Путеводитель по Библии - Айзек Азимов

Возможно, значительный вклад в создание традиции соблюдения дня субботнего как части фундаментального соглашения между Богом и Израилем внес Иезекииль («отец иудаизма»), поскольку Иезекииль цитирует Бога как говорящего:

Иез., 20: 12. …дал им также субботы Мои, чтобы они были знамением между Мною и ими…

Ко времени возвращения из плена день субботний определенно получил то дополнительное значение, которое он всегда имел у иудеев. Неемия, посетив восстановленный Иерусалим, ужаснулся, увидев работу, производившуюся в день субботний:

Неем., 13: 15–17. В те дни я увидел в Иудее, что в субботу топчут точила, возят снопы и навьючивают ослов вином, виноградом, смоквами и всяким грузом, и отвозят в субботний день в Иерусалим. И я строго выговорил им в тот же день, когда они продавали съестное. И Тиряне жили в Иудее и привозили рыбу и всякий товар и продавали в субботу жителям Иудеи и в Иерусалиме. И я сделал выговор знатнейшим из Иудеев и сказал им: зачем вы делаете такое зло и оскверняете день субботний?

Соблюдение дня субботнего и увеличивающееся количество ограничений, воздвигавшихся вокруг него до периода преследования со стороны Селевкидов, стало среди консервативной фракции тем самым пробным камнем, который отделял ортодоксальных евреев от эллинизаторов. Действительно, асидеи не нарушали день субботний даже ценой своей жизни. Маккавеям пришлось настроить общественное мнение так, чтобы в день субботний позволялась по крайней мере самооборона. Однако более ритуалистические фракции иудеев, куда входили, в частности, некоторые группы фарисеев, были особенно непреклонными в отношении поведения в день субботний.

Ученики Иисуса, срывая колосья пшеницы, счищая шелуху и поедая зерна, были вовлечены в нечто вроде сбора урожая, а это явно запрещалось в день субботний:

Исх., 34: 21. Шесть дней работай, а в седьмой день покойся; покойся и во время посева и жатвы.

Формальные положения, которые возвеличивали день субботний из гуманистических соображений, были для Иисуса неприемлемы. Его точка зрения лаконично была выражена в Евангелии от Марка:

Мк., 2: 27. И сказал им: «Суббота для человека, а не человек для субботы…»

Мать и братья Иисуса

Фарисеям, должно быть, казалось, что Иисус стремился разрушить самую сердцевину иудаизма, ритуал, сохранявший его от несметных враждебных сил внешнего мира. Иисуса следовало остановить.

Мф., 12: 14. Фарисеи же, выйдя, имели совещание против Него, как бы погубить Его. Но Иисус, узнав, удалился оттуда.

Возможно, фарисеи хотели только уничтожить его влияние; положение дел еще не достигло той стадии, когда казалось необходимым уничтожить его самого. Очевидно, стратегия, выбранная фарисеями, состояла в том, чтобы обвинить его в черной магии:

Мф., 12: 24…Фарисеи же… сказали: Он изгоняет бесов не иначе, как силою Веельзевула, князя бесовского.

Иисус возразил на это, спросив у них, как один бес мог быть изгнан другим, такая гражданская война в чинах бесовского царства уничтожит их всех:

Мф., 12: 25. …всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит.

Однако, вполне вероятно, некоторые последователи отступались от него. Многие, возможно, считали, что если ученые фарисеи определили какого-то человека как поклоняющегося бесам, то это должно быть так.

Можно даже доказать, что члены его семьи также были обеспокоены этим. Несомненно, слава об успехах проповедей Иисуса, должно быть, дошла обратно до Назарета, и его родственники были этому естественным образом рады. Однако, как только до них стали доходить дурные слухи, они вполне оправданно могли испугаться за его безопасность и отправились на его поиски.

По крайней мере примерно в этот момент Матфей упоминает об их приходе:

Мф., 12: 46. Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним.

Они пришли, чтобы убедить его вернуться домой с ними? Они надеялись убедить его отказаться от миссии прежде, чем с ним случится неизмеримая беда?

Матфей не говорит, но в версии Марка этому же эпизоду предшествует (незадолго до этого) то, что можно рассматривать как самый важный отрывок:

Мк., 3: 21. И, услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя.

Слово, которое здесь переведено как «ближние», могло означать «родственники», и действительно, в Иерусалимской Библии говорится «Его родственники», а не «ближние Его».

Этот стих в Евангелии от Марка нисколько не смущает самого евангелиста. Он никак не упоминает о непорочном зачатии Иисуса или о сопровождающих его чудесах, поэтому у него нет никаких оснований предполагать, что мать и братья Иисуса должны с большей готовностью поверить в Него, чем кто-либо другой.

Однако описание непорочного зачатия и сопровождающих его необычных событий у Матфея (поклонение царей, поиск младенца Иродом, предупреждающий сон) представляет ситуацию, в которой мать Иисуса и, возможно, остальные также родственники не могли не помогать ему, но по крайней мере имели сильное подозрение в отношении мессианской миссии Иисуса. Поэтому Матфей не мог с уверенностью, не допустив при этом противоречия, включить стих насчет родственников Иисуса, думавших, что тот сошел с ума, так что он просто опускает его.

Однако, если мы исследуем жизнь «исторического Иисуса», мы испытываем сильный соблазн считать, что родные Иисуса боялись за него и пришли, чтобы забрать его домой, где они могли бы держать его в безопасности. Можно утверждать, что описание Матфеем реакции Иисуса на приход его родных делает эту точку зрения правдоподобной. Если бы его мать и братья пришли для обычного дружественного посещения, то, конечно, Иисус с удовольствием повидался и поговорил бы с ними. Однако если бы Иисус заподозрил, что они пришли, чтобы отговорить его от его миссии, и если он ставил свою миссию выше даже семейных уз, то естественно, он отреагировал бы именно так, как это описывает Матфей:

Мф., 12: 49. И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои…

Очевидно, он отказывается повидаться со своими родными, и фактически члены его семьи больше не появляются в остальной части Евангелия от Матфея. (Они упоминаются в более поздней главе при описании неудачи Иисуса произвести впечатление на жителей Назарета, но сами они не появляются.)

Притчи

В Евангелиях Иисус часто описывается как поясняющий свои взгляды посредством притч. Это короткие рассказы, которые можно воспринимать в буквальном смысле или можно по пунктам сравнивать с аналогичной идеей об отношениях Бога и человека.

И именно сразу после описания визита матери и братьев Иисуса Матфей решает представить собрание таких притч:

Мф., 13: 3. И поучал их много притчами…

Можно, конечно, не уловить смысл притчи, и ученики Иисуса изображаются озадаченными, когда их Учитель, казалось, намеренно говорил иносказательно и воздерживался от простой речи:

Мф., 13: 10. И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им?

В объяснение дается то, что сама туманность притч действует так, чтобы тщательно исследовать души людей. Те, кто честно хочет войти в Царство, будут делать усилия, чтобы понять, в то время как те, кто стремится недостаточно, не будут стараться.

Однако это можно интерпретировать как рациональный ответ на растущую силу врагов Иисуса. Так как Иисус, говоря прямо о своих неортодоксальных религиозных взглядах, мог еще более разозлить фарисеев и, возможно, даже навлечь на свою голову политические опасности. Если же говорить притчами, то не сочувствующие ему могли обмануться буквальным повествованием (как правдивой историей о человеке, сажающем пшеницу), в то время как сочувствующие Иисусу, уловив смысл притчи, не будут иметь никаких проблем.

Дочь Иродиады

И у Иисуса имелись серьезные основания говорить осторожно и притчами, так как на него свалились опасности помимо фарисеев. Убит Иоанн Креститель!

Ирод Антипа колебался насчет казни Иоанна, боясь политических осложнений, которые могли последовать в результате негодования его последователей. Однако мстительная Иродиада, на ком висело осуждение со стороны Иоанна, с ловкостью добилась от Ирода поспешной клятвы.

Мф., 14: 6—10. Во время же празднования дня рождения Ирода дочь Иродиады плясала перед собранием и угодила Ироду, посему он с клятвою обещал ей дать, чего она ни попросит. Она же, по наущению матери своей, сказала: «Дай мне здесь на блюде голову Иоанна Крестителя». И опечалился царь, но, ради клятвы и возлежащих с ним, повелел дать ей, и послал отсечь Иоанну голову в темнице.