Лик Победы - Вера Камша

– Ваше величество, – Катарина сделала положенный реверанс и замерла, глядя в глаза супругу, – я готова выслушать приговор.

– Ваше величество, – глаза Фердинанда сияли, как в прежние времена, – Катари, вы свободны!

– Вы хотите сказать, что обер-прокурор взял свои обвинения назад?

– Я хочу сказать, – приосанился Фердинанд, – что Колиньяр больше не обер-прокурор и не герцог. Прошу вас опереться на мою руку. Мы возвращаемся во дворец, нас ждет Совет Меча.

– Где Карл?

– Ваше величество, – король тяжело вздохнул, – наш сын в безопасности, и мы обязательно вернем его, но сейчас идет война и нас призывает иной долг. Идемте.

– Фердинанд… Если я еще ваша королева, я… Я не должна показываться Лучшим Людям в одежде узницы.

– Вы правы, дорогая, – закивал король. – Это было бы недопустимо. Сколько времени вам потребуется?

– О, совсем немного, – королева подошла к Луизе и обняла ее за плечи, – мне поможет госпожа Арамона. Фердинанд, если я еще жива, то лишь благодаря ее преданности. Ее и других оставшихся со мной подруг.

– Сударыня, – взволнованно произнес король, – у вас сердце истинной герцогини.

Госпожа Арамона удержалась на ногах только чудом.

Портреты были прежними – люди по большей части новыми. Луиза узнала только экстерриора, геренция и нескольких человек, которые на прошлом Совете молчали. Не было ни Придда со спрутом, ни красавцев Колиньяров с юной Ивонн, ни папеньки, ни кардинала, не говоря уж о Манриках. Придворная дама ее величества, только что разжившаяся орденом Талигойской Розы, наспех оглядела незнакомые физиономии, гадая, что же все-таки случилось. Король был взволнован и счастлив, а граф Рафиано – нет, и это госпоже Арамоне ужасно не нравилось. Леопольд Манрик, конечно, был дрянью и выскочкой, но хотя бы не дураком.

– Садитесь, господа, – с нескрываемым удовольствием провозгласил Фердинанд. – Мы собрали Совет Меча, дабы довести до сведения Лучших Людей, что кансилльера в Талиге нет и больше не будет. Мы, Фердинанд II, милостью Создателя король Талига, объявляем эту должность упраздненной. Отныне между нами и Лучшими Людьми не будет посредников. Мы сами станем объявлять и о хорошем, и о плохом.

– Виват! – завопил, как всегда, кое-как одетый Раймон Салиган. – Да здравствует король!

– Долой временщиков! – поддержал знаменитого неряху Маркус Фарнэби. В свое время Луиза поймала его взгляд, обращенный на Селину, и едва удержалась от убийства.

– Да здравствует король!

– Манриков в Багерлее!

– Вместе с Колиньярами!

– Виват!

Верноподданные вопли не иссякали. Король плавал в них, как цыпленок в укропном желе. Королева изображала собой то ли статую, то ли кошку над мышиной норой, а на белой шее вновь горела алая ройя, надетая по просьбе короля. Катари понимала не больше Луизы, это наполняло душу вдовицы рассветным нектаром.

Крылатые болваны на портретах великих полководцев радостно дудели. Граф Гогенлоэ-цур-Адлерберг что-то шепнул Гектору Рафиано. Кругленький дворянин с цепью маркиза задумчиво пожевал сочными губами и улыбнулся; очень старый кавалерийский генерал громко чихнул и принялся разглядывать свои руки; черноглазый красавец с темными усами брезгливо отодвинулся от старика и уставился прямо перед собой.

– Мы благодарим наших подданных, – его величество качнул головой и улыбнулся совершенно по-детски. – Мы не сомневаемся в вашей верности нам и Талигу. Да будет всем известно, что прошедшей ночью бывший кардинал Талига Агний, бывший кансилльер Леопольд Манрик, бывший обер-прокурор Жоан-Эразм Колиньяр, бывший тессорий Креденьи, бывший командующий гарнизоном Олларии Арнольд Манрик, бывший генерал-церемониймейстер Фридрих Манрик…

Фердинанд перечислял удравших с пугающей ненавистью. Мягкое лицо короля внезапно стало злым и отрешенным, как у хищной птицы или Франциска Великого. И еще он был счастлив, и Луиза понимала почему. Когда госпожа Арамона осознала, что у нее есть свой дом и она в нем хозяйка, она едва не пустилась в пляс. Несмотря на Арнольда. Фердинанд тоже почувствовал себя хозяином. И не домишки в Кошоне, а целого королевства. А папенька удрал, значит, дело дрянь. И не просто дрянь, а дрянь большая и зубастая.

– Предатели хотели принудить нас бежать, – его величество запнулся то ли от негодования, то ли от смущения, – но мы остались с нашим народом. Мы лично возглавим оборону Олларии и остановим врага. Отныне мы, как во времена Франциска, принимаем на себя обязанности кансилльера, кардинала и командующего гарнизоном Олларии. С нами – Создатель! С нами Правда, Сила и Закон!!! А теперь мы желаем слышать Лучших Людей. Истинно Лучших, а не тех, кто занимал скамьи в Зале Меча, будучи достойным Багерлее. Кто скажет первое слово?

Вверх взметнулся лес рук, и лицо короля еще больше просветлело:

– Граф Гектор Рафиано.

– Ваше величество, – экстерриор сдержанно поклонился, – господа. Я рискую навлечь на себя высочайший гнев, но время притч прошло, так же как и время самообмана. Нам всем, и особенно вашему величеству, грозит серьезная опасность. Я полагаю решение вашего величества остаться в Олларии гибельным…

– Позор! – маркиз Салиган стукнул кулаком по собственному колену, но Рафиано и бровью не повел.

– Господа, – старый дипломат достал какой-то документ. – Напомню, что Робер Эпинэ и Альдо Ракан приближаются к Олларии с юго-востока. Они начали свой марш во Внутренней Эпинэ, перешли Кольцо Эрнани и приближаются к Данару. На границе графства Пуэн на сторону мятежников перешла часть Резервной армии во главе с Симоном Люра. Позднее к ним присоединились гарнизоны Марипоз и Барсины. В общей сложности у Ракана около шестнадцати тысяч человек. Гарнизон Олларии и расквартированные в Мерцийском и бывшем Летнем лагерях резервные полки насчитывают четырнадцать тысяч, гарнизоны Мергана, Болы и Эр-Афор – три, четыре и две тысячи соответственно.

– Мы благодарим экстерриора за то, что он напомнил столь важные цифры, – кивнул Фердинанд. Граф Рафиано молча поклонился, напомнив Луизе лекаря из Кошоне, уговаривавшего обожравшегося Арнольда поставить пиявки. Сравнение никуда не годилось и вместе с тем было верным: экстерриор, как и безвестный лекарь, говорил то, что ему предписывал долг, ни на миг не веря, что его послушают.

– Ваше величество, как это ни прискорбно, Мерцийский лагерь, Мерган и гарнизон Олларии примкнут к мятежу. Мы можем рассчитывать лишь на Болу и Эр-Афор, но этого недостаточно.

– Откуда у вас такие сведения? – переспросил франтоватый барон, при ближайшем рассмотрении оказавшийся косым.

– Присоединяюсь к господину Краклу, – худенький седой дворянин вскочил со своего места, всплеснул ручками и снова уселся.