Наследница - Елена Невейкина

— Да, — кивнула Элен.

— Что дальше?

— Мы возвращаемся, — ответила она, затем продолжила по-русски, обращаясь к Борису: — Благодарю вас, но я продолжу путь на своём коне. Думаю, ничего больше не случиться. Взгляните: переживать следует не за меня, а скорее за него.

Действительно, возбуждение резко прошло, и конь выглядел теперь так, как будто ему пришлось скакать много часов подряд: весь в пене, с подрагивающими ногами и опущенной шеей жеребец являл собой жалкое зрелище, казалось, он мог в любую минуту упасть. Элен провела пару раз рукой по шее коня, слегка потрепала гриву. Он слабо фыркнул и поднял голову. Не слушая больше никого, Элен направила его шагом в обратную сторону. Теперь первым был Юзеф, за ним двигалась Элен, а за ней тащился Лосев, раздосадованный неудачей. Ну, надо же! И с коня с перепуга не свалилась, и до дороги не доехала, и с лошадью справилась. Значит деньги, отданные за пользование санями и лошадьми (включая того рыжего красавца, на котором он сейчас сидел) пропали даром. Да ещё придётся хоть что-то заплатить тем людям, которые так и не дождались его с Элен на дороге. Он бы им копейки не дал, раз ничего не состоялось, но обиженные прохвосты могли попытаться заработать другим способом, рассказав всё кому следует. Да и понадобиться они ещё могли.

Пока доехали до дома, Борис немного успокоился, злость немного отступила, и он решил, что ничего страшного в общем-то, не случилось. Не получилось сегодня — получится в другой раз. Нужно только придумать способ…

Дома Юзеф внимательно выслушал подробный рассказ Элен о событиях.

— Значит, он уговаривал тебя ехать дальше, к дороге?

— Не то, чтобы уговаривал, у него на это просто не было времени. Скажем — рекомендовал, мотивируя тем, что там можно рассчитывать на помощь.

— Это, конечно так, — задумчиво произнёс Юзеф, — но разве двух мужчин для этого не достаточно? И потом, я, конечно, могу ошибаться, но та дорога, на которую выходит лесная тропа, заставила бы нас сделать порядочный крюк, прежде чем привела бы к городу.

— Да, ты прав. Но, может, он не подумал об этом в тот момент? Или здесь что-то другое?

— Скорее другое. Помнишь, я предупреждал тебя, что он не остановится ни перед чем, и вполне может решиться на похищение?

— Но зачем? Ждать, когда пришлют выкуп из Польши? Это глупо, — пожала плечами Элен, — особенно сейчас, когда всё так неспокойно.

— Эле-ен! — с досадой протянул Юзеф. — Ну, подумай немного. Какой выкуп? Ты же сама говорила: он ищет выгодный брак. С этой целью он и ухаживает за тобой столь настойчиво.

— Но ведь я дала понять, что он мне стал интересен. К чему же вдруг такие крайние меры? Почему не подождать немного?

— Он рассчитывал, видимо на более скорый результат. Видимо, деньги ему нужны срочно, скорее всего, причина — большие долги и несговорчивые кредиторы. А вдруг ты и вовсе ответишь отказом? Столько потрачено времени и сил и всё — зря? Значит, нужно сделать так, чтобы брак стал неизбежен. Один из способов добиться этого — скомпрометировать тебя. После того, как ты некоторое время проведёшь наедине с мужчиной, тебе, под угрозой огласки, не останется ничего другого, как выйти за него замуж. По крайней мере, он так считает…

— Но, если всё это так, то… каким образом он собирался меня увезти? И что ему помешало?

— Думаю, на дороге его ждали и скорее всего с санями.

— Угу… Тогда то, что случилось с конём, помешало ему или могло бы помочь?

— Не знаю. Но скорее всего, помогло бы. Ведь вы оба намного опередили меня, и я не только не смог бы помочь, но и возможно, даже ничего не увидел бы… Кстати, как там конь?

— Пойдём, узнаем, — вставая с кресла, ответила Элен.

Они пришли к конюшне. Конюх на вопрос хозяйки о её жеребце ответил:

— Сейчас лучше. Когда вы только вернулись, я уж думал, не оклемается. Совсем плох был. Но конь сильный, выдержал. Теперь на поправку пойдёт. Но дня два-три заставлять его работать нельзя.

— А что с ним было-то?

— Так думаю, опоили чем-то жеребчика вашего.

— Чем опоили?

— Про то уж, барыня, мне неведомо, — развёл руками конюх. — Только я видел припухший язык. А это значит, попала коню в рот какая-то дрянь.

Юзеф возразил:

— Но он нигде по выезде из дома не пил, мы нигде не останавливались… А может, эта «дрянь» попала ему ещё дома?

— Не. Только не здесь. Я пою всех лошадей одновременно. Если б кто задумал что дурное и решил подмешать в воду отраву, то взбесились бы все лошадки. А они здоровёхоньки. Значит, в другом месте вредитель к коню доступ нашёл.

— А может та «дрянь», о которой ты говоришь, попасть не с питьём? — спросила Элен.

— Ну…Может, наверно… Но это сложнее. Конечно, если распустить что-то в воде, а после пропитать этим, скажем, кусок хлеба, а потом скормить его лошади, — почесав затылок, стал рассуждать конюх, — тогда, конечно…

— А если этот хлеб высох, превратился в сухарь? Подействует отрава?

— Ну, барыня, разве ж я знаю?! Я учился ходить за лошадками, а не травить их!

— Ладно, спасибо тебе, — и, кивнув Юзефу, Элен вышла из-под навеса конюшни. На дворе, заметив вопросительный взгляд Юзефа, она сказала: — Помнишь, Борис подбежал и схватил моего коня за узду?

— Да. Я не успел.

— Не в том дело. Он держал его долго, пока мы разговаривали, а коню явно что-то не нравилось. Я ещё посмеялась про себя, что у нас с конём одинаковые вкусы, и нам обоим не нравится господин Лосев.

— Думаешь, он что-то скормил жеребцу?

— Да. Других вариантов я не вижу.

— В таком случае, его точно ждали на дороге его люди. Рассчитывать уйти от меня, пусть даже на отличном скакуне, но несущем двойную ношу, глупо, а твой конь вскоре пал бы, если б ты не смогла его остановить. И Лосев это знал. Так. Нужно проверить это.

— Что ты хочешь делать?

— Я повторю наш путь и проеду дальше, до дороги. А там поищу место, где стояли люди Лосева.

— Но ты не знаешь, где это, даже если наши догадки верны.

— Ничего. Я проедусь в обе стороны от того места, где тропа выходит на дорогу. Только обещай мне до моего возвращения никуда не выходить и ничего не предпринимать. Обещаешь?

— Обещаю, — со вздохом ответила Элен. — Отговаривать тебя, как я понимаю, бесполезно. Будь хотя бы осторожен.

— Я всегда осторожен, ты же знаешь, — усмехнулся Юзеф. — Это ты вечно нарываешься на неприятности.

Юзеф уехал на следующее утро. Элен приготовилась к долгому однообразному ожиданию, но её ждала неожиданность: пожаловал господин Лосев собственной персоной. Предупреждённый Штефан оставил его дожидаться у дверей, так как на слова о том, что пани плохо себя чувствует и никого не принимает, он просил уточнить, распространяется ли это на него тоже. Элен была удивлена и заинтригована. Лосев ещё ни разу не переступал порог её дома и приглашён не был. Ей очень хотелось узнать, что привело его, что ещё придумал Борис, но её остановило слово, данное Юзефу, и, скрепя сердце, Элен отказалась принять Лосева.