Исповедь безумного рисколома - Борис Сапожников

— Я считаю, что сложившееся положение дел — вполне меня устраивает.

— Ещё бы не устраивало. ИРМ — рвётся к власти в королевстве, ваш Команданте едва ли не диктует указы, когда отрывает от Его величества кардинала с епископом. Не находишь, что эта ситуация ведёт Иберию к краху.

— Не знаю, — честно пожал плечами я, — политикой не интересуюсь. Я всё больше по заграницам.

— Потому и не понимаешь, Иберии нужен сильный правитель. И я им стану!

— Только я тут причём?

— В своё время узнаешь, — с усмешкой пообещал Ромео, — а пока спи, рисколом. У нас впереди долгий путь.

Я последовал его совету, понимая, что большего от да Косты не добиться, но долго проспать не удалось.

Проснулся я от звона стали, приглушённых ругательств и уже знакомого стона-воя, издаваемого зомби. Костёр, разожжённый Рыцарями Креста, почти угас и я видел лишь мечущиеся в неверном свете в неверном свете тени, но даже так я отлично понимал — Защитников Веры теснят. Их прижали к углу, образованному поворотом тоннеля, взяв в полукольцо, в центре которого оказался я. Кровавые клинки умело отбивались от орд нежити, вот уж когда пригодилась серебряная окантовка клинков их мечей, которую считали пустой данью традиции. Серебро оставляло на телах зомби жуткие ожоги, мечи не вязли в разлагающейся плоти, как моя фальката, раны, нанесённые ими более походили на следы скальпеля умелого и безжалостного хирурга. На полу высилась внушительная гора неподвижных силуэтов. Однако я ясно понимал, — долго Рыцарям Креста не продержаться.

— Развяжи меня, Ромео! — крикнул я. — Давай же! Тебе лишний меч не нужен?! Вас трое осталось! Дай мне умереть с мечом в руке!

— Только вздумай всадить его мне в спину. — Да Коста на мгновение отвлёкся от схватки и двумя короткими взмахами кинжала перерезал мои путы.

Эта отлучка стоила жизни одному из Защитников Веры. Перед ним вдруг вырос один из погибших товарищей. Рыцарь на мгновение замер и его просто завалили разлагающиеся трупы. Всё жуткое действо не заняло и пары минут. Ромео кинулся на место павшего, быстрыми ударами расшвыряв зомби. Я же подхватил с пола меч Защитника Веры, рукоять которого была скользкой от крови и занял своё место в своеобразном строю. Но было поздно, нас разделила толпа нежити. Я оказался в крайне невыгодном положении, меня окружали зомби, тянущие со всех сторон лапы, и спасала лишь стена тоннеля, не дававшая монстрам подобраться ко мне сзади. Я отчаянно отмахивался от них, шаг за шагом продвигаясь к краю орды, прижимаясь спиной к шершавому камню.

Уже у самого края толпы я вдруг замер, как громом поражённый. Время остановилось. Я видел перед собой лишь гротескную пародию на человека, облачённую в остатки не то балахона не то савана. Лицо её представляло собой скорее маску злобного торжества, руки в рваных рукавах, напоминающих обломанные птичьи крылья, широко разведены, пальцы, больше похожие на костяные кинжалы, совершают непонятные пассы, между ними пляшут чёрные молнии. Само собой сплыло в памяти слов "лич".Вот он взмахивает рукой — и чёрные молнии опутывают Защитника Веры, заставляя согнуться и рухнуть на пол. Ромео остался один и через пару секунд его погребла толпа зомби.

Наши с личом взгляды пересеклись — и время вновь побежало с обычной скоростью. Твари ринулись на меня с удвоенным рвением, но моей целью был один только лич — их предводитель. Пламя, горевшее в груди с прежней силой с тех пор, как я отоспался в убежище, вновь наполнило меня, но сей раз оно не лечило, а придавало сил, ускоряло реакцию, обостряло все чувства. Зомби падали под ударами моего меча, редкий получал больше одного удара, а я целенаправленно прорубался к личу, не опасаясь за тылы — толпа просто не успевала сомкнуться за спиной, я двигался слишком быстро.

Мёртвый маг уже снова играл длинными пальцами-кинжалами, но я был настолько близко, что решился повторить магбурский трюк. Вскинув меч, я швырнул его в костлявую грудь лича — и в этот раз за его рукояткой от моей ладони тянулась багровая полоса. Клинок насквозь пронзил тело твари, тут же вспыхнувшее словно смолянистый факел. Лич ещё долго выл беспокойным духом преступника, бился в конвульсиях, хлеща вокруг чёрными молниями и исходя сизым дымом, однако вскоре развеялся серым пеплом. А я…

Маг всё так же сидел в своём кресле. Перед ним лежал раскрытый гримуар. Он поднял на меня глаза и произнёс:

— Ты убил своего первого мага. Поздравляю. Но помни, кто бы ты ни был, наш слишком мало и мы не должны враждовать и убивать друг друга, иначе Церковь, опираясь на тёмные массы народа, поставит нас на колени или же вовсе уничтожит, что более вероятно. Ищи гримуары, совершенствуй себя!

Прах и пепел лезли в глаза, от них першило в горле. Ромео едва сумел выбраться из-под целой горы людских останков, заходясь надсадным кашлем. Он чудом остался в живы, после того, как зомби задавили его числом, исключительно потому, что твари слишком мешали друг другу, каждая старалась поскорее добраться до живой плоти и горячей крови. А после все разом рассыпались прахом.

Оглядевшись, Ромео увидел рисколома, распростёршегося на полу коридора лицом вниз. Рядом с ним лежал внушительный том в кожаном переплёте. Он весьма заинтересовал да Косту, который понял, что перед ним — легендарный гримуар Кайсигорра, одна из тех книг, в которых содержится мудрость великого мага. Но добраться до него он не успел. До слуха Рыцаря Креста донёсся перестук копыт, он поспешил скрыться, потому что отлично знал этот звук. Так цокали только неподкованные копыта кошмара — единственного коня, что может стерпеть в своём седле вампира, для чего, собственно, их и растят.

Какая-то сила рывком поставила меня на ноги, при этом по лицу будто плетью прошлись. Я открыл глаза и увидел вампира в вычурных алых доспехах графа, восседавшего на кошмаре. Его седые волосы едва не касались высокого потолка, а красные глаза без зрачков светились в темноте. Сила, приведшая меня в себя, отпустила и я невольно провёл ладонью по лицу, но крови не было — все ощущения лишь обычная вампирская иллюзия.

— Приветствую вас, граф, — произнёс я, складывая руки на груди.

— И я приветствую тебя, — ответствовал он, не соизволив слезть с седла. — Я видел здесь одного теплокровного как ты, он скрылся, услышав стук копыт моего коня, думал, что я не знаю о нём.

Почему у меня были стойкие подозрения, что этот теплокровный да Коста?

— Что привело графа на эти руины? — спросил я.

— Дела Алого Анклава. — На большее я и не рассчитывал. — А тебя?

— Приказ начальства, — с мстительным удовольствием бросил я.