Ларс II - Виктор Гросов

прибыли вечером того же дня. Князь дреговичей и правда был старым до такой степени, что у меня возникли сомнения в необходимости его присутствия на поле битвы. Сухой сморщенный старичок, казалось, упадет от любого дуновения ветра. Дреговичи дали мне вассальную клятву. Армия племени была морально на подъеме. Еще бы, радимичи стали их кровными врагами, а наша армия давала стопроцентную гарантию на успешный захват Чернигова — столицы племени радимичей.

Вечером того же дня, когда наша армия стала наконец объединена, мы провели, наверное, исторический военный совет, ведь начиналась огромная военная компания. Князь Ходот, командующий легионерами, имел в подчинении еще и артиллеристов, которые взял к себе в управление Сокол. Куляба командовал конницей, князь Василько был главным над лучниками и арбалетчиками, а Годслав с двумя своими соплеменниками руководили наемниками. Лука с отцом, князем Иваром, руководили разношерстными дреговичами. Последних потом растащим по родам войск и Лука, если покажет себя с хорошей стороны, станет тысячником, либо сотником, если не будет пригоден к командованию.

Метик руководил полусотней целителей, Забава была его правой рукой. Моим замом был Радомысл. Аршак заведовал казной и регулировал своевременную работу обоза. Эса со своими послушницами заведовала разведкой, благо Сокол дал своих лазутчиков, которые помогали ей в этом. А Михрютка с каждым днем становился все полезнее и полезнее. Двенадцать послушниц Эстрид жили с ней особняком. Она каждый день проводила с ними какие-то занятия в меру своих сил и возможностей. Жаль Ньёруна осталась в Хольмграде, но она здесь меня бы напрягала одним своим присутствием. Не доверяю я ей. В подкорке что-то против нее свербит.

Единственным лицом, который не руководил чем-либо, был Ага, всегда маячивший за моей спиной. Хотя нет, его руководство было над моей безопасностью. Иногда даже Ходот спрашивал у Аги разрешения войти в мой шатер, что говорило о его недюжинном авторитете.

Вот, собственно и весь совет. Пятнадцать человек без меня и Аги. Мой просторный шатер, который достался мне еще в бытность тысяцким, еле уместил командиров. Мы сидели за накрытым столом с кубками вина и браги. Небольшой пир перед военной компанией я решил совместить с проведением самого совета.

— Никогда ранее в этих землях не было столь величественной армии, — начал совет Радомысл, — нас здесь чуть более двадцати девяти тысяч человек. Еще пятьсот человек поплывут в сторону Скифского моря по рекам и переправам на двадцати трех драккарах через месяц.

Точно, я и забыл про мой флот. Они будут отправлены чуть позже, чтобы выйти на побережье Черного моря по уже очищенному нами пути.

— Царство Гардарики прославится в веках, — продолжил дядя, — мы привезем богатую добычу, на радость нашим племенам, — одобрительный ропот присутствующий поддержал Радомысла, — но я хотел бы обратить внимание на то, что успех нашего похода зависит от слаженности действий наших командиров с указаниями царя, — дядя по привычке начал баюкать свой деревянный протез.

— Спасибо, дядя, за то, что напомнил нам, кто тут виновник всех бед, — командиры усмехнулись, видимо, вспоминая, как я пытался донести суть боевых перестроений наших солдат, — мы долго и упорно тренировали нашу армию всю зиму и начало весны. На сегодняшний день мы готовы сразиться с любым врагом в чистом поле. Многие из вас, — я сделал паузу, обводя совет взглядом, — не знают нашего конечного маршрута, хотя Годслав ясно дал понять, как сильно он хочет выпить чарку браги из византийского дворца в Царьграде.

Отец Рюрика покрутил ус, пряча улыбку. Его одержимость осадой и взятием Царьграда была на слуху даже у обозников. Военный совет поддержал смешками немудреную шутку.

— Поэтому, — продолжил я, — могу только подтвердить нашу конечную цель, — я взял кубок с напитком, — за Царьград! За пир в захваченном городе византийцев!

Командиры поддержали меня радостными возгласами и шумно выпили. Энтузиазм отсутствовал только у Аршака и Радомысла. С Джуниором ясно, в византийской столице его родня, поэтому он не очень горел желанием участвовать в походе, но долг перед царством был сильнее. Радомысл же боялся, что рано идти на Царьград, так как еще не ясно какими силами мы будем располагать после борьбы за Киев и соседние территории.

После того, как мы выпили и поели, мои товарищи забросали меня вопросами о текущих делах.

— Первая наша цель — Чернигов, верно? — спросил Годслав.

— Да, — ответил я, — как и было условлено, завтра мы направимся на Чернигов, столицу радимичей. После взятия Чернигова, мы пройдемся мелкими отрядами по отдельным поселениям и крепостям, чтобы сообщить радимичам о смене власти.

— А если будут сопротивляться, то в полон не брать, так? — спросил Годслав, которому не нравится эта идея с самого начала, так как пленники для его племени — это живой товар.

— Да, пленных не брать. Более того, при наличии особо рьяного сопротивления, будем сжигать все поселение, а население направим в столицу будущего княжества.

— После радимичей, мы направимся в Киев, — сообщил Радомысл, — к тому времени Мезислав и его прихвостни соберут все войско именно там. Сомнительно, что они будут нас встречать в чистом поле, слишком неравные силы у нас с ними.

— Да, после Киева мы повторим разделение на мелкие отряды, — продолжил я, — единственное, что к древлянам отправим легионеров, — Ходот кивнул за своих подчиненных, — а когда они вернутся, то мы направимся к северянам.

— Хазары не осерчают от этого? — спросил варяг-ободрит, один из товарищей Годслава.

— Северяне не входят в состав каганата, они всего лишь данники, которых мы вольем в состав царства. Даже если хазары и расстроятся, — меня поддержали смешки, — то мы от них откупимся. Не стоит с ними связываться. Пока.

— А может, есть смысл захватить хазаров, а не византийцев? — подал голос Аршак, — Каганат слабее империи будет.

Командиры притихли, с интересом поглядывая то на меня, то на Аршака. Джуниор уже спрашивал меня об этом. Интересно, зачем он повторил этот вопрос при всех? Неужели он не понимает, что так создается иллюзия о разногласиях внутри военного совета. Я посмотрел на Эсу. Она была напряжена. Воительница думала так же как и я — руку даю на отсечение.

— У Аршака в Царьграде осталась подруга, — заявила Эстрид, — и он боится, что она, увидев наших воинов, перестанет вести беседы с Аршаком, ведь вокруг будут тысячи великолепных воинов. Такой выбор,