Аннушка (СИ) - Шторм Наташа

Упав на кровать, я забылась тяжёлым сном.

Глава 30

Утро прошло в сборах. Виктор Ильич нахваливал мои блинчики и пытался выведать рецепт пирогов, будто сам решил встать у плиты. Глеб ходил по комнате унылый и задумчивый, а Нина Петровна спускала вниз какие-то тюки. Мне показалось, она собрала всё ценное, что было в доме, словно боялась, что в один прекрасный день я испарюсь с её барахлом. Я не знала, как себя вести, поэтому молча стояла у плиты.

─ Глебушка! Ты не видел мои серёжки с изумрудами? Я вчера их тут, на столике, оставила.

Глеб отрицательно покачал головой.

─ А ты, Витя?

Виктор Ильич рассмеялся.

─ Вечно ты спрячешь свои цацки, а потом кипеж наводишь. Вот увидишь, они сами найдутся. А не найдутся, Аннушка найдёт, как убирать начнёт.

Нина Петровна хищно улыбнулась.

─ Найдёт? А вдруг уже нашла? Эти цацки, как ты говоришь, стоят, как квартира в Мухосранске, из которого вот такие, как она, приезжают.

Это был удар ниже пояса. Больше я не могла молчать.

─ Я приехала не из Мухосранска, а из Владивостока. И появилась я в Москве совсем не для того, чтобы удачно выйти замуж. Я учиться хочу.

─ Да? Так чего ж не учишься? Или итак всё умеешь? Чего ты к сыну моему прилипла, семью рушишь?

─ Нина! Прекрати! ─ Виктор Ильич попытался угомонить жену. Не тут-то было.

─ Мы сейчас проверим, где мои серьги.

Широким размашистым шагом женщина зашагала в мою комнату, двинув меня плечом. В мою душу закрался липкий страх. Нити паутины затягивались сильнее, так, что я уже не могла выпутаться самостоятельно. Взглянув на Глеба, я поняла, что поддержки не дождусь. Маменькин сынок! Его душу грызли сомнения, семена которых закинула драгоценная родительница всего лишь несколько часов назад.

─ Вот они! Я же говорила! ─ крик шёл из моей спальни.

Всё случилось так, как в плохих водевилях. Сколько фильмов было снято с таким сюжетом, столько книг написано, но на психику окружающих сей факт действовал безотказно.

Я вошла в комнату, когда Нина Петровна трясла перед изумлённой публикой золотыми побрякушками.

─ Воровка! Сын! Вызывай милицию, немедленно!

Я устало прислонилась к стене.

─ Вызывайте. Я не брала Ваши украшения. Отпечатков моих пальцев на них не будет. Мне нечего бояться.

Женщина пошла пятнами.

─ Что ты хочешь сказать? Что я сама подкинула их? Ты обвиняешь меня?

Я посмотрела на Глеба.

─ Что Вы! Я никого не обвиняю. Просто Вы оказались правы. Мы с Глебом не созданы друг для друга. Я устала от столицы. Хочу домой.

Госпожа Пожарская упёрлась кулаками в бока.

─ Ишь, как жареным запахло, она домой захотела! Вызывай милицию, сын.

Наконец, у Глеба прорезался голос.

─ Хватит, мать, успокойся. Никакой милиции тут не будет. Нечего себя дурой выставлять. Если собралась ─ поехали. Довезу до Москвы.

Нина открыла рот, желая излить очередную порцию яда, но Виктор Ильич схватил жену под локоть и вывел из комнаты. Я уселась на кровать и обняла голову руками. Приехали! Вот вам и знакомство с родителями!

Глеб появился, уже одетый.

─ Ань! Ты успокойся. Я предков в Москву подкину и тут же вернусь. У мамы завтра консультация в Диагностическом Центре. С ней что-то творится в последнее время. Не сердись!

Не сердись? И это всё, что господин Пожарский мог сказать?

Дверь закрылась. Я подошла к окну. Огромная иномарка покидала двор. Автоматические ворота захлопнулись, и я осталась одна. Всё! Это конец! Достав из-под кровати чемодан, я кинулась паковать вещи. С меня хватит. Если я нужна Глебу, пусть ищет меня на Дальнем Востоке.

Глава 31

Скорый поезд «Москва-Владивосток» отходил с первого пути. Я влетела в вагон последней и почувствовала облегчение. Когда-то я с таким же восторгом я покидала родной город, мечтая покорить столицу. Теперь же Анна Ладынина с радостью возвращалась домой. Мне достался билет в плацкарт. Это ничего. Тут даже веселее. Через два пролёта обосновалась толпа студентов. Прислушиваясь к шумной беседе, я немного завидовала им. Ну ничего, вот поступлю в Университет и стану такой же, бесшабашной, бойкой, весьма довольной собой.

─ Пока Вы по ЦУМу в поисках шмотья бегали, я культурно отдыхал.

─ Где, интересно?

─ На улице. Там группа одна интересная выступала. «Паприка».

Громкий смех разбудил дремавшую напротив меня даму.

─ «Паприка»? Вот умора!

─ Сам ты умора. Такие девчонки, закачаешься. Они только начинают, но далеко пойдут. Я с солисткой их познакомился. Она мне кассету подарила. Хотите, поставлю?

Да, музыки в вагоне не хватало.

─ Слушайте.

Я закрыла глаза и услышала тихую мелодию, а потом полились слова, заставившие меня вздрогнуть.

Ты добиралась больше недели,

В поезде быстро дни пролетели.

Столько прочла ты сказок волшебных,

Что показался мир совершенным.

Золушке трудно в шумной столице.

Новые люди, новые лица,

Запах бензина и небоскребы…

Где же вы, феи? Где же вы, гномы?

Золушка плачет, соль на ресницах.

Хрупкое счастье даже не снится.

Только внезапно в память ворвется

Звездное небо, солнце в колодце,

Домик у речки, ягод лукошко,

А на крылечке милый с гармошкой.

Грязной работы ты не боишься.

К хрупкому счастью честно стремишься.

Моешь посуду, чистишь картошку

И подметаешь утром дорожку.

Книжка под мышкой, дырка в кармане.

Звезды с афиши роскошью манят.

Лишь для принцесс тут все продается:

Платья и шубы, серьги и кольца.

Золушка плачет, соль на ресницах.

Хрупкое счастье даже не снится.

Только внезапно в память ворвется

Звездное небо, солнце в колодце,

Домик у речки, ягод лукошко,

А на крылечке милый с гармошкой.

Может все бросить, может вернуться

В речку-шептунью вновь окунуться?

Что-то волшебник твой задержался,

Несовершенным мир оказался.

Ты осознала: ждут тебя дома

Добрые феи, милые гномы,

Единороги, синие птицы

Ну и, конечно, смелые принцы.

Нежное сердце бьется тревожно.

Хрупкое счастье так ненадежно.

Брошена книжка, скоро вернется

Звездное небо, солнце в колодце,

Домик у речки, ягод лукошко,

А на перроне – принц твой с гармошкой.

Я даже не заметила, как по моим щекам потекли слёзы. Это же про меня! Всё, до последней строчки, кроме слов о принцах. Нет в моей жизни принцев, нет и не будет, и фей тоже.

─ Ладынина? Аня?

Я смахнула влагу и открыла глаза.

─ Игорь?

Передо мной стоял мой одноклассник с двумя бутылкам «Лимонада».

─ Как ты, Анька? Вот так встреча! Ты совсем не изменилась. Хотя нет, похудела. Домой? Пошли к нам. Я тебя с ребятами познакомлю.

Я улыбнулась.

─ Домой! Теперь всё будет хорошо.

Я сидела между Игорем и долговязым пареньком с магнитофоном, которого все звали Тальком.

─ Как песня? Классная, правда? Музыку девчонки сами сочинили, а слова… Не поверите, нашли на столике в кафе, на заправке. Какой-то чудак исписал гору салфеток. Вот так рождаются шедевры.

─ Шедевры? ─ хорошенькая девушка, сидевшая напротив меня, улыбнулась. ─ Тут шедевром даже не пахнет.

─ Молчи, Ленка! Видишь, Аня даже всплакнула. Только настоящий шедевр может вызвать такие эмоции. Вот, что искусство делает с людьми!

Я шмыгнула носом.

Тогда, двадцать лет назад, я даже не догадывалась, что эти люди пойдут со мной по жизни рядом.

Глава 32

Анна