Пепельное небо - Александр Конторович

  - А то ж! И схлопотать лет десять за разглашение гостайны. Я же не всё время бумажки перекладывал. Сдаётся мне, вы на некоторые, не столь уж и отдаленные, события нацелились. Так что здесь я вам не помощник. Воюйте сами. От э т о г о срока даже вы меня не отмажете.

  Дядька снова кивает.

  - А вы умный человек! Ни одного противоречия не нахожу - всё правильно изложено.

  - Так оно и есть.

  - Не так... И вы это знаете. Ладно, не вышло у нас с вами разговора, жаль... Подумайте, время п о к а ещё есть...

  Вернувшись в камеру, долго сижу на краю лежанки. Прочие её обитатели мне не особо докучают, самый приставучий позавчера схлопотал по рылу, и на всех остальных это произвело должное впечатление. Так... всё идет, как меня и предупредили. Нарисовался-таки представитель заказчика. Теперь вся надежда только на тех, кто сейчас остался за этими стенами. Очень бы хотелось надеяться на то, что уж они-то не зевнут.

  Через пару часов, аккурат перед ужином, в камеру подсунули ещё одного постояльца. Мужик уже в годах, по обрюзгшей ободранной морде легко читалось его недалекое прошлое и предполагаемое будущее. Войдя в камеру, он понуро застыл у дверей. Желающих пустить его на ночлег рядом с собой тут явно не наблюдалось. Вздохнув, он снял с себя пиджак и, свернув, положил на пол. Уселся и тут же охнул, схватившись за поясницу.

  - Эй, страдалец! - негромко окликаю его. - С краешка место есть. Только сразу предупреждаю, набздишь или ещё что - на полу у двери спать будешь!

  - Благодарствую! - обрадовано откликается он. - Я тихонечко!

  А разит от него...

  - В ногах лежать будешь!

  - Да-да! - соглашается мужик. - Я туточки, тихонько!

  Утром допроса не было. Часам к одиннадцати нас всех вывели во внутренний дворик - подышать воздухом.

  Первое время дежурный полицейский ещё поглядывал в нашу сторону, потом достал из кармана сигареты и щелкнул зажигалкой.

  - Ну, как тебе тут? - еле слышно прошептали у меня за спиной.

  - Хреново, Степаныч! Сил больше терпеть нету уже. Так и заехал бы в рыло некоторым особо упертым здешним обитателям.

  - Обожди пока. Нельзя тебе себя раскрывать. Всё дело псу под хвост пойдет.

  - Да знаю я... Что там с генералом? Неужто и впрямь помер?

  - Хуже, Сережа. Застрелился Петрович.

  - Как это?

  - Шансов не было. Против химии он не потянул бы. Зато двоих с собой забрал.

  - Кто?

  - Из наших... есть ещё такие... христопродавцы.

  - И что на службе?

  - Сообщили, мол, инфаркт. Бумаги описали сразу же, искали долго.

  - Ещё кто?

  - Профессор. Этот на машине разбился.

  - Сам?

  - Оторваться от хвоста пытался. Так что, сам понимаешь - все концы в воду.

  - Я ещё есть. Самое время и меня... того...

  - Сбрендил? Про тебя, кроме меня, и не знает никто. И эти... дюже шустрые, только догадываются. Толком же ничего и не понятно никому.

  - А мой отчёт?

  - Нет никакого отчета. И не было никогда.

  - Понятно...

  - Срок тебе, скорее всего, припаяют. За боеприпасы и мордобой. Ничего, тут мы им подгадим основательно, много не дадут. Алкаша твоего ещё вчера грузовик сбил... не повезло... меньше пить надобно... Совсем всерьез тебя тащить нельзя, поймут, что нужен, и тогда уже вцепятся изо всех сил. А так... на зоне кого надо предупредим. Сделают тебе УДО.

  - Так этот, визитер вчерашний, намекал, что раскусил меня.

  - Полковник Михалков. Второй главк. Умный, собака, оттого и опасен. Хоть и полковник, но одна из ключевых фигур. Как ты вывернулся?

  - Переключил его внимание на мои забугорные дела. Он и схавал.

  - Ой ли?

  - Схавал, Степаныч. Но колоть дальше будут, это точно. Я ваше предупреждение прочитал, оттого и подыграл им в нужном направлении (не зря же я настенно-подъездную писанину изучал...).

  - Месяц продержись. За это время всё зачистим, комар носа не подточит.

  - Копию... куда?

  - Коту под муда! Не слышал я ничего, и ты мне ни о чем таком не говорил! Всё! Затихли, вертухай идёт!

  Помахивая в воздухе дубинкой, к нам вразвалочку направлялся дежурный полицейский...

  К вечеру, опять-таки перед ужином, залязгала дверь. Черт возьми, это уже становится традицией! Подсаживать к нам кого-то перед вечерней кормежкой.

  - Эй, болезные! - гаркнул с порога дежурный. - Похватали хабар и шустро слились отсель направо по коридору.

  Народ загомонил, собирая свой нехитрый скарб.

  - Рыжов, остался! - дубинка дежурного указала мне на лежанку. - Сел и затих!

  Уже выходя из камеры, Могутов обернулся. И я на всю жизнь запомнил внимательный и сочувствующий взгляд умных серых глаз. Старый, битый волк несомненно уже тогда что-то чувствовал. Отчего же ничего он так и не сказал мне в то время, не предупредил? Не успел?

  Впрочем, наслаждаться одиночеством мне долго не дали.

  Снова лязгнула дверь, и в камеру втолкнули двоих человек. Один - высокий, здоровенный парень, выше меня на голову. Второй, напротив, тщедушный и сутулый, почти никакой. Но, странное дело, именно от него на меня дохнуло такой... даже и не знаю как сказать... смертью дохнуло.

  Что-то тут не то... Блин, а я так поспать хотел!

  Когда притухла лампочка под потолком, я свернулся у себя на месте, прикидываясь спящим. Не так, всё не так! Отчего не было допросов? Марков далеко не лопух, мужик опытный и знающий, он не упустил бы так много времени. Но уже два дня меня не трогают. Сразу же после визита полковника. Не к добру. И эти его намеки...

  Правильно говорят знающие люди - мечтать вредно! А несбыточные мечты опаснее вдвойне! Вот и я, расписывая в своих глазах сцену усаживания оного полковника на кол, отвлекся, и это чуток не стоило мне жизни. Или здоровья, что не намного менее ценно.

  В самый последний момент успеваю отдернуть голову. Носок, набитый мокрыми тряпками (скорее всего, такими же носками) смачно шлепает по доскам около моей головы. Нехилый такой кистень... в жизни не подумал бы...

  Резко распрямляюсь, и тщедушный мужичонка молча улетает в дальний угол. Зато мимо моего виска с прямо-таки паровозным гулом пролетает кулак здоровяка. Пролетал... аккурат перед хозяином. Ибо вслед за этой частью тела в полет отправился и хозяин данной части. И удовольствия от этого так и не получил. С грохотом впечатавшись в стену, он ещё раз подтверждает мастерство местных каменщиков. Тем, что ни один кирпич из ушибленной стены так и не вывалился.

  Подскакиваю к нему. Клиент пока что жив, хотя и не слишком здоров. Ну, я не доктор, лечить не умею, хотя страдания прекратить могу. Хотя бы ненадолго...

  Вжик!

  Что-то пролетает мимо моей головы и звонко брякает о стену. Не ожидал товарищ, что я наклонюсь? Правильно, значит, я о клиенте позаботился. И вовремя. А то уж дюже он здоровенный. Иметь такого за спиной как-то неуютно. Тем более что дружеских чувств ко мне он и до своего полёта, похоже, что не испытывал.

  Оборачиваюсь.

  Тщедушный мужичок уже на ногах. Приседает и скользящим шагом приближается ко мне. Чего это он там такое в меня швырнул? По звуку судя, что-то увесистое. Где только взял?

  А что это у него такое в руках?

  Из сжатых кулаков оппонента высовываются тонкие длинные спицы. И держит он их по-особенному. Словно бы клевать ими меня собирается. Ой, плохо... Эту манеру боя я видел. И энтузиазма мне это совсем не прибавляет, скорее, наоборот. Тычковые удары вообще трудно предсказуемы, а уж с двух-то рук...

  Однако же чего дежурный спит? Тут такой тарарам происходит, а он и ухом не повёл?

  Ладно, хрен с ним, об этом позже думать будем.

  Черт, и под рукой-то ничего нет, чем этого товарища шандарахнуть.

  Смещаюсь вправо, клиент плавно повторяет моё движение. Опытный чертяка, смотрит внимательно и лишних движений не делает. А вот мои срисовывает одномоментно. Плохо... места тут мало, не разбежишься. Попробовать, разве что, вот так?

  Нет, не вышло, не купился он на такие фокусы.

  Цугцванг.

  Так, похоже, это в шахматах называется?

  До него метра два, и он никуда не спешит. Ясный расклад, дежурный в деле, то-то мой оппонент и не волнуется.