Вторая мировая: ошибки, промахи, потери - Лен Дейтон

Через три дня японцы атаковали Перл-Харбор.

Японское нападение на базу американского флота привело к тому, что газетная сенсация почти не произвела в Вашингтоне шума. Однако по странной прихоти судьбы перевод статьи попал в руки Гитлеру, и это убедило его, что Германия должна объявить войну Соединенным Штатам. Гитлер ссылался на статью в «Чикаго трибьюн» в своей речи в рейхстаге в среду 11 декабря, в тот день, когда Риббентроп вызвал к себе американского поверенного Леланда Морриса и крикнул ему: «Ваш президент хотел этой войны — и вот он ее получает». На самом деле крайне маловероятно, что Конгресс согласился бы объявлять войну Германии. Запальчивый поступок Гитлера предопределил поражение Германии. Однако последующие ужасные события этого рокового решения потрясли Америку. Немецкие подводные лодки стали рыскать вдоль американского побережья от залива Святого Лаврентия до Мексиканского залива. За последующие шесть месяцев были потоплены суда общим водоизмещением свыше двух миллионов тонн.

Ответ Америки на Перл-Харбор последовал незамедлительно, и он был ошеломляющим. За первые шесть месяцев 1942 года правительство разместило заказов на 100 миллиардов долларов — больше, чем экономике страны когда-либо удавалось выполнить за целый год! Рабочая сила, нефть, каучук и стратегическое сырье распределялись на военные и гражданские нужды «промышленными падишахами», обладавшими неограниченной властью. Главой комиссии по оборонной промышленности был назначен Дональд М. Нельсон, получивший над экономикой всей страны власть, уступавшую только президентской. Нельсон как нельзя лучше подходил для этой должности. Вице-президент по торговле компании «Шире Ройбак», он знал, что где купить по самой выгодной цене.

14 декабря 1941 года бригадный генерал, занимавший должность начальника штаба сухопутных войск на Филиппинах, был вызван в ставку начальника штаба сухопутных войск Соединенных Штатов генерала Джорджа С. Маршалла, который попросил его изложить свою точку зрения на войну на Тихом океане. Бригадный генерал дал реалистичную оценку. Филиппинами следует пожертвовать, а американские вооруженные силы должны перестроиться в Северной Австралии. Это совпадало с точкой зрения самого Маршалла и президента Рузвельта. Бригадный генерал был немедленно назначен главой Тихоокеанского отделения департамента военного планирования. Это был Дуайт Д. Эйзенхауэр. Вскоре он стал верховным главнокомандующим союзными войсками в Европе.

Уинстон Черчилль услышал о нападении на Перл-Харбор, находясь в своей загородной резиденции Чекерс вместе с американскими гостями. Эту новость он узнал не от разведки и не от службы перехвата. Как и Гитлеру, Черчиллю пришлось положиться на достоверность переданного по радио информационного сообщения, однако, плохо расслышав голос диктора, он переспросил дворецкого Сойерса, слушавшего тот же самый 9-часовой вечерний выпуск Би-би-си в комнате слуг.

Черчилль схватил телефон, и через две-три минуты его соединили с Рузвельтом.

— Господин президент, что там относительно Японии?

— Да, все верно. Они напали на нас в Перл-Харборе.

Черчилль в сопровождении высших государственных чиновников и своего личного лечащего врача отправился в Америку на борту линкора «Дюк оф Йорк». Плавание продолжалось восемь дней, и уже через две недели после нападения на Перл-Харбор Черчилль встречался в Вашингтоне с президентом Рузвельтом. На этой «конференции в Аркадии» впервые проявил себя как один из действительно выдающихся вождей того времени генерал Джордж Маршалл. Уже совершивший к тому времени чудо по перевооружению и реорганизации американской армии, он предложил создание объединенного комитета начальников штабов для глобальной координации стратегии союзников — это выходило далеко за рамки воображения и возможностей держав «Оси». Решение разгромить Германию в первую очередь было вновь подтверждено и Черчиллем, и Рузвельтом, но Маршалл пошел дальше, настояв на том — несмотря на сопротивление Великобритании, — что добиться этого можно только высадкой десанта на побережье Франции и дальнейшим продвижением на территорию Германии. Черчилль, опасавшийся, что это повлечет миллионные жертвы, выступал за стратегические бомбардировки, психологическую войну и действия на периферии оккупированной Гитлером Европы. Был достигнут компромисс. Англо-американским армиям предстояло высадиться в Алжире и Марокко и соединиться с английскими армиями, наступавшими из Египта. Командовать силами вторжения был назначен генерал Эйзенхауэр.

Комитет, заседание которого состоялось в Вашингтоне утром в субботу той судьбоносной недели, был обязан своим возникновением письму, полученному президентом Рузвельтом в августе 1939 года от величайшего в мире ученого Альберта Эйнштейна:

«…возможно начать цепную реакцию ядерного деления в большой массе урана, в результате чего высвободится огромное количество энергии и будут образованы в большом количестве радиоактивные элементы… Одна бомба подобного типа, привезенная на корабле в порт, при взрыве уничтожит весь порт и часть прилегающей территории…»

В письме подчеркивалось, что немцы завладели урановыми рудниками в Чехословакии и ученые в Берлине занимаются теми же проблемами. На заседании комитета было принято решение о необходимости создания атомной бомбы. Всего через 24 часа появился новый повод для разработки такого устройства: информационные выпуски радио сообщили о «Гавайской операции». Впоследствии президент Трумэн сказал, что программа разработки атомной бомбы стоила 2 миллиарда долларов.

Две атомные бомбы, брошенные на японские города, не закончили войну. Японцы продолжали казнить захваченных в плен американских летчиков — к этой политике они перешли после начала массированных бомбардировок своих городов. Но после того как через неделю после второй атомной бомбардировки 800 тяжелых бомбардировщиков совершили налет на Токио, японцы смогли переступить через свою гордость и обратились с просьбой о перемирии. К этому времени американские самолеты практически не встречали сопротивления. В Японии не было горючего, чтобы обучать летчиков, производство авиационных двигателей сократилось на 75 процентов, производство самолетов на 60 процентов, а нефтепереработка на 83 процента.

От нефти, полученной Японией в результате броска на юг, было мало толку. Американские подводные лодки топили японские танкеры, так что из нефти, выкаченной в 1942 году, в метрополию попало только 42 процента; в 1943 — 15 процентов; в 1944 — 5 процентов; в 1945 году в метрополию не попало ничего. Не случайно историки обошли стороной вклад подводных лодок в победу союзников. В основе такого подхода лежит директива военного времени, изданная военно-морским департаментом. Командование американского флота запрещало любые публикации в прессе относительно подводной войны — независимо от того, раскрывались ли в них какие-то секреты. Адмиралы не хотели, чтобы историю войны на море преподносили таким образом. Несколько журналистов собрали сведения относительно подводных лодок, но цензура не разрешила их опубликовать, вероятно из опасений, что правда положит конец созданию больших кораблей и понизит влияние флота в целом.

В 1941 году Япония решила захватить нефтяные месторождения, вместо того чтобы уступить международным требованиям прекратить бессмысленную военную кампанию в Китае. Долгая дорогостоящая война ввергла страну в катастрофу. В том же году Гитлер совершил еще более опрометчивый поступок. Вместо того чтобы продолжать торговать со Сталиным, поставлявшим ему в любых количествах нефть и другое сырье, он направил танки и бомбардировщики, чтобы покорить Советский Союз, и после этого нефти у него уже больше никогда не было в достаточном количестве. Для страны с высокообразованным интеллигентным деятельным населением, где искусство, наука и техника ценились как нигде в мире, торговля была бы гораздо прибыльнее и дешевле, чем война. История второй половины двадцатого века показывает, что и Япония, и Западная Германия усвоили этот простой урок.

Но, разумеется, Гитлер начал войну не для того, чтобы улучшить уровень жизни своего народа. Его завоевания, как и тоталитарный режим, имели в своей основе патологическую ненависть к инородцам, особенно к той неясно описанной группе, которую он называл евреями.

Воинственная нетерпимость Гитлера и его расовая политика сыграли большую роль в мобилизации американского и английского народов на борьбу с нацизмом. С тех пор расовый баланс в Америке изменился коренным образом, так что вскоре американцы европейского происхождения будут составлять меньшинство жителей Соединенных Штатов. Все больше растет влияние чернокожих, испаноязычных и азиатских американцев. Европа также сильно изменилась, и население большинства стран, участвовавших в войне, в настоящее время является многорасовым. Четкие штампы, ради которых воевала Америка, вероятно, никогда больше не повторятся.