Сон в красном тереме. Том 2 - Цао Сюэцинь

class="p1">Навстречу им попалась Пин-эр, которая со смехом проговорила:

– Моя госпожа узнала, что старая госпожа любуется цветами, но сама никак не могла прийти и послала меня прислуживать ей. Она велела передать Бао-юю два куска красного шелка, чтобы он украсил яблоньки. Пусть это расценивается как поздравление моей госпожи в связи с радостным событием.

Си-жэнь взяла у нее шелк и поднесла матушке Цзя.

– Как хорошо придумала Фын-цзе! – воскликнула матушка Цзя. – Оригинальное поздравление!

– Когда вернешься домой, от имени Бао-юя поблагодари свою госпожу, – сказала Си-жень, обращаясь к Пин-эр. – Если ее пожелание сбудется, мы все будем рады!

– Ай-я! – вдруг воскликнула матушка Цзя. – Подумайте только – Фын-цзе больна, но обо всем помнит, обо всем беспокоится! Ее подарок как раз кстати!

Наконец матушка Цзя удалилась, а Пин-эр сказала Си-жэнь:

– Моя госпожа считает странным, что цветы распустились в такое время. Она уверена, что это не к добру! Но, не желая, чтобы в доме тревожились, она просит тебя украсить яблоньки красным шелком, чтобы все думали, что их несвоевременное цветение предвещает радостное событие, и тогда всякие толки и пересуды прекратятся.

Си-жэнь кивнула, а затем проводила Пин-эр. Но это уже не столь важно.

Сейчас речь пойдет о Бао-юе. В это утро, одетый в меховую шубку, он отдыхал у себя дома. Когда ему сказали, что распустились цветы, он то и дело выбегал смотреть на них, радовался и восхищался, позабыв обо всех горестях и печалях. Узнав, что в сад идет матушка Цзя, он надел курму и поспешил ей навстречу.

Он одевался очень быстро и забыл надеть свою чудотворную яшму. После ухода матушки Цзя он переоделся в обычную одежду, и Си-жэнь, не видя у него на шее яшмы, удивленно спросила:

– А где яшма?

– Я не надевал ее. Переодеваясь, я положил ее на столик, – ответил Бао-юй, – на тот, что стоит на кане.

Си-жэнь поглядела, но яшмы на столике не оказалось. Она стала искать повсюду – нигде никакого следа. От страха она вся покрылась холодным потом.

– Не волнуйся, яшма никуда не могла деваться, – стал успокаивать ее Бао-юй. – Расспроси служанок!

Си-жэнь решила, что яшму из озорства спрятали Шэ-юэ или кто-то из других служанок.

– Вот дрянь! – стала ругать она Шэ-юэ. – Надо знать шуткам меру! Куда ты спрятала яшму? Если ты ее потеряешь, не жить нам на белом свете!

– Что ты! – сделавшись сразу серьезной, воскликнула Шэ-юэ. – Разве с такими вещами можно шутить?! Не говори глупостей! Ты, наверное, с ума сошла. Может, ты сама ее спрятала?

Си-жэнь поняла, что Шэ-юэ не шутит, и сказала:

– О всемогущий Будда!.. Господин мой, ну куда ты ее сунул?!

– Помню, что положил ее на столик, – ответил Бао-юй. – Поищите хорошенько!

Си-жэнь и Шэ-юэ снова бросились искать. Рассказывать о пропаже они никому не решались. Долго длилась суматоха. Служанки перевернули все сундуки и корзины, но ничего не могли найти и стали подозревать, что яшму унес кто-то из приходивших сюда.

– Кто ж не знает, что в этой яшме жизнь Бао-юя?! – недоумевая, вопрошала Си-жэнь. – Кто мог осмелиться ее унести?! Лучше никому об этом не говорить, а потихоньку навести справки. Если взяла какая-нибудь барышня ради шутки, надо попросить ее, чтобы она вернула, а если взяла служанка, потребовать вернуть ее, но только не докладывать господам, если даже придется дать взамен все, что угодно. Ведь пропажа яшмы – не шутка! Потерять ее страшнее, чем потерять самого Бао-юя!

Шэ-юэ и Цю-вэнь направились к выходу, но Си-жэнь догнала их и предупредила:

– Только не расспрашивайте у тех, кто здесь был! Они могут не знать о пропаже яшмы, и если им сказать, что яшма исчезла, они подумают, будто их подозревают в воровстве!

Девушки ушли. У кого бы они ни справлялись о яшме, все лишь пожимали плечами.

Удрученные служанки молча возвратились домой, недоуменно переглядываясь друг с другом. Бао-юй был страшно напуган.

Взволнованная Си-жэнь плакала без слез. Она уже не представляла себе, где еще искать яшму, но и докладывать об ее исчезновении не осмеливалась.

Все во «дворе Наслаждения розами» были объяты страхом. Люди, узнавшие о происшествии, стали сбегаться сюда со всего дворца.

Тань-чунь распорядилась немедленно запереть ворота сада и велела двум девочкам-служанкам под присмотром старухи снова тщательно обыскать каждый уголок.

– Кто найдет яшму, получит щедрую награду! – обещала она.

Никто из прислуги не хотел, чтобы его заподозрили в краже. Кроме того, услышав о награде, все, не жалея сил, искали яшму повсюду, вплоть до отхожих мест. Но все оказалось тщетным – яшма, словно оброненная иголка, исчезла бесследно.

– Дело нешуточное, – проговорила встревоженная Ли Вань. – Я бы предложила одну крайнюю меру, но, боюсь, что это не совсем удобно.

– Что именно? – наперебой спрашивали ее.

– Я думаю, что не следует быть щепетильным, раз дело приняло такой оборот, – произнесла Ли Вань. – В саду, кроме Бао-юя, живут одни женщины. Надо, чтобы барышни приказали своим служанкам раздеться и тщательно обыскали их. Если и тогда яшма не найдется, придется обыскать старух и служанок, выполняющих черную работу. Ну, что вы скажете?

– Ты права, – отозвались все. – Людей сейчас у нас много; трудно разобраться, что они собой представляют: как говорится, «рыбы смешались с драконами». Мы поступим, как ты предложила, и служанки только будут рады – ведь, если яшму у них не найдут, подозрение с них будет снято.

Одна Тань-чунь не произнесла ни слова. Но все служанки, желая снять с себя подозрение, охотно согласились на предложение Ли Вань.

– Обыскивайте первым долгом меня! – заявила Пин-эр.

Затем остальные служанки распахнули халаты, вывернули карманы, и Ли Вань все тщательно осмотрела.

– Сестра, неужели и ты научилась заниматься столь неприглядным делом! – воскликнула Тань-чунь, не в силах сдержать душившего ее возмущения. – Неужели ты думаешь, что тот, кто украл яшму, станет носить ее с собой?! Да и зачем девушкам красть ее? Ведь они знают, что яшму считают сокровищем лишь в пределах дворца, а за его пределами она ничего не стоит! Я уверена, что яшму украли со злым умыслом!

Все задумались. Вспомнив о том, что накануне Цзя Хуань бегал по комнатам, а сейчас куда-то исчез, все обратили на него свои подозрения, только никто не решался высказать свою мысль вслух.

– Сделать такую пакость мог только Цзя Хуань, – проговорила наконец Тань-чунь. – Нужно потихоньку позвать его сюда, уговорить, чтобы он отдал яшму, а затем хорошенько припугнуть, чтобы он об этом не болтал.

– Да, да! – закивали девушки.

– Это дело придется взять на себя Пин-эр, – сказала Ли-Вань, –