Пропавшая глава - Роберт Голдсборо

Вулф, в представлении которого словосочетание "чудесный ресторанчик" было оксюмороном[8], поежился, но быстро взял себя в руки.

- Скажите, о чем вы подумали, услышав о смерти мистера Чайлдресса? спросил он.

Хоббс заморгал.

- Интересный вопрос, - произнес он наконец. - Немудрено, судя по вашей репутации. Вы ведь наверняка практиковались в умении сбивать с толку не ожидающих подвоха людей. Итак, позвольте вспомнить... О его самоубийстве точнее смерти - я узнал из "Газетт". Да, точно, вспомнил. В то утро я как раз был в редакции. Как только мне на стол положили свежий выпуск, я стал его пролистывать и наткнулся на сообщение о его смерти. Едва закончил его читать, как позвонил телефон. Редактор раздела культуры интересовался, достаточно ли я знал Чайлдресса, чтобы написать о нем памятную заметку на пару страниц. Я заявил - ничуть не покривив душой, - что не знал его вовсе, и этим все закончилось.

- А приходилось вам когда-нибудь бывать у него дома?

Хоббс вздрогнул.

- Нет... никогда, - отчеканил он оскорбленным тоном. - И меня поражает, что вы способны задать мне подобный вопрос. Я уже подчеркнул, что никогда не общаюсь с авторами, а уж мистер Чайлдресс, безусловно, в число моих друзей не входил бы.

- А знали вы, что у мистера Чайлдресса был пистолет? - как ни в чем не бывало осведомился Вулф.

- Нет, и узнал об этом, лишь прочитав заметку о его гибели, - процедил Хоббс. - Впрочем, я не слишком удивился - я и сам держу дома оружие. Хотя наш дом охраняется неплохо, я считаю, что лишний раз подстраховаться не мешает.

- Есть ли у вас какие-нибудь предположения относительно смерти мистера Чайлдресса?

- Я полагал - и по-прежнему полагаю, - что он покончил самоубийством. А что тут необычного? Многие творческие люди, причем, заметьте, куда более талантливые, чем Чайлдресс, сводили счеты с жизнью подобным образом. По самым различным причинам: из-за бедности и лишений, впав в отчаяние, разочаровавшись в людях - и тому подобное. Извините, но мне пора, - неожиданно выпалил он, взглянув на часы. - Я не знаю, кто ваш клиент, хотя могу догадаться. Если хотите выслушать совет человека, который уже двадцать лет варится в литературном соку, то не тратьте время, сражаясь с ветряными мельницами. Чарльз Чайлдресс сам наложил на себя руки. Все, мистер Вулф, я пошел. - Он встал. - До свидания, мистер Вулф, мистер Гудвин. - Хоббс церемонно поклонился каждому из нас. До свидания.

- Последний вопрос, мистер Хоббс, - вмешался я. - Это, случайно, не ваш?

Я протянул ему ключ. Хоббс взял его и, чуть повертев, вернул со словами:

- Нет, это не мое. А что?

- Да так просто, - пожал плечами я. - А вы не против, если я взгляну на ваши ключи?

Глаза Хоббса засверкали.

- Против, - с неожиданной резкостью заявил он. - Не вижу никаких причин, чтобы потакать капризам частных сыщиков, даже столь известных, как вы. Все - до свидания!

Он в последний раз поклонился и решительным шагом вышел из кабинета. Я проследовал за ним в прихожую, проследив, чтобы он не забыл шляпу и котелок. Хоббс улыбнулся уголком губ - а может скривился - и вышел на улицу. Я от души пожелал ему, чтобы все таксисты Манхэттена дружно разъехались по разным забегаловкам попить кофе.

Глава 8

- Презанятная личность, - сказал я Вулфу, возвратившись в кабинет. Один из тех, с которыми можно часами чесать языки.

- Пф! - фыркнул Вулф. - Прав был мистер Чайлдресс: этот человек и впрямь - самодовольное ничтожество.

- Точно. Слушайте, а что если предъявить Лону Коэну ультиматум: либо он вышибает Хоббса из "Газетт" пинками под зад, либо вы его больше не приглашаете к ужину?

Вулф, уже успевший раскрыть книгу, снова фыркнул.

- Арчи, твои шутки становятся плоскими. Ты уже договорился о встрече с редактором мистера Чайлдресса?

Я уже разинул было пасть, чтобы ответить, когда зазвонил телефон. Звонил сам Кейт Биллингс - легок на помине. Голос у него был недовольный, поэтому я сразу перешел к делу и, представившись, добавил:

- Я служу у Ниро Вулфа, который расследует обстоятельства смерти Чарльза Чайлдресса. Буду весьма признателен, если вы сумеете уделить мне несколько минут своего времени, желательно - сегодня.

- Зачем? - резко спросил Биллингс.

- Мы опрашиваем всех, кто был знаком с Чайлдрессом, в надежде, что сумеем выяснить...

- Как превратить его самоубийство в убийство, да? Я достаточно наслышан о вашем боссе и прекрасно знаю, что убийства - не только его основное занятие, но и неплохой источник дохода.

- Тогда вы, несомненно, знаете, с каким уважением, если не сказать с пиететом, мистер Вулф относится к подлинным фактам. Он на них молится. И ему вовсе ни к чему изобретать убийства. В данном случае наш клиент был изначально абсолютно убежден, что мистера Чайлдресса убили, а мистер Вулф с ним согласился.

- А кто этот ваш клиент? - требовательным тоном спросил Биллингс.

- Извините, но пока это наша тайна.

- Да, так я и думал, - презрительно хмыкнул Биллингс. - Вы просто ловите рыбку в мутной воде.

- Послушайте, я знаю, что Чайлдресс не входил в число ваших закадычных друзей, но...

- Ага, теперь мне ясно, Гудвин, куда вы клоните. Если я не соглашусь на встречу с вами, то вы решите, что я что-то скрываю. Так?

- Послушайте, вы меня уже второй раз перебиваете, - миролюбиво произнес я. - Я хотел сказать следующее: но я уверен, что вы, безусловно, окажете нам всяческое содействие в том, чтобы изобличить его убийцу. Если таковой существует, разумеется.

Я знал, что Биллингс не положил трубку, потому что слышал шумное дыхание. Секунд пятнадцать спустя он разразился серией тщательно подобранных выражений, ни одно из которых я воспроизвести не решаюсь. Понятное дело - настоящий редактор, знаток лингвистики. Я дал себе зарок по окончании разговора посмотреть кое-что из услышанного в "Оксфордском словаре американского слэнга".

Выговорившись всласть и отведя душу, Биллингс добавил:

- Ладно, черт с вами - день у меня, правда, совершенно кошмарный, но несколько минут я постараюсь для вас выцарапать. Приходите к трем - я сижу на восемнадцатом этаже. Адрес, полагаю, вам известен.

Я заверил, что да, а без четырех минут три уже вошел в просторный вестибюль небоскреба на Мэдисон-авеню в районе Сороковых улиц. Издательство "Вестман и Лейн" размещалось на четырех этажах, с шестнадцатого по девятнадцатый, а список его работников, включая Кейта Биллингса, занимал добрую четверть телефонного местного справочника. Выйдя из лифта на восемнадцатом этаже, я очутился перед массивным столом, позади которого возвышались стеллажи с книгами, выпущенными издательством. За столом сидел молодой брюнет в огромных роговых очках и с длинными курчавыми волосами, перехваченными ленточкой на затылке. Подняв голову от книги, он с полнейшим безразличием воззрился в мою сторону.

- Я к Кейту Биллингсу, - известил его я. - Моя фамилия Гудвин.

Зантересованность, отразившаяся на его лице, составила бы честь впавшей в летаргический сон мухе.

- Он вас ждет? - спросил ленивец, едва не позевывая. Услышав мой утвердительный ответ, он набрал на коммутаторе какой-то номер и прогнусавил в трубку мою фамилию. Затем кивнул, положил трубку и мотнул косичкой налево. - Вон через ту дверь. Примерно на середине коридора - дверь справа. Не заблудитесь.

Я бы сказал "спасибо", но не хотел отрывать его от книги, в которую этот бдительный страж уже успел погрузиться. Толкнув дверь, я очутился в длинном коридоре. Если в здании "Глобал Броадкастинг Компани" все было белым-бело, то здесь, определенно, поклонялись серому цвету, который преобладал решительно во всем - от стен до ковров. По обеим сторонам коридора через каждые несколько футов тянулись нескончаемой вереницей совершенно одинаковые двери с одинаковыми же табличками. Некоторые были приоткрыты, а внутри, в клетушках, едва вмещавших письменный стол и пару стульев, усердно трудились редакторы. Редактировали что-то, смекнул я.

Такому же занятию предавался и Кейт Биллингс, когда моя тень легла на порог его кабинета. Оторвав голову от кипы бумаг, он провел рукой по всклокоченной шевелюре и близоруко прищурился.

- Ага, Арчи Гудвин, сыщик наш пожаловал, - изрек он без тени радости в голосе. - Заходите и присаживайтесь. - Он кивнул в сторону пары стульев, точно таких же, какие я уже видел в других каморках. На обоих стульях громоздились книги; я выбрал тот, на котором стопка доставала не до самого потолка, аккуратно освободил от книг и уселся.

- Да, извините, у нас немного тесновато, - пробурчал Биллингс. - Мне, к сожалению, некогда за порядком следить. - Он встал - я тут же прикинул, что роста в нем примерно пять футов и семь дюймов, - прошагал к двери, с грохотом захлопнул её и вернулся на место. - Только так здесь удается хоть ненадолго избавиться от приставак, - пояснил Биллингс, перехватив мой недоуменный взгляд. - Вечно перебивают. Итак, вы хотели поговорить про Чайлдресса. Валяйте - спрашивайте.