабинете закрытого на ремонт ресторана, — не менее полугода на одно только исследование проблемы и ещё столько же на дебаты.

К счастью, никто из лордов и леди Совета Магов не стал особо возражать по поводу провозглашенной Драко Малфоем необходимости изменить законодательство о магических существах. Необходимость реформирования этой области законодательства назрела ещё в семидесятых годах, когда долго не могли решить, как наказывать Нэлсона Барбера[13]. Но по какой-то причине маги тянули с решением этой проблемы. Гермиона подозревала, что не только внутренние разногласия Совета Магов были тому причиной. Не все волшебники обрадуются, если гоблинам-полукровкам дадут право на владение волшебной палочкой.

Ситуацию усугубляло то, что никто из умудрённых сединами теоретиков от магической юриспруденции или гневливых практиков от неё же не задавался вопросом четкого определения «колдун» или «ведьма». Но и это рвались исправить в самое ближайшее время.

Оживления, царившего в Совете Магов, не случалось уже лет шестьдесят. Да и то, по словам лорда Арчибальда Флеминга, дебаты по поводу отправки военной помощи осажденной магами Гриндевальда Греции были куда более вялыми. Но осенью две тысячи четвертого года под древними сводами произносили звучные речи не реже двух раз в неделю. Продолжительность заседаний с каждым разом увеличивалась. Несколько пожилых волшебников уже покинули Совет Магов, оставив представителей возрастом моложе и нервами покрепче. Но на расстановку сил эти замены никак не повлияли.

У каждого волшебника Совета Магов нашлась своя точка зрения на «решение проблемы полукровности». Часто эта точка зрения была полностью противоположна только что высказанной. Из-за этого то и дело возникали склоки и бурные дебаты, после которых болела голова, и садились голосовые связки. Лорд Керкион Уайлдсмит даже завел себе специальный колокол на подставке, звон которого стал сигналом к прекращению спора.

В яростных спорах прошел сентябрь, октябрь… . К ноябрю, наконец, пришли к соглашению о полукровках с примесью гоблинской крови. Все