Путешествие Гнева - Константин Кузнецов

Никто из присутствующих меня не замечал, и я был вполне доволен этим обстоятельством. Кого заинтересует юноша в дорожном плаще, погруженный в свои мысли, мрачно уткнувшийся в пол? А подумать было о чем…

Ожидая ночной экспресс, Юк обмолвился со мной лишь парой слов. Рассказал, что в городе начались гонения на частных пилотов. Многочисленные аресты захлестнули Дымный отсек, поэтому мне лучше переждать смутные времена где-нибудь на Плацте — ближайшем к нам острове, приписанном к свободным землям. Я кивнул, соглашаясь. Циклоп вручил мне десять оловянных рейтенов. Сумма вроде бы небольшая, но вполне сносная, месяц можно спокойно протянуть, если учитывать тот факт, что билет до Плацте был у меня на руках. Еще Юк позаботился о путевом листе. Бронзовая пластина на моей груди, похожая на медальон, содержала полную информацию о владельце, вплоть до его ближайшего родства и его передвижения по материку. Выбитые на поверхности крохотные точки складывались в замысловатый рисунок, прочитать который можно было лишь с помощью специального прибора Гортани.

Когда я садился в дилижанс, циклоп пожал мне руку и быстро удалился, оставив меня одного, наедине со своими мыслями.

За недолгий месяц меня второй раз выкинули на улицу, как ненужную выбраковку, которой может найтись место только на масляной помойке. Но главное, что я вновь не принадлежал себе. Хотя о чем я говорю! Как человек, имеющий отметку приюта, может быть полностью свободным? Даже если бы я получил диплом Цеха, это мало что изменило бы в моей жизни. Вначале опекун, позже — наставник, затем — покровитель. И всегда должен находиться кто-то рядом с тобой… кто-то, кто имеет право решать за тебя…

По закону 'Параменика' каждый житель архипелага должен был находиться на своем месте, как винтики в общем механизме. И любое передвижение осуществлялось исключительно с разрешения представителя инспекции праведности.

Свободу надобно заслужить потом и мозолями, — говаривал мистер Босвел, которому за всю жизнь было позволено покидать город не чаще одного раза в год и не далее чем на пятьсот лиг. В случае неповиновения он мог лишиться не только своего имущества, но и звания виртуоза.

Сравнив столь незавидный поступок с моим походом в Ржавый город, побег от блюстителей и работу в одном ангаре с контрабандистами, я понял, что если попадусь на рубежном посту, то мне уж точно не сносить головы. Поэтому, решив сойти с дилижанса раньше, чем мы окажемся в зоне проверки, я закрыл глаза и погрузился в полудрему, нарушаемую лишь посторонними голосами и вечными дорожными ухабами.

Усталость навалилась на меня с такой силой, что когда я продрал глаза, то понял — пассажиры уже предъявляют опознавательные пластины.

— А у вас что, мистер? — поинтересовался скуластый Рубежник в темно-коричневом плаще и округлой шляпе с нашивкой южного предела.

Медленно расстегнув рубашку и достав путевой лист, я мгновенно оценил ситуацию. Путь для побега был перекрыт двумя солдатами, которые хмурясь, держали в руках огромные стальные фонари.

Старший рубежник небрежно провел большим пальцем по медной поверхности документа и, видимо, не обнаружив никаких нарушений, обратился к травнице.

— Разрешение на вывоз? — понюхав корень, он резко отпрянул назад, успев заслонить нос рукой и смачно чихнуть.

— Так это же для домашних нужд, милок, — попыталась объяснить старушка.

Рубежник чихнул в очередной раз, и еще дальше отстранившись от источника внезапной хвори, указал на выход.

— Всем немедленно покинуть повозку!

Его подчиненные расступились, позволив пассажирам дилижанса исполнить приказ.

Прохладная ночь заставила меня поежиться. Радовало лишь одно — сон как рукой сняло и больше не чувствовалось усталости и ломоты в костях.

Пограничный пост был хорошо освещен и окружен высокими столбами, между которыми тянулись золотистые электрические линии защиты, жалившие не хуже савиарских змей. Возле закрытых ворот высились несколько наблюдательных вышек. И казалось, что из этой мышеловки не выскочит ни одна мышь.

Рубежники взирали на нас сверху вниз, держа наготове мощные крутящиеся пулеметы — будто мы не путешественники, а опасные повстанцы с диких островов Лилового рифа.

Рядом с нашим дилижансом стояло еще четыре повозки — только гораздо крупнее, а потому и количество пассажиров в них исчислялось, по меньшей мере, тремя дюжинами. Недовольная толпа гудела, но противиться приказам солдат не собиралась.

Я и представить не мог, что к островам устремилось так много горожан. Обычно дилижансы отправлялись из Плакты редко: один, максимум два раза в день. А тут настоящее столпотворение. Словно все, кто здесь собрался, просто бегут, а не путешествуют на юг по своим делам.

Старший рубежник что-то недовольно выкрикнул. Двое солдат, приподняв указательный и средний палец вверх, отдали честь и, пропустив внутрь площадки еще одну повозку, закрыли ворота.

Силуэтов в темно-зеленой военной одежде прибавилось. Следуя четким указаниям начальства, они окружили периметр — деваться мне было некуда. Оставалось только смиренно ждать, надеясь на предусмотрительность Юка и удачу, посланную мне великим Икаром.

Нас построили в ряд, поставив во главе сгорбившегося под тяжестью лет усатого возницу. Его тощее скрюченное, словно рыболовный крючок, тело покачивалось на ветру, вызывая лишь жалость к весьма преклонному возрасту. Интересно, сколько лет ему отмерила благородная Эверика? Сняв с головы сильно растянутый цилиндр и пригладив растрепавшиеся редкие волосы, старик покорно опустил голову. По всей видимости, для него такие проверки были привычным делом.

Как минимум семьдесят, — выдвинул я первое предположение.

В ответ старик пошамкал беззубым ртом и подкрутил широкие, похожие на пену седые усы.

Нет, наверное, чуть больше, — не согласился я сам с собой.

Словно отреагировав на мою догадку, возница закатил глаза и тяжело вдохнул морозный воздух. Из его легких вырвался глухой протяжный свист, сменившийся надрывным кашлем.

— Нет, все-таки сто, — поставил я жирную точку в своих рассуждениях.

Внезапно раздался короткий приказ.

Перед нами замелькала стальные пики динтовок. Мы подравнялись в строю и вытянули руки по швам. Я ощутил, как на лбу выступил пот, и тело кинуло в жар. Шанс выбраться из этой передряги в моем случае равнялся нулю.

Не ведая, что нас ожидает, я осторожно коснулся дорожной пластины, прилипшей к моей груди. Ладонь обожгло, и я едва сдержал резкую боль.

— Всем приготовить назначение! — рявкнул старший рубежник.

Пассажиры, будто превратившись в опытных солдат, вытянули вперед пластины.

В начале строя появился низкорослый кранкс в огромной военной накидке. У него на груди, как шарманка, висела массивная машинерия, извергающая странный щелкающий звук и имевшая множество рычажков, тумблеров и датчиков.

Подойдя к столетнему вознице, кранкс волнительно покрутил что-то на приборе — внутренности неизвестного мне аппарата откликнулись воющим звуком, и в стеклянном окошечке началось движение. Две катушки стали одновременно вращаться, а расположенная между ними лента натянулась и начала колебаться, будто струна.

Мне было хорошо видно все, что происходит с машинерией, пока кранкс стоял в пол-оборота. Но как только он извлек из прибора длинный шланг с окошечком на конце, я заметил лишь яркую вспышку, создавшую вокруг дорожной пластины старика лиловый кокон.

Возница заметно побледнел. И даже в свете ярких фонарей был заметен его нарастающий страх.

Нет, с этой процедурой он явно сталкивался впервые.

— С какой целью следуете в свободные земли? — поинтересовался стоявший рядом с кранксом рубежник. Его длинный крючковатый нос приблизился к старику и обнюхал того с ног до головы.

— Доставляю пассажиров, — раздался короткий ответ.

На вышках зажгли еще пару фонарей, ослепив нас ядовитым светом. Пока я жмурился, ощущая в глазах неприятную резь, допрос продолжился.

— Количество путешественников?

— Шесть, из них двое детей, — загибая пальцы, рассудительно изрек старик.

— Пункт назначения?

— Почтовая станция в Бриге. Та, что на Колючей глыбе.

— Путь следования?

— По дороге Рейны, через Кривые холмы.

Рубежник немного задумался. Внимательно изучил всех пассажиров и вновь обратился к вознице.

— А все ли собираются путешествовать до Бриге?

— Да, сэр, — устало кивнул старик и, немного поразмыслив, добавил: — С другой стороны, они могут сойти и раньше. Ну, сами понимаете, я им не указ. Откроют дверцы и шасть. Я что же, их тогда ловить буду?

— Не умничай, старик. Отвечай, что спрашивают, — прорычал рубежник.

Возница вздохнул и состроил невинную рожицу, мол, как пожелаете, мне без разницы.