Дьюма-Ки - Стивен Кинг

Джек молча указал на горизонт, которого уже коснулось солнце.

— Я знаю, Джек, но мы ближе к цели, чем ты думаешь. — Я достал из стопки и положил наверх последнюю из сегодняшних картин. Набросок, конечно, но улыбка узнавалась сразу. Чарли — парковый жокей. Я поднялся, мы отвернулись от Залива и ожидающего корабля, чёрного силуэта на золотом фоне. — Видите? Я заметил его по пути от дома. Настоящую скульптуру жокея, не проекцию, которая пугала нас, когда мы только приехали.

Они посмотрели.

— Я так нет, — первым ответил Уайрман. — Но думаю, что заметил бы, если б она там была, мучачо. Я знаю, трава высокая, однако красную кепку трудно пропустить. Если, конечно, его не поставили в банановой роще.

— Вижу! — воскликнул Джек и рассмеялся.

— Чёрта с два. — В голосе Уайрмана слышалась обида. — Где?

— За теннисным кортом.

Уайрман посмотрел, уже начал говорить, что ничего не видит, замолчал.

— Чтоб я сдох! Статую поставили вверх ногами, так?

— Да. А поскольку никаких ног нет, ты видишь квадратный стальной постамент. Чарли стоит на том самом месте, которое нам нужно, амигос. Но сначала мы должны заглянуть в амбар.

ii

У меня не было предчувствия, что в этом длинном, оплетённом лианами здании, где царили темнота и удушающая жара, нас может поджидать беда. Я понятия не имел, что Уайрман достал из-за ремня и держит «Дезерт игл» наготове, пока не прогремел выстрел.

Ворота спроектировали и изготовили так, чтобы половинки сдвигались и раздвигались по направляющим, но эти половинки своё отъездили. Раздвинутые примерно на восемь футов [2,4 м], они намертво приржавели к направляющим и недвижно стояли уже не одно десятилетие. Серо-зелёный испанский мох свисал, как занавес, закрывая верхнюю часть проёма.

— Будем искать… — начал я, и в этот момент цапля вышла из амбара, сверкая синими глазами, вытянув длинную шею, щёлкая жёлтым клювом. Едва миновав ворота, цапля взлетела и ринулась вперёд — несомненно, целясь в мои глаза. Раздался дикий грохот «Дезерт игл», и безумный синий взгляд птицы исчез вместе с её головой в кровавых брызгах. Тело ударило в меня — лёгкое, как связка проволочек — и упало у моих ног. В тот же момент в голове раздался пронзительный, серебристый крик ярости.

Услышал этот крик не только я. Уайрман поморщился, Джек выпустил ручки корзинки для пикника и зажал уши ладонями. Потом крик стих.

— Одна мёртвая цапля. — Голос Уайрмана дрожал. Он потрогал мыском груду перьев и отбросил её с моих высоких ботинок. — Ради бога, не сообщайте в Общество защиты животных. Этот выстрел может обойтись мне в пятьдесят тысяч штрафа и пять лет тюрьмы.

— Откуда ты знаешь? — спросил я. Он пожал плечами.

— Какое это имеет значение. Ты велел мне застрелить цаплю, если я увижу её. Ты — Одинокий рейнджер, я — Тонто.[190]

— Но ты держал пистолет наготове.

— Думаю, сработала та самая «интуиция», на которую ссылалась няня Мельда, надевая на руку серебряные браслеты матери. — Уайрман не улыбался. — Что-то присматривает за нами, можно даже не сомневаться. И после того, что случилось с твоей дочерью, полагаю, мы вправе рассчитывать на помощь. Но мы должны сделать то, что нам положено.

— Главное, держи свою стреляющую железяку под рукой, пока мы будем это делать, — ответил я.

— Можешь на это рассчитывать.

— Джек, — позвал я. — А ты сможешь разобраться с зарядкой гарпунного пистолета?

Никаких проблем не возникло. Гарпунный пистолет тоже мог нас защитить.

iii

В амбаре было темно, и не только потому, что гребень между нами и Заливом отсекал прямые лучи заходящего солнца. Небо было пока ещё светлым, да и щелей в крыше и стенах хватало, но вьюны и лианы все эти щели перекрыли. Так что сверху в амбар падал зелёный свет, тусклый и ненадёжный.

Центральная часть амбара пустовала, если не считать древнего трактора, который стоял на массивных ступицах, но в одном из боковых отделений луч света от нашего мощного фонаря выхватил из темноты какие-то ржавые инструменты и деревянную лестницу, прислонённую в задней стене. Грязную и очень уж короткую. Джек попытался подняться по ней, тогда как Уайрман светил на него фонарём. На второй перекладине Джек подпрыгнул, и мы услышали треск.

— Перестань прыгать и отнеси к воротам, — остановил его я. — Это лестница, а не батут.

— Я понимаю. Но флоридский климат не идеален для хранения деревянных лестниц.

— Беднякам выбирать не приходится, — заметил Уайрман. Джек поднял лестницу, скривился, когда с шести грязных перекладин на него посыпалась пыль и дохлые насекомые.

— Вам легко говорить. Вам подниматься не придётся, при вашем-то весе.

— В нашем отряде я — стрелок, nino,[191] — ответил Уайрман. — У каждого своя работа. — Он хотел бы держаться бодро, но голос звучал устало, да и по лицу чувствовалось, что силы у него на пределе. — Где другие керамические бочонки, Эдгар? Потому что я их не вижу.

— Может, в глубине амбара, — предположил я.

И не ошибся. В дальнем конце мы нашли, наверное, с десяток керамических кегов со столовым виски. Я говорю «наверное», потому что определить точное число мы не могли: все они были разбиты вдребезги.

iv

В окружении крупных кусков керамики горками и россыпью поблёскивали осколки стекла. Справа от этого «места казни» лежали две древние тачки, обе перевёрнутые. Слева, у стены, стояла кувалда, заржавевшая, со мхом на рукоятке.

— Кто-то устроил здесь праздник разбивания контейнеров, — сказал Уайрман. — И кто, по-твоему? Эм?

— Возможно, — ответил я. — Вероятно.

И тут я впервые задался вопросом: а не сумеет ли она всё-таки взять верх? Немного светлого времени у нас было, но меньше, чем я ожидал, а уж о запасе, при котором я чувствовал бы себя спокойно, говорить вовсе не приходилось. И что теперь? В чём мы собирались топить её фарфоровую ипостась? В грёбаной пластиковой бутылке с водой «Эвиан»? Не самая плохая идея, между прочим. Согласно утверждениям защитников окружающей среды, пластик способен пережить вечность, но фарфоровая фигурка вряд ли пролезла бы в горлышко.

— Какой у нас запасной вариант? — спросил Уайрман. — Топливный бак «Джон Дира»? Подойдёт?

При мысли о том, что придётся засовывать Персе в топливный бак старого трактора, внутри у меня всё похолодело. Он наверняка уже превратился в ржавое решето.

— Нет, не думаю, что бак нас выручит.

Должно быть, в моём голосе прозвучало что-то похожее на панику, потому что Уайрман сжал мою руку.