Роза из клана коршуна - Тианна Беллер

Каринка затравленно улыбнулась в ответ и согласно закивала: ей тоже не хотелось объяснять остальным, что это за коварный голос натравил на невурлока невидимого монстра и почему девочка это увидела.

Остаток дня был потрачен на уничтожение следов. Гроллин опрометью бегал куда-то за водой с просто поразительной скоростью и с не меньшей скоростью елозил испорченной в драке рубашкой по особо заляпанным местам на чужой поклаже. Сил Каринке хватило лишь на собственное отскабливание и очистку навеса. Борьба с приступами брезгливости слишком её измотала, и, погружаясь в привычное состояние сна, девочка почти не слышала, как невурлок нервно стирает испорченную одежду и бегает по поляне со связкой прутьев, заметая песком неприятные лужи.

В этот вечер случились две знаменательные вещи: голос, обидевшись за не получившееся представление, не появился и невурлок, молчавший всё это время и не оспаривавший приказов окружающих, взбунтовался.

- Мы покидаем эту поляну, а впоследствии и лес не позднее завтрашнего утра, - голосом, не терпящим пререкания, констатировал за ужином невурлок, - это последнее слово.

Владомир от такого самоуправства едва не подавился похлёбкой и, сдавленно кашляя, пытался протестовать. Люпин возмутился спешностью, но в принципе не спорил. Лоран, в свою очередь, сошёл с лица и немедленно принялся собирать вещи, лишь хмыкая на синие разводы по сумке. Виновник суматохи с императорским достоинством игнорировал спутников.

С рассветом Каринку осторожно переложили на сплетённые за ночь носилки и, не мешкая, отправились в путь. Приходилось старательно выбирать дорогу и следить за происками мстительных и обозлённых сумрачников. Бежать никто не решался, но шли быстро тряско, что, несмотря на боль, даже радовало Каринку. Она не могла заснуть и хоть немного отдыхала от навязчивых посулов скрипучего пессимиста. Впереди резво, для своего возраста, шагал Люпин, освобождённый от роли носильщика из-за большой разницы в росте и потому нагруженный резко умноженной поклажей. На него возложили почётную обязанность выбирать дорогу: каким-то невообразимым чутьём подгорный человек чуял овраги, обходил застарелые берлоги, огибал опасные тропки и при этом не сбивался с намеченного поутру маршрута. Мужчина задавал такой стремительный темп, что остальным волей-неволей приходилось к нему подстраиваться, временами переходя на лёгкий бег. Казалось, Люпин в лесу чует себя рачительным хозяином, показывающим гостям свои угодья. Девочка в своих фантазиях нарядила проводника в длинные ризы, сплетённые из травы и листьев, и приделала длинный собачий нос, которым Люпин мог бы водить из стороны в сторону, чтоб разнюхивать звериные тропки.

Несмотря на всю осторожность подгорного человека, не обошлось без несчастного случая. На одном из привалов Владомир толи по расхлябанности, толи назло Люпину полез за ягодами и провалился в волчью яму. Колья в ней давно прогнили, а края почти сровнялись, что, впрочем, не помешало юноше подвернуть ногу. Теперь он с отстранённым и мученическим видом хромал, опираясь на выломанный сук, и полностью сгрузил хлопоты по переноске больной на невурлоков. Карина серьёзно подозревала, что в яму он полез специально.

... Ты будешь меня слушать или нет?! - не выдержал голос, сорвавшись на писк. Девочка болезненно поморщилась: она надеялась, что голос обитал, где-то близко от их лагеря и теперь отстанет от неё с пустыми разговорами. - Думаешь, Вы самые умные? Думаешь, так просто сбежите и всё? Размечталась!!! Никуда Вы не денетесь. Война не в плоти, она в душе.... Бояться сразиться равно проиграть. Вы все уже повержены и растоптаны. Мне остаётся лишь войти в свои владенья и твой потуги мне смешны. Слуги мои уже рвут никчемных двуногих, уже упиваются их жизнью, уже множатся в их телах. Братья мои уже просыпаются в своих колыбелях. Сёстры мои уже шьют саванны для похоронных челнов. Охотник мой уже идёт по следу вашего дыханья....

Усилием воли Каринка встряхнула головой, отгоняя навязчивого запугивателя, и едва не сверзилась с носилок, вовремя подхваченная Люпином. Подгорный человек как раз собирался проверять, нет ли у больной жара.

- Дяденька, - тяжело зашептала Каринка, забыв от страха имя подгорного человека, и вцепилась в широченную руку бородача, - за нами идут. Посмотрите! Он идёт за нами? В тени... он крадётся по тени...

Люпин, сдвинув брови, жестко убрал руку в карман и едва заметно повёл ухом (девочка, готова была поклясться, что он принюхивался), потом сузил глаза, жёлто блеснув радужкой, и плотно, поджав губы, отвернулся:

- Спеклась девка, галлюцинации начались.

- Н-да, - растерянно протянул Лоран, умудряясь одной рукой держать носилки, а второй придерживать за голову начавшую возмущаться девочку, - что же теперь с ней делать.

- Да бросим здесь, чтоб не задерживала, - огорошил всех своей прямотой командир. - Хотя и прибить можно. Будет ещё этакой дурочкой по лесу носиться и себе подобных плодить или ещё какой тварью обернётся, ту же не подгадаешь с этими мохнатыми...

- А ты на каменоломне сам-то не залохматишься? - мстительно уточнил подгорный человек. - Как, по-твоему, мы вылезем из лесу с докуменьтиками от Восточного легиона, что сейчас на границе с тварями рубается?

- Дезертирами, - равнодушно заметил Лоран, - кем же ещё? Только как дезертирами.

- Нам сейчас значиться эту припадочную придётся до ближайшего города волочь, - капризно, совсем не по-мужски протянул раздосадованный неоспоримыми доводами Владомир. - Мол, сопровождали политических беженцев. А чего дурноватая? Так не знаем, какую дали, такую и волочём. Чего без поклажи? Так дурноватая: из кареты выпрыгнуть пыталась, коней попугала, те и понесли, об уступ в крошево рассадили, чуть, мол, эту вытащили. А кони где? Волки съели. А сами чего живы? Так дурноватая: сама волков покусала, потом две недели по лесу ловили, там и одёжу оставила.... Вы хоть представляете, что это за бред!

Бред или не бред, только других идей никак не появлялось, учитывая, что командующий заставой, наверняка, в отчёте написал о их задании, и возвращаться с пустыми руками было слишком. Мнением самой Каринки интересоваться после заключения подгорного человека никто не стал, посчитав охраняемую потерянной для общества. Девочка сначала думала плакать и пытаться убеждать окружающих в своей вменяемости, но не стала.

"Всё равно они не поверят моим словам больше.... Я должна сохранять достоинство. Если они и считают меня умалишённой, это вовсе не значит, что я и должна себя вести, как умалишенная. Я благородная дама из аристократического рода, моим отцом был лучший генерал Императора, моя мать происходит из древнейшего рода Империи, я...э-э-э... я тоже что-то значу, наверное.... Они не дождутся от меня унижений! Я в полнее в своём уме, а когда полностью выздоровею.... Не знаю, но что-нибудь обязательно сделаю такое, чтоб они все пожалели..."