Слесарь. Трилогия (СИ) - Белов Иннокентий

– Я вчера четыре отдал, вот тебе еще один тайлер, остальное – скидка, – отрезал я.

– Небось, подводу еще ночью отправил за пивом? Бедным тут притворяешься, – продолжил выпытывать я у хозяина.

Сохатый спорить не стал, забрал деньги и пробормотав:

– Это уже не твое дело, – выскочил на улицу и свистом остановил выезжавшую подводу. Подбежал к вознице и отдал деньги ему.

Ага, в город за пивом едет.

Это мне по дороге, да и безопаснее так будет. Я тоже подхватился, взял мешок и побежал следом, шел некоторое время, слушая наставления хозяина возчику, чего и на сколько купить. И видя, что денег не хватает Сохатому на полную закупку, вмешался в разговор и предложил добавить своих денег, чтобы подводу зря не гонять.

Хозяин посмотрел недоверчиво. Но отказываться не стал, сказал, что для полного счастья не хватает двух тайлеров.

– Вот, держи, – я нащупал в кошеле пару монет и сунул Сохатому в лапу.

– Да, копье мне дай на дорогу, обратно с подводой отправлю, – вспомнил я про свою безоружность. Спрятанное в кустах я светить не стал, чтобы все было по легенде. Сохатый сгонял за копьем и закинул его почти до меня, чтобы далеко не бегать.

Какой здоровяк, метров на восемьдесят метнул. На олимпийский рекорд, наверно.

Но пока без древней Греции тут народ живет и мифы не читает.

Забрался на подводу сзади, поделился с возчиком пивом, чему тот сильно обрадовался, ибо после вчерашнего чувствовал себя так себе, и поехал в свой город.

Скоро доехали до поста Гвардии, подводу Сохатого пропустили без оплаты. Парни скинули денег еще на один бочонок возчику. Я с ними поболтал, рассказал свою историю чудесного спасения и, оставив впечатленных служивых позади, снова залез на подводу.

К обеду показались невпечатляющие стены Астора, к невзрачному виду которых я уже привык. В воротах меня сразу в сторону отозвал Брон, и пошевелив пальцами, озадачил меня известием, что Редкен с караваном астрийских купцов вчера в город въехал. Дома меня не оказалось, никто и не знал, где меня искать.

– Понятно, спасибо на добром слове, – я украдкой пересыпал пять серебрушек в ладонь старшине и добавил шестую, гонцу.

– Старшина, есть у тебя пара мальчишек, последить за Редкеном? Заплачу по серебряному дану каждому вечером сегодня, – пришла мне в голову мысль, как обезопаситься от внезапных проблем и отверстий в своем драгоценном теле.

Грита серьезно побаивалась Старшего охранников, и я ей обещал не пускать на самотек этот вопрос.

– Как не быть, – улыбнулся в усы старшина, – Сынок мой посмотрит за ним, с приятелем. Где они остановятся, я знаю.

– Вот, пусть приходят ко мне вечером, если, что интересное узнают, выдам и премию, – посулил я старшине и откланялся.

Пора мне объявиться и дома, и в Лисе, и в мастерской и у Водера. Да и в Ратуше по мне соскучился секретарь Бромс с присными, наверно.

Зашагал по нагретым улицам и вскоре добрался до мастерской. Крип, Трон и остальные трудились в поте лица, я не стал мешать рабочему процессу и пообещал прийти завтра с утра. Водер тоже пахал у горна, я и ему пообещал тоже самое.

Гриты дома не было, я оставил вещи, проверил тайник, переоделся в приличный костюм и отправился искать певицу, которая нашлась в Лисе и, конечно, обедала. В этот раз девушка неподдельно обрадовалась, что я жив и здоров, ведь новость, что я пропал, а лошадка найдена убитой, дошла до нее сегодня утром от кого‑то из Гвардии.

Надо же, Гильдия сразу поставила в известность Ратушу, что совершено нападение на секретаря, и уже пошли по окрестностям столицы приказы об усилении несения службы, розыске и задержание всех подозрительных и наказании невиновных.

Родная почти бюрократия, серьезно реагирует на посягательство на жизнь ответственного за снабжение Гильдии чиновника.

Это радует, что ценят и защищают вашего покорного слугу.

Пообедал со своей милой, выпил вкусного пивка, на радостях мы завалились на новый матрас и занялись всякими интересными штуками. Грита соскучилась по человеческому теплу и успела огорчиться утром, потом обрадовалась в обед, и была очень настойчива, пока не выжала меня до капельки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Потом поспали и вечером отправились с охраной в трактир, опять с теми же мужиками. Блондинчик уже не старался меня подколоть, я ведь – непобежденный местный мастер, который больше не собирается выходить в круг, а учит лучших бойцов и, вообще, в авторитете серьезном.

В трактире порадовался встрече с парнями из бойцового клуба и обещал завтра провести занятие и рассказать, как расправился с двумя очень сильными соперниками. Притом, наглядно показать бросок, который отправил полетать одного из Рыжих, согласно легенде.

И, что хорошего можно найти у самого плохого человека или нелюдя.

Вечер прошел на отлично, после гибели и возрождения, я стал очень ценить такие минуты, среди своих партнеров и учеников.

Потом, когда Грита рано уснула, я долго лежал и смотрел в темный потолок.

Сын Брона с приятелем, деловые восьмилетние пацаны, ждали нас у дома, и сделали мне втык, что я не сказал отцу про трактир, где меня можно найти и они потеряли немало ценного времени на ожидание.

Редкен пока никуда не выходил, встречи его нанимателей проходят в трактире, но парни приметили одного местного жулика, с которым Старший встретился.

Этот же жулик засветился рядом с нашим домом, кинул взгляд, подойдя к воротам, и ушел.

Отсыпал парням обещанную плату и выдал премию, попросив завтра так же присмотреть за Редкеном и жуликом. Проводить того до дома, где живет и узнать, кто такой, чем занимается.

Придется вызывать кавалерию, моих суровых приятелей – крошителей. Подсыпать им деньжат, и получить нужную информацию, пусть и путем сурового допроса с членовредительством. Если жулик присматривает пути, как добраться до меня или Гриты, то Редкен может быть посредником от купцов, или исполнителем от них же или даже Рыжих.

Хватит допросить одного жулика, чтобы понимать, откуда ветер дует и чего ждать. Меня должны были убить еще три дня назад, поэтому, здесь, всего скорее, охота на Гриту ведется. Мало ли я чего ей рассказал, да и просто отомстить за поругание чести клана Разноцветных камней, да еще такое страшное.

А, ведь, меня и убили, что‑то я стал об этом забывать.

Черт, только выпутался, более‑менее, на время, из ловушки Рыжих, как очередная канитель снова разворачивается.

Обнял подругу и уснул.

Глава 18 НЕХОРОШИЕ ПРЕДЧУВСТВИЯ

Следующим утром, проснувшись пораньше, я собрался, прихватил с собой кольчугу, позавтракал с Клоей и ее мужем и вышел на улицу. Трон шел со мной и ввел меня еще по дороге в курс того, как обстоят дела.

Все было неплохо, кроме одного – выдавать и арбалеты, и подводы у мастерской не получалось одновременно. Не хватало рабочих рук, не просто рук, а умелых и производительных. Приходилось делать разумный выбор, делать маленькие арбалеты по девять золотых или огромные подводы по восемь. Арбалетов надо было выдать еще сто шестьдесят штук за три месяца, по подводам появилось три заказа, срочных, и Крип склонялся к привычному делу, мастерить телеги, отложив производство оружия для Гвардии.

Да, налицо была политическая близорукость несознательного хозяина мастерской. Мелкособственнический позыв к знакомому и родному делу, максимально привычному.

Обломать город с архиважнейшим заказом для силовой структуры, это значило – потерять репутацию, и кучу денег в будущем. Я был готов пойти на крайние меры, чтобы вернуть Крипа на прежнюю орбиту разума и понимания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Огромных денег, тысяч и тысяч тайлеров от города и наилучший налоговый режим благоприятствования. Полную поддержку во всех начинаниях.

А три потерянных частника – это просто три частника, и потеря прибыли в девять золотых.

Но Крип впал в ступор и упорно бубнил про репутацию производителя подвод, которую он не собирается терять. Бывает такое с людьми, которые за ворохом забот и ежедневных дел, совсем не видят перспективу развития. Пришлось прижать моего совладельца в углу, и, один на один, объяснить ему, чем пахнет срыв городского заказа. Я пригрозил вообще национализировать мастерскую в пользу города, если он не плюнет на свои любимые изделия.