Атрак (СИ) - Mazurenko

на части, потому что ты не ратард и не ваурд. Но для того, кто отмечен великим предназначением, кто играет какую-то роль в замысле великих, он делает исключение. Всего раз. Так что оставь свои печали, выходец из Зомарту. Ведь то, что Атрак тебя пощадил, означает, что у тебя есть предназначение» — «Да? Может, твой Атрак и рассказать может, в чём оно заключается?» — «Увы, но это уже твоя забота. Знай лишь одно — ищи, продолжай искать и не переставай поиски. В конце концов, ты придёшь туда, куда вёл тебя твой бог» — «Тебе легко говорить. Ты не вёл поиски, не блуждал по мирам, не терял всё, что у тебя было. Тебе всё на блюдечке досталось» — «Мы не используем никакие блюдечки» — «Это фигуральное выражение» — «И что оно означает? Что ты хочешь ещё сражаться?» Незнакомец тяжко вздохнул: «Ладно, не важно. Победить тебя всё равно не получится. Так что задерживаться в этом твоём Атраке не вижу смысла. Прощай» Воцарилось безмолвие. Дракалес смотрел на беженца из Зомарту, а тот стоял и довольно долго начёсывал своё запястье, иногда хмурясь и гневно рыча. Бог войны продолжал стоять и ожидать, когда он исчезнет. Однако этого не происходило. В конце концов сарином выругался и сказал, что не получается. Дракалес сказал: «Ничего удивительного. В Атрак можно попасть лишь одним путём. Выйти из него можно лишь так же» — «И кто это только придумал? Стоп. Не отвечай. Я знаю, что Датарол. Я хотел сказать: как у него это получается?» — «Воля бога войны настолько сильна, что никакой мир не может удержать её. Мы направляем её в любой мир, какой только пожелаем, а потом Алас и Ятаг перебрасывают нас туда» — «Да, точно. Как это я сам не додумался? А откуда эти твои Алас и Ятаг берутся в том мире, куда вы приходите? Два чёрных бивня лежат в каждом мире с самого начала? Или они там появляются, когда вы строите коридор? И по какому принципу происходит перемещение? Ваши врата расщепляют ваши тела на биоды, а после собирают в нужном месте? Или происходит разрыв пространства? Вы пересекаете хаос межпространства? Или двигаете само пространство к себе? Что это за сила? Магия? Технология? Или что-то ещё?» — «Это война! Дух войны настолько силён, что делает всё!» — «Да-да, война. Она самая. Ладно, бог войны, ты не мог бы использовать свою войну, чтобы она унесла меня отсюда?» — «Да будет так, слабый человек. Ты сумел потешить меня интересным поединком, так и быть я сделаю то, что ты просишь» По зову Дракалеса справа и слева от саринома образовались Алас и Ятаг, но только поменьше, что немного удивило гостя, так что он сказал: «Значит, теория о том, что в каждом мире эти рога заложены заранее, неверна» — «Не пытайся понять всё это, ведь оно лежит за гранями твоего понимания, слабый человек» — «Ксела́й. Меня зовут Кселай. И я не человек» — «Как скажешь, Кселай не человек» После того, как Дракалес произнёс эти слова, красная вспышка унесла Кселая прочь из Атрака.

Дракалес никогда не водил своё воинство в пустующие миры. И понятно, почему — просто-напросто там было нечего завоёвывать. А потому, когда на его глаза попадались описания таких миров, он обычно пролистывал таузваль дальше. Но теперь он увидел описание одного из таких пустующих миров, и описание травянистых долин, изобилующих духом покоя и мира, дополнялось тем, что сюда прибыли сатлармы, чтобы основать свою колонию. Сатлармы… одно только упоминание этого слова вызывало гнев бога войны. Эти человеки делают вид, будто бы ведут праведный образ жизни. Однако за их светом скрывается гниль, которую они распространяют одним только своим присутствием. Его отец Датарол избегал иметь дела с этими фанатиками, из-за чего в книге измерений Дракалес никогда не находил записей об этих святошах. Он бы так и не обращал на них внимания, если бы их пути не пересеклись. Они посмели ступить на путь войны. Это, конечно, был только лишь повод. Однако его хватило для того, чтобы зачать войну. Однако мне пришлось вмешаться, чтобы остановить бога войны. Когда он покинул Таргрунду, я обратился к нему: «Оставь то, что ты замыслил» — «Эти ничтожные светоносцы полагают, будто бы смеют безнаказанно ходить по мирам. Я покажу им, насколько они скверны» — «Святая Империя также вписана в великое предназначение. И хоть их владыка сильно отклонил путь, ведущий к замыслу великих, всё же они пока что играют важную роль в осуществлении того, что угодно великим» — «Аир, кажется, черви в твоём черепе доели остатки твоих мозгов, потому что ты говоришь абсолютную нелепицу. Как эти ничтожные фанатики, что прикрываются светом, могут быть носителями великого предназначения? Уничтожение — вот их удел!» — «Ты уже завоевал великое множество миров, и в некоторых ты встречал великое предназначение. Каким бы нелепым ни казалось тебе положение тех, кто вовлечён в замысел великих, ты всякий раз убеждался, что они, и в самом деле, идут по этому пути. Так будет и в этот раз. А потому не трать время для того, чтобы вновь познать это и вернуться ни с чем» — «Тогда ответь мне, бессмертный, что такое великое предназначение?» — «Я не скажу тебе ничего нового, кроме того, что ты и так уже знаешь. Но услышь моё слово. Я прозреваю грядущее и вижу: настанет день, в который ты и все, кто обитают в Атраке, выступят против воинства Святой Империи. Выступят для того, чтобы окончательно вернуть все святые войска на путь предназначения. Именно ты, томелон Дракалес, поставишь последнюю точку в их истории. Но, если ты ввяжешься в сражение с ними сейчас, это усложнит их возвращение на праведный путь. Сейчас у них и так много врагов. Не считая внутренних распрей, которыми они заражены, словно неизлечимой болезнью, им приходится вести сражение с саткарами и хахо́рмес. Поэтому послушай слова мудрого зоралиста. Оставь эту затею. И пусть всё складывается так, как было запланировано великими, в числе которых и твой отец» Томелон, конечно же, призадумался над моими словами, а после отвечал: «Что ж, мой отец избегал встреч с этими воителями возмездия. Стало быть, и в самом деле, так нужно для великого предназначения. Хорошо, бессмертный, я отменяю своё решение» И воинство, которое приготовилось для того, чтобы идти на битву с белыми лжецами, вновь разбрелось по своим делам. А ваурд, жаждущий сражений,