Университет языков (СИ) - Андреева Александра Сергеевна

— Того, который съел капусту?

— Может быть. Я не уверена.

— А я видел зайцев только на картинке в учебнике по зоологии, — он наклонился и поймал губами капельку воды, упавшую с волос на грудь, потом ещё одну, а потом…

Кашель, кровь, на ней, на нём, на белых простынях.

Он пытался оттолкнуть её и встать.

— Нет! Пожалуйста!

Ниа усадила Солуса на пол и перевернула одеяло так, чтобы не было видно крови. Сняла с него рубашку, побежала в ванную, намочила одно полотенце, другое взяла с собой. Подумала, сняла испачканную ночнушку, смыла кровь с груди, надела полинявшую футболку с юбкой. Вернулась в комнату, вытерла его кровь, накрыла плечи сухим полотенцем.

— Я схожу за новой рубашкой.

Несколько минут по коридору — туда, и несколько — обратно. Он сидит на полу. Взгляд пустой, в одну точку.

Осторожно сняла полотенце, надела рубашку. Стала застёгивать пуговицы: одна, две, три…

— Достаточно, — голос тихий, хриплый.

Поднялся и ушёл.

Прижала мокрое полотенце к виску. Всё нормально, всё нормально… Сейчас нужно положить постельное бельё и вещи в стиральную машину, достать новый комплект и пижаму, перестелить кровать.

Пока урчит мотор в ванной, почти не слышно шума дождя.

***

Венатор смотрит внимательно:

— Как прошла поездка? В Ситулии, наверное, ужасный дождь.

— Да, ужасный.

— У нас тут не лучше. А ты бледная. Что-то случилось?

— Ничего.

— Не доверяешь мне? — на тонких губах полуулыбка.

— У Солуса кашель, кровь.

— Скоро конец, да?

— Давайте заниматься.

— А ты не хочешь просить меня, умолять? Чтобы я рассказал тебе рецепт лекарства?

— Вы же всё равно не расскажете, — она сжала руки.

— Молись, может, Бог и услышит, — тихо сказал Венатор.

— Сегодня Бог слышит только дождь.

— Он всегда слышит только дождь.

***

Воскресенье. По-прежнему дождь. Нужно внести последние исправления в учебник, завтра приезжает Эдита.

Ниа застучала по клавишам, потом замерла, снова посмотрев на лежащие рядом листы.

«Пройди по камням, залитым кровью, и возьми время…»

Что значит «возьми время»? Может, это какая-то часть часов? Опять песок? Нет… Кварц? Бывают же кварцевые часы… Нет, не похоже. И при чём тут кровь?

Закрыла глаза, вспомнив тот вечер.

«Перестань! Ты должна думать о книге! Это предпоследнее слово! Из чего ещё делают часы?»

Как люди измеряли время раньше, когда у них не было ни кварца, ни песка, только небо, солнце?.. Солнце!.. Солус рассказывал… На площади в Мире время сначала мерили людьми! Того, кто шевелился, убивали. Кровь!.. А потом вместо людей стали использовать какое-то дерево!

Она вскочила и побежала к нему.

— Помнишь, ты мне рассказывал? О площади в Мире! Там мерили время! Как называется дерево?

— Дерево? — медленно переспросил Солус. — Тис…

Ниа вдруг заметила, какое странное у него выражение лица, словно ему больно смотреть на неё.

— Что…

И тут на экране телевизора за его спиной…

— Это же… — она подошла ближе, — это же Лабрия.

Видео старое. Наверное, ещё до катастрофы.

«А теперь, как мы и обещали, специальный репортаж о Лабрии, — сказала красивая ведущая алгольских новостей. — Напоминаем, что сегодня ночью руководство Лабрии активировало лазерный щит, который полностью отрезал эту страну от остального мира. Разработка щита была длительным проектом, курируемым лабрийским правительством и лично президентом Сепером. До катастрофы лабрийские учёные совместно с учёными соседней с Лабрией Денебии занимались разработкой лазеров. После Четвёртой войны отношения между двумя государствами изменились, и каждое уже самостоятельно продолжало исследования. Денебийскими учёными были сделаны важные открытия, которые, однако, из-за нехватки финансирования не получили должной известности и мирового признания. Очевидно, президенту Сеперу стало известно об этих открытиях. В последние годы он возродил факультет иностранных языков в Университете Геммы — старейшем учебном заведении страны. Один из недавних выпускников университета Тихэ Каллид, получивший место в министерстве по связям с иностранными государствами — своеобразном аналоге министерства иностранных дел, провёл детство с родителями-дипломатами в Денебии и знал этот язык. Ему приказали переводить записи денебийских учёных. Результатом этого перевода стал взрыв на лазерном заводе в прошлом месяце. Догадавшись, зачем правительству нужен лазер, Тихэ Каллид предпочёл пожертвовать собой, чем помогать президенту в его политике самоизоляции. Как уже сообщалось ранее, Тихэ Каллид был отправлен в тюрьму, где уже находился его бывший учитель Ватэ Веспер. Арестовали также Лени Клеменс, укрывавшую у себя двух иностранных шпионов. До сих пор неизвестно, в каком состоянии находятся заключённые.

Через неделю после взрыва в Гемму прибыл молодой лабрийский химик Вэленди Нэрер, также выросший в Денебии. Благодаря его помощи щит был закончен и приведён в действие. Перед тем, как навсегда скрыться под лазерным куполом, президент Сепер обратился к миру. Сейчас мы имеем возможность показать вам его речь».

К трибуне подошёл невысокий худощавый человек. Абдере Сепер не просто постарел, он истончился и высох, словно делал щит из самого себя. Положив листок с текстом, президент поправил очки и заговорил.

«От имени лабрийского народа я обращаюсь к гражданам всего мира. Каждый из вас изучал в школе мировую историю. Но вряд ли вы встречали в учебниках упоминание о нашей стране, потому что учебники истории — это рассказы о бесконечных войнах, победах, поражениях. Лабрия всегда была мирным государством. Когда вы ковали мечи, мы прокладывали мосты и дороги. Когда вы отливали пули, мы строили школы и университеты. Когда вы разрабатывали ядерное оружие, мы создавали театры и музеи. Когда вы воевали, мы учились, работали, влюблялись, рисовали, писали, танцевали. Мы жили!.. Но вы пришли в наш мир. Ваш яд коснулся нашей земли. Целый город стоит сейчас, покрытый серой пылью. Брошены дома, школы, сады… Это ваше будущее. Вы снова и снова выбираете его!.. Со времён Четвёртой войны прошло чуть более ста лет, а вы уже опять завоёвываете, проводите ядерные испытания. Мы не хотим такого будущего. И мы нашли способ защитить себя. Мы сделали свой выбор. Мы оставляем вас. С вашими войнами, убийствами, с вашим ядом. Больше ни один человек, ни один поезд не пересечёт границу Лабрии. Мы помогли вам построить окружную дорогу, но наша страна отныне закрыта для вас. Если вы изменитесь, мы вернёмся, но сейчас это единственный выход. Прощайте!»

Он забрал листок и вышел из зала.

«Первым на заявление президента Сепера ответил президент Олеум Нафта, — продолжила ведущая, — очевидно, усмотрев в его речи намёк на Албалию. Вот что он сказал».

Олеум Нафта в кольце микрофонов и камер выглядел усталым и раздражённым.

«Решение Абдэре Сепера является политически незрелым и напоминает скорее истерику домохозяйки, чем поступок главы государства. Четвёртая война нанесла ущерб многим странам, но что будет, если все начнут прятать голову в песок? Вместо того чтобы жаловаться и горевать о прошлом, нужно собрать силы и идти дальше!»

«Однако глава лабрийского государства уже не услышит эти призывы, — сказала ведущая, — Лабрия теперь существует отдельно от всего мира. Остаётся только добавить, что лабрийские учёные стремились закончить щит как можно быстрее, поэтому купол получился «одноразовым». Выключенный один раз, он не может быть включён снова. Поэтому вряд ли лабрийский народ решится в ближайшее время проверить, насколько изменился остальной мир.

На этом у меня всё. Агентство алгольских новостей благодарит лабрийского фотографа Бэно Вербера за предоставленные фотографии и информацию о ситуации в Лабрии. К сожалению, нам неизвестно, что стало с нашим коллегой. Возможно, он решил остаться на родине. В любом случае, это последние новости об этой стране, которые мы получили».