Я и Он - Хелен Гуда

«ты». Когда мы наедине я хотел бы, что бы ты звала меня Женя,– пояснил свои слова.

– Мне неловко так Вас называть,– смутилась Алина.

– Алина, перестань. Я тебя только что целовал, а ты отвечала,– заметил я.

– Простите, это было ошибкой,– сказала Алина.

Я ни как не ожидал таких ее слов. Шокировано уставился на Алину, по -прежнему держа ее в своих руках.

– Алина, это не было ошибка, ты мне очень нравишься,– сказал полуправду я, так как про любовь пока рано говорить, спугну.

– Я не могу, Вам нравится,– смущенно сказала Алина и начала возится в моих руках.

Пытается отстраниться  от меня, лихорадочно застегивая блузку на груди. Я удивленно и растерянно уставился на неё, не понимая, что значат ее слова. Она что флиртует так?

Пока я терзал свой мозг размышлениями, Алина привела в порядок свою одежду и, поблагодарив за обед, выскочила из комнаты отдыха. А я остался сидеть, как придирок уставившись в окно, гадая, что Алина имела в виду.

Алина

Это что сейчас было такое???

Романтический ужин, нежные поцелуи, признания. Это сон или горячечный бред? Я ему нравлюсь, это шутка такая? Если шутка, то совершенно не смешно!

От вина голова ещё кружится, и я какая-то шальная. А сейчас самый разгар рабочего дня, а я наклюкалась!

Сижу за компьютером, смотрю невидящим взглядом вперед, на дверь приемной, которая неожиданно открывается, и входит Тихомиров.

Ну, только тебя и не хватало, можно подумать, что без тебя не обойдётся!

– Добрый день, прекрасная Алина, как ваши дела? – задаёт мне вопрос, улыбаясь и хитро прищуриваясь. Заглядывает мне в глаза, ловя ответный взгляд.

– Здравствуйте, все хорошо. Вы к Евгению Дмитриевичу? Я сейчас скажу, что вы пришли,– ответила я.

– Нет, Алина, я к вам,– удивил меня нежданный гость.

– Зачем?– довольно не вежливо, спросила я.

– Хотел с вами увидеться, пригласить на свидание,– удивил меня Тихомиров.

Признаться, я растерялась. Я не знала, что ответить, Тихомиров был симпатичным мужчиной, но такое назойливое внимание со стороны босса и его «заклятого» друга было для меня странным.

Я искала причину признаний босса. Признаться, я ему не верила. Одной из причин признания, могло быть пресловутое соперничество. Ну как вариант. Я не хотела никого ни в чем обвинять, но такой вариант пронёсся в голове. Так как объяснение, что я могу им обоим нравиться я даже как рабочую версию не рассматривала.

– Так что скажете?– напомнил о себе Тихомиров.

– Я даже не знаю,– не нашла что ответить я.

– У нас на носу служебная командировка в Сочи, так что Алине надо готовиться, а не на свидания бегать,– вдруг раздался голос моего босса от двери кабинета.

Я не видела, что он вышел из кабинета и стоял в дверях, и видимо какая-то часть разговора была им услышана.

О командировке я слышала впервые, но виду не подала. Потом спрошу у босса, откуда и по какому вопросу командировка. Сама же в это время переводила взгляд с босса на Тихомирова и обратно. А между ними молнии летают, в переносном смысле конечно.

– Я хотел спросить понравились ли вам цветы?– задал мне вопрос Тихомиров, будто специально игнорируя реплику Вьюжина про командировку.

– Да, спасибо понравились, но не стоило утруждаться,– поблагодарила я.

– О, что вы, не стоит благодарностей, я рад, что цветы вам пришлись по вкусу,– отозвался гость.

– Я тоже на днях собирался в Сочи на  выставку «современного дизайна»,– сказал Тихомиров, но уже обращаясь к Вьюжину.

– Так что увидимся там,– Тихомиров подмигнул  мне, и направился к выходу.

– Надеюсь, не увидимся,– еле слышно одними губами сказал босс.

Я смотрела на дверь приемной, за которой скрылся Тихомиров, потом посмотрела вопросительно на босса.

– Вы мне ничего не говорили про командировку,– заметила я, надеясь получить какие-то объяснения.

– Не успел сказать за обедом,– ответил босс и не читаемо посмотрел на меня.

После чего подошёл, и присев передо мной, взял мои руки в свои. Посмотрел в глаза.

Я опешила от неожиданности, замерла в ожидании чего-то. Босс всматривался в мое лицо, потом опустил голову вниз, и развернул мои ладони в своих.

Поцеловал тыльную  сторону кисти, сначала одной руки, потом второй, начал целовать ладони, а потом просто положил свою голову мне на колени. Эти поцелуи были такие неожиданные и в то же время такие нежные. А меня начало потряхивать от нервов. Никогда никто в жизни не был со мной так нежен, ни один мужчина не пробуждал во мне такие эмоции.

В этих поцелуях не было сексуального подтекста, но в то же время меня начал бить озноб, будто мне холодно. Босс поднял голову с моих колен, и снова посмотрел в глаза.

– Он тебе нравится?– неожиданно спросил он.

– Нет,– ответила я и понимаю, что говорю истинную правду.

До тех эмоций, что во мне вызывал мой босс ему далеко. Это я, конечно, не сказала, а только подумала. Но босс порывисто обнял меня, снова положив голову мне на колени, я чувствовала, что он довольно улыбается.

Я нерешительно положила руки на голову Евгения Дмитриевича, и погладила его по волосам как ребенка. Потом зарылась пальцами в его волосы, пропуская между пальцами пряди. Его волосы были мягкими и очень приятными на ощупь, в этом была какая- то интимность, даже больше чем в поцелуе или объятиях.

В тот момент я вспомнила мать, ее равнодушие ко мне, когда мне хотелось ласки и материнской любви. Она же во мне видела лишь свою несчастную любовь и причину ее разрушенной жизни. Мне так захотелось, что бы меня кто-то любил, по настоящему, такой, какая я есть. С моим лишними килограммами  и моей не стандартной внешность. Захотелось домашнего уюта, а не съемной хрущёвки  с «бабушкиным» ремонтом, захотелось семьи и спокойствия.

Почувствовала себя очень несчастной и никому не нужной, потому даже признание в симпатии от босса принять не могу, потому что не верю ему. Не верю, что я могу кому-то нравится. Не верю, что я красивая, не верю, в то, что он говорит, что слова идут от души.

Я почувствовала, что по щекам текут слёзы, и несколько слезинок капнули на щеку босса.

Он поднял голову с моих колен и внимательно на меня посмотрел.

– Почему ты плачешь? Я обидел тебя?– спросил Вьюжина, по-прежнему стоя передо мной на коленях и обнимая за бедра.

Евгений

Увидел Тихомирова и готов был дать ему в морду, такое бешенство меня накрыло.

А когда он ушёл и я положил голову на колени Алине,