Вариант "Синий" (СИ) - Гор Александр

Севернее тоже грохочет. Это стрелковая дивизия пытается взять Писаревку, чтобы потом, когда отдельная танковая бригада захватит Унечу, совместно наступать в направлении Суража. Немецкий контрудар под Смоленском, кажется, выдохся. Для его проведения гитлеровцы даже оттянули часть войск с более спокойных участков, и этим решило воспользоваться советское командование, перебросив для наступления свежие части.

Перебросило не только живую силу, но и технику, включая новейшую. На второй день боёв за Унечу, когда уже удалось выбить фашистов с окраины жилой застройки, и выяснилось, что некоторые дома они превратили в опорные пункты, в Шевцов подошёл двухбатарейный дивизион миномётов. Но каких! Одна четырёхорудийная батарея «самоваров» калибром 160 миллиметров, а вторая — два миномёта калибром 240 миллиметров. ДВЕСТИ СОРОК!!! Это же даже больше, чем у 203-мм гаубиц Б-4, которые немцы зовут «сталинская кувалда». Все «стволы» в дивизионе новенькие, только что с завода. Стрелять из них, по словам номеров расчётов, пока доводилось только на полигоне во время обучения.

Сержант Кудин, обходя аппарат, прицепленный за ствол к буксировочному крюку тягача СТЗ-5-НАТИ, не удержался от вопроса, родившийся после того, как он прикинул длину его ствола — явно больше пяти метров.

— Ребята, а как вы в него мину опускаете?

— Как-как? Очень просто: ставим лесенку, подаём заряжающему, и он мину опускает. Главное ему после этого, успеть на землю соскочить, пока капсюль мины об ударник не накололся. Поэтому таким делом у нас только самые шустрые занимаются.

Ржали новички всей батареей, до слёз. Да и сам Вячеслав, представив себе сценку с соскакивающим по лесенке бойцом, не выдержал и засмеялся. Хоть и обидно было, что смеются над ним.

— Ну, а действительно: как? Как мне кажется, мина-то для такого калибра пудов пять-шесть должна весить.

— А сто тридцать кило не хочешь? — снова засмеялся командир орудия, лейтенант.

Не младший сержант и даже не сержант, как сам Кудин, а именно лейтенант.

Но цифра впечатлила. Это же как не самая мелкая авиабомба, способная разнести целый многоквартирный дом!

— Миномёты у нас казнозарядные. Что те, что другие. Стволы, как у ружья, переламываются, устанавливаются горизонтально, и уже в таком положении в них вкладываются мины. Ствол потом подняли, за шнур дёрнули и… капут фрицам.

В том, что фрицам от таких подарков приходит капут, Вячеслав убедился уже на следующее утро, когда коллеги открыли огонь «по заявкам» пехоты. Стреляли нечасто, но метко и эффективно. А что вы хотите, если даже у «маленького» миномёта снаряд весит, как у шестидюймовой гаубицы? Только точность попадания куда выше. Два выстрела в минуту — 160-мм, один выстрел в полторы минуты — 240-мм.

Стреляли из Шевцова, при этом по дальности огня полностью перекрывая город: у одного миномёта дальность восемь километров, а у второго и вовсе девять. Причём, полёт статридцатикилограммовой «дуры» можно даже увидеть глазами. А уж какой эффект она оказывает… Каменный дом дореволюционной постройки разносит с одного попадания.

После занятия Унечи мотострелки рассказывали, что с первыми же взрывами немецкие зенитчики принялись палить в воздух, предположив налёт советской авиации. Быстро, конечно, прекратили бесполезную трату боеприпасов, зато раскрыли свои позиции, по которым следом и отработали новенькие миномётные монстры, огонь которых корректировали по радио артиллерийские наблюдатели. В общем-то, в основном, именно из-за поддержки этого тяжёлого миномётного дивизиона удалось достаточно быстро подавить сопротивление немцев и до конца дня взять город. Жаль, что орудия, стоящие в нём на вооружении, ещё крайне редкие, и ждать, когда такие поступят в 23-ю отдельную танковую бригаду, не приходится. Это ведь уже, судя по калибрам, не дивизионный уровень, а как бы не артиллерия Резерва Главного Командования!

16

Снова сентябрь, и снова Одесса в блокаде. Только её положение намного лучше, чем год назад: да, всё это время город оставался прифронтовым, хоть кольцо блокады с востока и удалось прорвать. Но на запад, за Днестровский лиман, войскам Приморской армии запретили продвигаться.

Впрочем, командующий армией, генерал-лейтенант Георгий Павлович Софронов, и сам прекрасно осознавал сложность десантной операции через такую серьёзную водную преграду. Главное — румынская артиллерия гарантированно не доставала до самой Одессы. Как, впрочем, и немецкая, которую отогнали на север на добрую сотню вёрст.

Ещё с середины весны со стороны Генерального Штаба и лично Верховного Главнокомандующего началась «накачка»: установлено, что в планах германского командования на летнюю кампанию 1942 года значится рывок на юг. Цель — полностью занять Южную Украину и сбросить Красную Армию в Чёрное море. Занять Одессу и прорваться в Крым. Развивая наступление, к зиме выйти к Волге и Кавказу, чтобы лишить Советский Союз поставок бакинской и грозненской нефти.

Правда, даже если удастся перерезать пути, по которым нефть из Баку и Грозного «растекается» по всей стране, у СССР появилось «второе Баку» в Поволжье, где теперь тоже добывают и перегоняют нефть в объёмах, сопоставимых с промыслами Апшеронского полуострова. И это позволило не трястись над каждой каплей бензина и дизельного топлива. Даже в Одессе, куда его доставляют преимущественно танкерами, за несколько месяцев создали запасы, которых хватит почти на год: практически вся промышленность и две трети населения эвакуированы, остались лишь мастерские, непосредственно связанные с ремонтом боевой техники и пошивом обмундирования для армии.

В преддверии немецкого наступления запасались не только топливом, но и боеприпасами, оружием, продовольствием, медикаментами, тем же обмундированием. Георгий Павлович, от которого ещё год назад лично товарищ Сталин потребовал внимательно следить за состоянием здоровья и принимать какие-то экспериментальные препараты от сердечных хворей, обратил внимание на то, что советская фармакология добилась просто колоссальных успехов в лечении раненых и больных. Внедрение препаратов нового типа, именуемого антибиотиками, буквально на порядок снизило смертность раненых от раневых инфекций, а военврачи, изучившие присланные из Москвы методички и новые инструменты, резко «прибавили» в мастерстве.

Генерал-лейтенант хорошо помнит, как прошлым летом из-за нехватки бронетехники в городских мастерских обшивали котельным железом тракторы, ставили на них авиационные пушки и называли сие творение «танком НИ-1», что расшифровывалось как «на испуг». Именно в расчёте испугать осадившие Одессу румынские войска. Ничего подобного теперь нет и в помине. Ещё накануне прорыва блокады в город стали поступать новейшие танки Т-34, современные дивизионные пушки и реактивные установки «Катюша». Теперь армия полностью обеспечена бронетехникой, среди которой самые лёгкие — чудом уцелевшие в боях БТ и новые Т-50, тоже вооружённые скорострельными пушками, но не двадцатимиллиметровыми, а калибром 30 мм. Способными не только поддерживать огнём пехоту, но и поражать вражеские танки хотя бы в бортовую проекцию. Помимо Т-34, есть у Приморской армии подразделения, на вооружении которых стоят более новые боевые машины — Т-44 и КВ-85, вооружённые 85-мм орудиями. А на днях морем прибыл батальон новейших Т-54, производимых на Урале, где в сферическую башню встроена пушка, калибром аж 100 миллиметров.

— По имеющимся у нашей разведки данным, именно для захвата Одессы направлены экспериментальные германские танки с толщиной лобовой брони около 100 миллиметров и восьмидесятивосьмимиллиметровым орудием, — прокомментировал «подарок» в виде танкового батальона товарищ Сталин. — И отправленные вам новейшие машины должны будут доказать, что на поле боя они превосходят даже эту сверхтяжёлую немецкую бронетехнику. Распорядитесь ими рационально, товарищ Софронов.

Разговаривали они с Председателем ГКО по радио, при помощи новейшей аппаратуры, шифрующей голос так, что, как утверждают чекисты, эти переговоры невозможно расшифровать даже за тысячу лет. Для постороннего слушателя, поймавшего такие переговоры, в наушниках звучит какое-то странное, переливающееся бульканье, преобразуемое секретной аппаратурой в очень качественный звук. Если знать номер шифра, вводимого в аппарат вручную. Но как это работает, неведомо даже связистам, которым категорически запрещено вскрывать секретный блок.