3. Красная лилия. Сад Эпикура. Колодезь святой Клары. Пьер Нозьер. Клио - Анатоль Франс

Новелла «Веселый Буффальмако» печаталась отдельными главами: «Тараканы» — 9 августа 1893 г.; «Вознесение Тафи» — 4 сентября 1894 г. (под названием «Не сейчас»), «Мастер» — 23 августа 1893 г. (под названием «Буффальмако»), «Художник» — 30 августа 1893 г. (под названием «Обезьяна»).

В январе 1895 г., уже полностью составив сборник, Франс помещает в «Revue Hebdomadaire» две заключительных главы «Человеческой трагедии», которая ранее печаталась в «Echo de Paris» (октябрь 1893 г. — август 1894 г.), а также новеллу «Колодезь святой Клары», напечатанную в отдельном издании в виде пролога («Отец Адоне Дони»). Сборник вышел в свет 27 февраля 1895 г. в издательстве Кальман-Леви.

Действие всех новелл, за исключением пролога и последней новеллы о Наполеоне, происходит в конце XIII и в XIV в. Это первые проблески «нового времени», раннее Возрождение, иногда — лишь его преддверие. Франс рисует переходную эпоху, еще полную причудливых сочетаний средневекового духа и новых, гуманистических тенденций. На стенах церквей художники изображают религиозные сюжеты, но вкладывают в них иное, человеческое содержание. Монахи упорствуют в своем аскетизме, но земные соблазны лишают их покоя, а слепая вера разрушается сомнением, все более проникающим в их сознание.

Создавая свой итальянский сборник, Франс вдохновлялся в значительной мере итальянскими писателями Возрождения — Боккаччо, Вазари, Челлини. Иногда он непосредственно использует их сюжеты. Некоторые из его новелл очень близки к своим итальянским источникам. Эпоха Возрождения всегда привлекала пристальное внимание Франса, а в начале 1890-х годов, отвергая декадентскую литературу, он видит в Возрождении то здоровое начало, которое способно возродить современное ему французское искусство.

Вместе с тем на материале прошедшей эпохи Франс решает актуальные общественные вопросы, ставит волнующие его этические проблемы. Сборник насыщен острой социальной критикой. Изображая ранние итальянские республики, Франс ярко раскрывает общественное неравенство, всевластие богачей и бесправие бедняков, жестокость законов и несправедливость правосудия. Эта острая критика отличает итальянские новеллы Франса от всех предыдущих его новеллистических сборников. В «Колодезе святой Клары» нет эстетического любования христианством, свойственного новеллам «Перламутрового ларца» с их мягкой, чуть иронической стилизацией благочестивых легенд. Развенчание религии, святости и святых, ирония по отношению к христианской догматике и обрядности, пронизывающая весь сборник, придают итальянским новеллам Франса антиклерикальное и антирелигиозное звучание.

В большой новелле Веселый Буффальмако воскресают образы из «Декамерона», из «Новелл» Франко Саккетти и сочинения Джорджо Вазари «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих». Герой новеллы, талантливый живописец, презирающий богатство, стремится только наслаждаться жизнью. Новелла по существу атеистична: в сцене чудесного «вознесения» Тафи Франс едко высмеивает и христианские чудеса и внутреннее лицемерие христианина.

Та же тенденция в новелле Поручительство. За исключением истории с богородицей, где иронически воспроизводится мотив из «Чудес богородицы, представленных в лицах», изд. Г. Париса и У. Робера, сюжетная канва новеллы довольно точно повторяет новеллу из «Декамерона» о купце Ландольфо Руффоло (4-я новелла второго дня). Франс воссоздает столь характерный для литературы Возрождения образ энергичного и предприимчивого человека, не унывающего среди различных превратностей судьбы и преодолевающего своим личным мужеством любые трудности. Рассказ о том, как друзья некогда богатого Фабио отвернулись от него в беде, звучит сатирично по отношению к власть имущим.

Еще более социально остра новелла Черные хлебы, в центре которой стоит сатирический образ банкира, добывшего несметные богатства ростовщичеством и мошенничеством. Всемогущим хозяевам купеческой республики противопоставлен нищий люд, осмелевший от жестокого голода.

Внимание Франса привлекают теперь периоды войн и гражданских волнений. Новелла Таинство крови рисует государственные и политические смуты в Сиене XIV в. Франс подчеркивает безжалостную суровость плебейского правительства, но вместе с тем отчетливо симпатизирует именно ему. Крупная буржуазия и знать, намеревающиеся продать город папе, изображены как кучка корыстных и злобствующих врагов своего народа. Новелла интересна своеобразной иронической трактовкой святости. Религиозный экстаз святой девицы Катарины лишен всякого поэтического ореола, в его основе лежит извращенная жестокость.

Сюжет новеллы История доньи Марии д'Авалос и дона Фабрицио, герцога Андрии заимствован из книги французского мемуариста Брантома, отрывок из которой приводится в виде эпиграфа. Но неожиданный конец, в котором вновь возникает отвратительный образ доминиканского монаха, придает этой новелле о страстной любви отчетливый антиклерикальный смысл.

Сюжет Дамы из Вероны также не сочинен Франсом. История прекрасной Элетты, после смерти попавшей в руки дьявола, заимствована из проповедей францисканского монаха XV в. Оливье Майара, уже изложенных Франсом в одной из статей «Литературной жизни». Но притче монаха Франс придал иронический и антирелигиозный характер. Новелла высмеивает святость брака, утверждает могущество плоти, а окончание, с точки зрения христианской религии, звучит совершенно кощунственно. Такой же кощунственный смысл имеет и новелла Люцифер, создающая величественный и прекрасный образ Сатаны-логика.

Глубоко иронична по отношению к христианской святости новелла Святой Сатир, несколько напоминающая «Таис», хотя в ней нет ничего трагического. Благочестивый эпиграф из «Римского требника» лишь резче подчеркивает иронию Франса. Как и в романе «Таис», Франс говорит о противоестественности христианско-аскетического идеала. Чувственные соблазны францисканского монаха — лишь справедливое возмездие природы, которая оказывается неизмеримо сильнее христианской догмы. Суровой догме монаха противопоставлено радостное и пантеистическое мироощущение святого Сатира, развивающего философию всеобъемлющей любви к миру, всеприятия жизни. В «Колодезе святой Клары» Франс вновь ставит проблему взаимоотношения мысли и чувства, мысли и действия в жизни человека — проблему, тесно связанную с вопросом о роли и месте человека в общественной борьбе.

Новелла Мессер Гвидо Кавальканти воспроизводит традиционный образ флорентийского поэта XIII в., одного из крупнейших представителей «нового сладостного стиля». Франс разделяет жизнь Кавальканти на два этапа, резко противопоставленные друг другу; судьба поэта подтверждает трагичность разрыва между мыслью и действием. Ни углубленные философские размышления, ни участие в бурных кровопролитных схватках с черными гвельфами не принесли ему удовлетворения и счастья. Отвлеченная мысль и бездуховная деятельность оказались в равной мере бесплодными.

В новелле Бонапарт в Сан-Миньято, где Франс близко следует за мемуарами корсиканского врача Антомарки «Последние дни Наполеона», тонко намечен путь Бонапарта к императорскому престолу и союзу с Ватиканом. Бонапарт изображен как человек, который не умел отвлеченно мыслить и потому был способен на сильное чувство и энергичное действие. «Простые чувства» Наполеона, его страстная, хотя и расчетливая душа позволили ему стать выдающимся государственным деятелем, но в то же время превратили его в посредственного человека.

В Человеческой трагедии — центральном произведении сборника, написанном в форме жития святого, Франс решительно отвергает «францисканский путь» исправления общества и так же, как в «Красной лилии», утверждает синтез мысли и чувства как необходимое условие человеческого существования.

Францисканский монах XIII в. Джованни, простой и наивный, как ребенок, живет сначала только чувством: он проповедует кроткую любовь и сострадание к людям и видит в этом единственный путь спасения. Путь монаха оказывается ложным. «Слова любви» не в состоянии убить насилие и несправедливость. Сами угнетенные, которых монах хочет спасти, отворачиваются от него и переходят на сторону его гонителей. Францисканское чувство, чувство, противопоставленное мысли, не может удовлетворить человека. И брат Джованни отрекается от своего францисканства. Под влиянием Сатаны — подлинного князя мира — монах превращается в человека, мыслящего, чувствующего и страдающего. Тема взаимоотношения мысли и чувства получает такое же решение, как и в романе «Красная лилия»: человек должен принять и мысль и чувство, в этом его страдание, но в этом и благо.