Иллюзии - Джессика Марч

– Мне не требуются особые условия. Нам с Вилли нужно жилье и немного денег.

Каттоу помолчал, вспоминая хвастливые рассказы Джека Барнея о том, как они с Перри преподали урок Джинни, показав остальным женщинам в округе, что не стоит идти против воли своих мужей. Еще он подумал, что день, когда мужчина сводит счеты с женой, – самый грязный день в его жизни.

– Считай, что ты работаешь. Ты можешь начать, когда захочешь.

– Спасибо, Бен, ты не пожалеешь. Я буду очень усердно работать, я обещаю. Я могу начать завтра, если ты поможешь мне переехать.

– Я помогу тебе. Завтра в десять утра, после того, как управлюсь по хозяйству.

Джинни вернулась домой.

– Я принесла немного пшеничной муки, – сказала она, избегая взгляда Сары. – Испеку на десерт пирог.

Сара ничего не сказала, но Джинни чувствовала ее гнев и невысказанные вопросы. Когда пирог уже сидел в печи, Джинни взяла тряпку и стала мыть в кухне потрескавшийся линолеум.

Она так и не присела, пока дети не пришли домой. И до тех пор, пока еда не была на столе, она не раскрыла свои планы.

– Кстати, Рон, – потупясь, сказала она за ужином. – Бен Каттоу сегодня предложил мне работу... место домоправительницы на его ранчо. Он обещал платить мне пятнадцать долларов в неделю. Это кроме того, что мы с Вилли будем там питаться и получим комнату. Я глубоко благодарна тебе за то, что ты приютил нас на это время, но сейчас, когда у тебя появился третий ребенок, я думаю, что нам пора съезжать.

– Хорошая новость, – безразлично сказал Рон. – Желаю тебе удачи.

– Так неожиданно, но почему? – спросила Сара, и ее щеки вспыхнули. – Ведь это далеко. Как Вилли будет ездить в школу?

– Нет, не так уж далеко. Школьный автобус заезжает за детьми на Уоткинс Корнер. Это всего в половине мили от ранчо Бена. А если честно, то это вообще не имеет никакого значения. Не правда ли?

Как только Вилли услышала о работе и переезде, она оживленно спросила:

– Я не знаю, это, наверное, забавно жить на ранчо?

После ужина Джинни собрала грязные тарелки, поставила их в раковину и стала мыть горячей водой. Она осталась в кухне одна, так как все члены семьи пошли в гостиную смотреть телевизор.

Она принялась за сковородку и кастрюли, когда позади себя услышала гневный голос Сары:

– Как ты могла, Джинни? Как ты могла так поступить со мной?

Джинни с недоумением посмотрела на Сару.

– Я ничего не сделала тебе плохого, – сказала она спокойным и уверенным тоном. – Нам пришло время уходить. Так будет лучше для всех нас.

– Нет, ты не права, – прошептала Сара. – И это не пустые слова. Ты подарила мне немного счастья и теперь хочешь оставить меня одну. А я прикована к этому дому. И ты совсем не думаешь обо мне.

– Тише Сара, тише. Я забочусь о тебе, и я люблю тебя, как сестру. Но я не могу заниматься тем, чем ты хочешь. Так что будет лучше, если я буду жить в другом месте.

– Ты еще пожалеешь об этом, – с угрозой сказала Сара, и ее лицо пылало от гнева и горечи. – Ты пожалеешь об этом, когда начнется твой бракоразводный процесс. Как тебе понравится, если я обо всем расскажу? Как ты думаешь, что может случиться? Лучше измени свое решение, или ты проиграешь процесс и потеряешь дочь!

– Ты не сможешь сделать этого, не сможешь. Вилли будет всегда со мной... – Но Сара уже повернулась и вышла из комнаты.

Она снова напомнила Джинни о своих угрозах на следующее утро, когда та возвращала ей ключ от дома.

– Запомни, что я сказала тебе вчера вечером, – предупредила она. – Не думай, что ты сможешь так легко от меня отделаться.

– Прости меня, – сказала Джинни и вышла за дверь. Она любовалась прекрасной природой, пока ехала в грузовике, который прислал за ними Каттоу.

– Тетя Сара расстроилась потому, что будет скучать без нас? – спросила Вилли и сама же ответила на свой вопрос: – С ней будет все хорошо.

Джинни надеялась на то, что с Сарой будет все хорошо, что время поубавит ее гнев и презрение. Она не опасалась того, что Сара раскроет их тайну и расскажет о том, что было между ними. У Сары тоже были дети, и она их тоже могла потерять.

ГЛАВА 3

Зима уступила место весне, и Джинни почувствовала себя почти счастливой. Ее работа была необходима на ранчо. Бен был порядочным человеком, более того, он стал ей товарищем. Он аккуратно платил ей. Комната, в которой они с Вилли жили, была приятной и уютной. В ней стояла добротная дубовая мебель. На стене висел чудесный шерстяной ковер, приобретенный еще женой Бена. Джинни всегда находила время, чтобы побывать в школе у Вилли или посетить своего адвоката.

Когда Вилли слегла с тяжелой ангиной, Бен среди ночи проехал двадцать миль, чтобы привезти доктора, у которого своя машина была разбита. Он терпеливо сидел у постели Вилли и успокоился лишь тогда, когда благодаря антибиотикам упала температура, и девочку перестало лихорадить. На следующий день он пообещал Вилли, что пошлет ее с мамой в горы в Дедвуд, как только она немного поправится.

– Мы не можем допустить, чтобы она болела, – сказал он Джинни. – Этот чудесный воздух пойдет ей на пользу, да и тебе тоже.

Они жили в мире и согласии. По вечерам сидели в большой гостиной, играли в карты, грызли поп-корн или смотрели телевизор. Бен учил Вилли играть в покер – „будешь играть, как ковбой“, – перемежая свои указания с рассказами о прошедших золотых днях молодости.

– Расскажи мне о „буйном Билле“, – часто просила Вилли, зная, что это одна из любимых историй Бена.

Он прочищал горло и начинал:

– Это произошло второго августа 1876 года. Буйный Билл Хичкок приехал в Дедвуд за две недели до этого случая. Он привез с собой „закон и порядок“, как говорили люди. Билл был азартным игроком, и у него были свои причины приехать сюда – его привлекало золото Блек Хилс. Азартные игры были постоянными его спутниками. Итак, в жаркий августовский день он сидел в баре. В руках он держал две карты: пикового туза и восьмерку. Сидел он спиной к двери. Неожиданно молодой и очень злой Джек Макколл выстрелил ему в затылок. И убежал. Как говорят люди, Коломити Джейн последовала за ним. Да, – заключал Бен нравоучительно, – мораль этой истории такова: делая высокие ставки, обеспечь себе тыл.

Находясь в безопасности в доме Бена и чувствуя его заботу, Джинни почти забыла, что она здесь лишь домашняя работница. А он старался никогда не говорить о том, как он стал счастлив с тех пор, как Джинни и Вилли поселились у него.

Она, в свою очередь, усердно трудилась, не щадя времени и сил, не требуя никакой дополнительной платы. Бен был настоящим другом, и Джинни платила ему тем же. Когда его начинал мучить ревматизм, она давала ему аспирин и растирала больные места.