История московского Чингисхана. Цена успеха в деньгах, любви и одиночестве - Арман Давлетяров

– Знаешь, мне достаточно, что этот ролик увидит вся Россия… И это все лично для тебя, Арман.

Все вышло так, как и задумывалось. Песня «Ловила на глазки…» после выхода альбома принесла Насырову бешеный успех, заняв первые строчки рейтингов и зазвучав на всех крупных радиостанциях.

Начался новый подъем в жизни Мурата – график гастролей был настолько плотным, что его семье оставалось только вздыхать, ожидая папу и мужа из многочисленных поездок. Поскольку Наташа занималась воспитанием Акима, ей было сложно сопровождать Мурата в поездках.

В отличие от хитов «Мальчик хочет в Тамбов» и «Лунные ночи», песня «Ловила на губы» не была кавер-версией, она являлась оригинальной композицией Мурата и его личной заслугой. Песня принесла Насырову триумф не только как исполнителю, но и как автору.

Но Мурат находился в постоянном конфликте между желанием развиваться как музыкант, доводить до идеала каждое свое произведение и необходимостью учитывать вкусы и предпочтения публики. Это был своеобразный «камень преткновения» – причем, наверное, речь сейчас пойдет не только и не столько о Мурате, сколько о вечном конфликте творчества и бизнеса, когда приходится искать достойный компромисс.

Мурат наотрез отказывался признавать тот факт, что сложное и интересное, с его точки зрения, произведение может быть совершенно неинтересно широкой публике. Ему было грустно оттого, что, кроме ценителей, мало кого интересовали все эти изощренные пассажи, которые Мурат придумывал в большом количестве и все надеялся на то, что это кто-то оценит.

– Ты понимаешь, Мурат, – объяснял я ему, – у тебя великолепный голос, прекрасное образование. А обычный слушатель музыкальную школу не заканчивал и в хор не ходил, он хочет просто прийти к друзьям в гости, спеть вместе со всеми песню, потанцевать и отдохнуть. Что ты его грузишь?

– Я что, должен ориентироваться на колхоз в деревне уральской области? – огрызался Мурат.

– При чем тут колхоз уральской области? – взрывался я в свою очередь. – Хотя, между прочим, я тоже из села приехал. Но я, например, люблю «Битлз» слушать – ты еще скажи, что это вульгарный музон «на потребу публики». Можешь что-нибудь в этом роде предложить?

У Мурата аргументов не находилось. Но обстановка постепенно накалялась – ему явно не хотелось всю жизнь писать незамысловатые шлягеры, он, как и любой профессионал, мечтал «сыграть Гамлета». Или, по крайней мере, оставить после себя что-то значительное, что можно было бы отнести к разряду великого искусства.

Я очень хорошо понимал Мурата. Он разрывался между необходимостью развлекать людей и внутренней потребностью самовыражения. А человек он был очень тонкий, со сложной душевной организацией и особым видением мира.

Тем не менее мы сняли еще несколько клипов на те песни, которые показались нам наиболее удачными в альбоме – это «Девственница» и «Кусочки льда». «Девственница», снятая в стиле японского аниме, оказалась не слишком востребованной. А с «Кусочками льда», довольно романтичным клипом, который мы снимали на Украине, мы немного опоздали – нам нужно было запускать его в трансляцию раньше, чем «Ловила на губы». А мы сделали его позже, и он попросту затерялся на фоне своего более удачливого музыкального конкурента.

Отдельно можно назвать песню «Isn't joke» [1] – первая и последняя композиция Мурата на английском языке. Нам было интересно посмотреть, как зрителю понравится такой эксперимент, даже сняли клип в стиле 70-х годов. Но песня, к сожалению, популярной не стала, и впоследствии не вошла ни в один альбом. Зато стало ясно, что это совершенно не его стиль.

Но это было, наверное, единственным грустным моментом. Остальное нас радовало. Меня – то, что я мог гораздо чаще общаться с Муратом. Как только выдавалась возможность, я старался лететь с ним на гастроли, хотя это в мои обязанности концертного директора вовсе не входило.

Я никогда не говорил Мурату, насколько сильно я был привязан к нему как к человеку и насколько сильно я любил все, что он делал. У нас с ним вообще не было принято обсуждать что-то вслух. Потом я горько жалел о том, что держал дистанцию, но так у нас повелось с самого начала. К тому же в тот момент я, как и многие жители Земли, искренне полагал, что «все еще успеется»…

Я болел этим проектом. А иначе и быть не могло – нельзя работать с артистом, не любя его творчество и его самого как личность. Мне нравилась вся Муратова лирика. Большинство песен, которые он писал, были близки мне, как и духовно близок был и сам Мурат. Иногда мы с Насыровым даже шутили, что я попал в шоу-бизнес благодаря творчеству Мурата, а Мурат – благодаря моей настойчивости.

Еще одна грань характера Насырова – любовь к шуткам и розыгрышам. Ни одна гастрольная поездка не обходилась без какой-нибудь веселой проделки или комичного происшествия.

В те времена у нас с Муратом были одинаковые прически – полудлинные темные волосы с мелированными светлыми прядями. Причем я специально подстроился под Мурата, чтобы издалека мы казались идентичными внешне. У нас были даже ситуации, когда в аэропорту на паспортном контроле я предлагал Мурату ради шутки обменяться документами, чтобы проверить, смогут ли нас отличить работники аэропорта или нет. Забавно, но в некоторых случаях это срабатывало – нас регистрировали, а затем мы в самолете хохотали, вспоминая этот эпизод.

Но особенно запомнились гастроли в одном городе, куда мы прибыли по официальному приглашению администрации на один из муниципальных праздников.

Незадолго до этого события Мурат сделал короткую стрижку для съемок клипа «Isn't joke» – а все помнили его с длинными мелированными волосами и в черных очках, это был его фирменный знак. Теперь Мурат был практически не узнаваем, а я оставался в том же стиле и имидже, как Насыров несколькими неделями раньше. Поэтому в голове у нас созрела безумная и дерзкая идея. Сидя в самолете, мы договорились о том, что обменяемся «личностями», и я буду изображать Мурата вплоть до выхода сцену, а Мурат будет стоять в сторонке, как бы со мной.

Вышли мы оба в черных очках, сошли по трапу, подошли к встречающим – а принимали нас в аэропорту очень торжественно, в национальных костюмах, с хлебом-солью, с кортежем. Естественно, стриженого Мурата никто не узнал, зато все «узнали» меня и бросились ко мне со словами:

– Здравствуйте, Мурат!

Я засмеялся, но хлеб-соль принял. Нас рассадили по машинам, повезли в гостиницу, а я с большим удовольствием и некоторой долей тщеславия принимал в свой адрес все то внимание, какое полагается звезде эстрады.

– Удобно ли вам, Мурат? Все ли в порядке, Мурат? Вы что-нибудь хотите, Мурат? – организаторы старались вовсю, а Мурат сзади, наблюдая всю эту суету, тихо хихикал. На него никто не обращал внимания.