Сын герцога - Людмила Музыка

Этот проклятый слишком хорошо защищенный перевал, расположенный в совершенно неподходящем для штурма месте. Маран не был гением военной стратегии и тактики. Его стихией были политика и экономика. Но объяснений герцога ар-Тана и его сына, который собственно и контролировал этот регион, было достаточно, чтобы понять насколько непосильная задача стояла перед ними. Но Маран и не думал сдаваться. Тем более теперь, когда у него появился лишний туз в рукаве.

Гномы, жившие в этих горах, оказались не такими затворниками, как их принято было считать. Подгорники пришли сами, не дожидаясь приглашения, и впечатление они произвели сильное. Императору было непривычно видеть таких гномов. Их было пятеро: полномочный представитель главы четвертого клана советник Имрин и его охранники. Хмурые сосредоточенные лица, полный доспех и широкие тяжелые мечи. Казалось, эти гномы сошли с древних гравюр о войне. Но, переговорив с ними, Маран понял, что первое впечатление было не так далеко от истины. Потому что для этих подгорников война, которую в Империи вспоминали по древним гравюрам, до сих пор продолжалась. Впрочем, теперь это была их общая война.

Гномы предложили свою помощь. И Маран ухватился за их предложение, как утопающий хватается за соломинку. Потому что если особой подмоги на поле боя от них не стоило ожидать (Имрин сразу предупредил, что подгорники открыто выступят против Ванаана только в случае прямой угрозы подземным городам). То информация, полученная от них, была бесценна. Карты местности, расположение некоторых военных подразделений ванаанцев вблизи гор, основные опорные пункты. Все это было безумно важно, но в основном для герцога ар-Тана. Марана гораздо больше заинтересовали другие вещи: военные лагеря и, конечно же, маги. О них гном говорил мало и неохотно (подгорник явно не собирался выдавать всю информацию сразу). Но и того, что он рассказал, хватило, чтобы молодому императору стало не по себе. Еще бы ему было отреагировать по-другому, если даже высший маг Барус заметно побледнел, услышав рассказ Имрина.

Договорившись о способе поддержания связи, гномы отправились обратно. А вместе с ними исчез и Барус, который по такому случаю даже оставил без присмотра своего ученика Илара. Маг отсутствовал почти сутки. Зато когда он вернулся, то пришел не один, а с двумя представителями высшего совета. И теперь эти трое вместе с ар-Таном и остальными лихорадочно корректировали планы нападения. Они спорили уже несколько часов, и Маран старался не вмешиваться в их спор. Просто слушал краем уха, делая для себя соответствующие выводы, и смотрел на горы. Величественные и таинственные. Молодой император решил, что, наверное, никогда не сможет по достоинству оценить их красоту. Слишком страшные тайны они скрывали.

Совершенно по-другому смотрел на древние горы ученик Баруса Илар. Он ненавидел их всем сердцем, и в то же время его с непреодолимой силой тянуло к ним. Вернее, его тянуло к тому, что лежало за ними. Ванаан. Уже одно это слово отзывалось болью в душе рыжеволосого ученика мага. Проклятая привязка работала исправно, заставляя его постоянно смотреть на эти ненавистные горы. С желанием сбежать из лагеря и ехать к перевалу пока удавалось бороться. Не последнюю роль в этом играл неусыпный контроль дорого учителя (в кои то веки Илар был даже рад подозрительности Баруса). Да и чувство самосохранения не позволяло приблизиться к горам. Снова оказаться без магии было бы равносильно особо изощренной пытке. И все равно он не мог не смотреть на запад.

Тоскливые взгляды, которые Илар то и дело бросал в сторону гор, не заметил бы только слепой. Барус не был слепым. Но и паниковать пока не спешил. Просто времени не хватало. Сначала споры с ар-Танами. Ему и одного герцога хватало, а уж после того, как к тому присоединился сын (кстати, полная копия папаши) жить стало еще веселей. Это притом, что сам император тоже был далеко не подарок. Потом — выступление перед высшим советом. Эти трусливые, твердолобые… уважаемые высшие маги довели его до белого каления своим упрямством. После чего согласились на его предложение, и теперь продолжали его доводить только уже здесь, в военном лагере. Так что проблемы с учеником просто терялись на фоне остальных забот.

Барус установил за Иларом постоянную слежку. Он и раньше старался не сводить с него глаз. Но теперь еще усилил контроль. Еще не хватало, чтобы этот сумасшедший сбежал к ванаанцам. А предпосылки для этого были.

С тех пор как они с Барусом вслед за императором покинули дворец и переместились к границе, притворяться послушным учеником мага Илару стало намного трудней. Как и играть свою роль перед остальными. В какой-то момент ему просто расхотелось играть.

Илар как никто другой в этом огромном лагере понимал, что война неизбежна. Слишком разными были Империя и Ванаан. Как день и ночь. Чтобы они не воевали, их нужно было разнести на разные континенты, а еще лучше в разные вселенные. Империя имела огромную армию, поддержку Высшего совета магов и еще тысячу разных преимуществ. Но Ванаан оставался Ванааном, и этим было все сказано. Подготовка солдат, система подчинения магов, а главное — неукоснительное выполнение воли правителя. Что эти дети, погрязшие в собственных интригах, могли противопоставить такому монстру?

Если даже Илар, большая часть жизни которого прошла вдали от родины, в последнее время все чаще ловил себя на мысли, что имперцам не хватает дисциплины. Твердой руки человека, который навел бы в этой стране порядок. Были ли это его собственные мысли или действие привязки, рыжеволосый маг не знал. Он старался не задумываться о таких вещах, иначе жить становилось невыносимо. Гораздо легче было просто смотреть на горы и иногда (уже по привычке) проверять связующую нить с ведущим. Нить отзывалась неслышным звоном, но ответ не приходил. Лорд Джай находился очень далеко, но он был все еще жив.

Белый замок, снаружи похожий на изображение на гравюре из какого-нибудь романа, внутри оказался далеко не таким сказочным. По крайней мере, камеры для заключенных здесь были очень даже реальные. Не самое лучшее место для пробуждения. Но, осмотревшись, Джай решил, что все могло быть гораздо хуже. По крайней мере, его не бросили куда-нибудь в подземелье и даже не связали. Камера была небольшой, с единственной узкой койкой и крохотным оконцем под потолком, которое на удивление пропускало много света. Или все дело было в камне, из которого выложены стены. Необычно светлый, отполированный до блеска, он казался почти белым (из-за него юноша собственно и понял, где оказался). Впечатление портили только вполне обычные решетки и стражник у двери, который демонстративно не обращал внимания на все его расспросы.