Все дозволено (Сборник) - Александр Абрамов

Первого знакомца землян звали Хлыст. Имя атлета, выдержавшего схватку с «голубыми», прозвучало по-разному: Капитану «послышалось» Мужественный, а Библу — Стойкий. Остановились на Стойком. Имя женщины предложило еще больший выбор: Заноза, Иголка, Колючка, Шпилька. Выбрали для себя Колючку. «Знаешь, какие бывают в космических лесах — громадные!» — подсказал Библ Капитану, но последнего интересовал уже другой канал «точных знаний».

— А чему, собственно, учат вас в школе, кроме игр и воображения? — спросил он.

— Почему «кроме»? Воображение — тоже игра.

— Ну, а точные науки? Математика, физика, химия?

Ответ последовал не сразу — гедонийцы снова обменялись взглядами.

— Последние два понятия нам вообще неизвестны. Мы изучаем только математику.

— Начальную или высшую?

— Мы понимаем ваш вопрос так: начальная — это счет на табло с помощью цифр, высшая — счет любых чисел в уме.

— А геометрия, алгебра, математический анализ?

— Какие-то элементы высшей математической сложности изучаются уже в круге зрелости. Но тоже как игра или хобби.

— Даже смешно, когда наш мысленный перевод уже прибегает к жаргону, шепнул Библ Капитану.

— Не смешно, а страшно. Должно быть, у них нет ни сопромата, ни строительной механики. Как же они строят?

— Мы не строим.

— Но кто-то строит.

— Никто не строит. Все уже выстроено давно и навечно.

Капитан и Библ только переглянулись: им уже не хватало слов.

— Может быть, вы имели в виду логическое строительство? — последовал такой же безличный вопрос, как и большинство в этом диалоге.

— А что такое логическое строительство?

На розовой стене вдруг возник прямоугольный, подсвеченный изнутри белый экран, а в центре его желтый квадрат. К нему тотчас же прилепился черный круг, а сбоку красный многоугольник. С углов поползла в разные стороны цепь наплывающих друг на друга кубов и кубиков, поочередно менявших цвета. Как штыки, пронзили их трехгранные линейки и закрутились спиралью вокруг квадрата-родителя.

— Абстрактная киноживопись, — пробормотал Библ, — ранний кубизм. Но даже для такой чепухи необходимо знание геометрии хотя бы в пределах первых двух классов. Боюсь, что мы чего-то недопоняли.

— Начинаю допонимать, — отозвался Капитан. — Смотри!

В свободном, непрочерченном углу экрана от черного круга поползла вверх тоненькая линия, образовала усеченную ажурную пирамиду с выброшенной сбоку стрелой. «Строительный кран, каким его изображали сто лет назад, — подумал Библ. — Интересно, кто это изощряется?» Гедонийцы тоже проявили совсем уже неожиданный интерес. Они переглянулись, поиграли зрачками и ресницами и вдруг все, как один, обернулись к Капитану.

— Ты?

— Я.

— Схема строительного крана, как я рисовал ее мальчишкой, — пояснил Капитан Библу.

— Я так и подумал, — откликнулся тот, — нотка реализма в их живописных абстракциях. Мысленно живописных, — поправился он. — Еще один пример отчужденности их от реальной жизни. Интересно, кому и зачем все это понадобилось?

Должно быть, «закрытая» реплика Библа до гедонийцев не дошла. Они о чем-то безмолвно, но оживленно переговаривались. Библ сразу подметил это: так менялось выражение их глаз. Вдруг женщина встала и, заметив напряженное внимание Библа, улыбнулась, как и ее собратья, лишь уголками губ. Но ее мысль-реплика, повидимому, была адресована всем.

— До этой встречи мне не хватало восьми единиц. Сейчас у меня будет больше. До свидания в Аоре.

— Вам далеко? — поинтересовался Библ.

— Моя школа по ту сторону экватора. Но тебя интересуют средства передвижения? У нас их нет. Я выхожу отсюда и вхожу к себе.

— Мгновенное перемещение в пространстве?

— Да. У нас нет расстояний. Просто, все просто, — опять улыбнулась она, поймав невысказанную мысль Библа. — Мы только вспоминаем о том, где должны быть, там и оказываемся.

С этими словами она непостижимо растаяла в розовой дымке стены.

— Еще один тест, и вы разделитесь, — сказал Гром.

Капитан ответил недоуменным взглядом: объяснись! Гедониец молчал.

— Что значит «разделитесь»? — повысил голос Капитан.

— Погодите, — поморщился гедониец: повышенная тональность человеческого голоса, видимо, раздражала его. — Я же сказал: еще один тест.

Посреди комнаты между ними повис в воздухе полуметровый куб, разделенный на черные и желтые, поочередно перемежающиеся кубики по двенадцать в каждом ряду. В прозрачном, несмотря на цвет, пространстве кубиков просматривались подсвеченные изнутри черные и желтые фигурки.

— Класт, — сказал гедониец. — Игра.

— Понятно, — не удивился Библ. — Нечто вроде усложненных шахмат. У нас есть нечто подобное, только на плоскости, а у вас в трехмерном пространстве. У нас шестьдесят четыре клетки, а у вас тысяча семьсот двадцать восемь. Каждая фигурка, вероятно, ходит по-разному, с правом изъятия из игры пораженных фигур противника и занятия соответствующей ячейки в игровом кубе.

— Ты будешь играть, — заметил гедониец. — Без обучающей машины.

— Еще бы, — усмехнулся Капитан, — у него первый разряд по шахматам. Без пяти минут мастер. А я — пас. Не играю.

Гедониец или не понял, или не пожелал комментировать. Пристально взглянув в глаза Капитану, послал мысленную реплику:

— Тогда разделимся. Твой спутник, познакомившись с игрой, вернется к себе на станцию, а ты останешься с нами.

— Зачем?

— Для встречи с Учителем.

— Этой школы?

— Нет, планеты. Всего разумного мира.

— Почему же я? Мы можем пойти и вдвоем.

— Координатор сообщил только о тебе. Информация не корректируется.

— А если мы не подчинимся?

— Ваше право. Вернетесь вдвоем. Но с Учителем уже не увидишься. Никогда.

Капитан задумался. Кажется, появляется возможность расшифровать эту до сих пор накрепко закодированную цивилизацию. Этот Учитель наверняка знает и смыслит больше, чем его «синие» недоумки. Вздохнув, сказал:

— Пожалуй, стоит рискнуть, Библ. Есть смысл.

— Нет смысла. Вы отвечаете перед экипажем, Кэп. Даже по уставу вы не имеете права рисковать жизнью.

— Мы рискуем ею ежеминутно во время любой прогулки по космосу. Жизнь! Да они десять раз могли отнять ее у нас до этой встречи, а не развлекать шахматными кубиками. Нет, Библ, рискнем. Вы найдете вездеход по компасу, выход из фазы вам откроют, ну, а до станции как-нибудь доберетесь. Мне же, надеюсь, гарантируют возвращение. Без расстояний, а?

Гедонийцы беззвучно ответили:

— Именем Учителя.

— Только объясните нам, бога ради, кто же этот Учитель? Верховный правитель? Жрец? Ученый?