Синглетон - Грег Иган

Вечером, когда Изабелла и Софи уже покинули нас, я зашел в комнату Элен поцеловать ее перед сном. Когда я собрался уходить, она спросила:

- Что такое Квасп?

- Разновидность компьютера. А где ты о нем узнала?

- В Сети. Там сказано, что у меня есть Квасп, а у Софи - нет.

Мы с Франсиной так и не приняли твердого решения о том, что можно рассказать девочке и когда именно.

- Правильно, но тебе не о чем беспокоиться. Это всего лишь означает, что ты от нее немного отличаешься.

Элен нахмурилась:

- Я не хочу отличаться от Софи.

- Все чем-то отличаются друг от друга, - быстро сказал я. -

Иметь Квасп это все равно что… ехать в машине с другим двигателем. Но с любым двигателем машина приедет в любое место. - Только не все они приедут одновременно. - И ты, и она можете делать все, что вам нравится. А ты можешь походить на Софи настолько, насколько хочешь. - Тут я не очень согрешил против истины; критическую разницу всегда можно стереть, просто отключив экранирование Квас па.

- А я хочу быть такой же, - не унималась Элен. - Когда я вырасту в следующий раз… Почему вы не можете дать мне то, что есть у Софи, взамен того, что есть у меня?

- То, что у тебя - более новое. И лучше.

- Но ни у кого такого нет. И не только у Софи, но и у остальных.

Элен знала, что поймала меня на слове - если это новее и лучше, то почему у тех ариев, кто моложе нее, этого нет?

Это сложно и долго объяснять. Ложись-ка спать, а об этом мы поговорим потом. - Я стал поправлять ей одеяло, и она взглянула на меня с упреком.

Спустившись, я пересказал разговор Франсине.

- Что ты думаешь? - спросил я. - Время настало?

- Наверное.

- Я хотел подождать, пока она не повзрослеет настолько, чтобы

понять идею ИММ.

Франсина поразмыслила над сказанным.

- Но насколько хорошо понять? Вряд ли она в ближайшее время сумеет жонглировать матрицами плотности. А если мы превратим объяснение в большой секрет, то она попросту накопает полусырые версии из других источников.

Я тяжело опустился на кушетку.

- Это будет нелегко. - Мысленно я проигрывал эту ситуацию тысячи раз, но в моем воображении Элен всегда оказывалась старше и у тысяч других ариев тоже имелся Квасп. В реальности же никто не последовал по нашему пути. Доказательства в пользу ИММ становились все более вескими, но большинство людей им все еще не доверяло. Даже усложненные версии лабиринтов, по которым бегали крысы, казались лишь усовершенствованными компьютерными играми. Человек не может сам перемещаться из одной версии реальности в другую, не может наблюдать за своими параллельными альтерэго, и такое вряд ли когда станет возможным. - Как ты скажешь девятилетней девочке, что она единственное разумное существо на планете, способное принимать решения и выполнять их?

- Для начала, я скажу это другими словами, - улыбнулась Франсина.

- Конечно. - Я обнял ее. Нам предстояло шагнуть на минное поле - и мы не могли не разойтись, ступив на опасный участок, - зато каждый из нас обладал как минимум рассудительностью, способной удержать нас вместе.

- Мы все продумаем, - сказал я. - И отыщем правильный путь.

2050

Около четырех утра я не выдержал и закурил первую за месяц сигарету.

Когда я втянул в легкие теплый дым, у меня застучали зубы, словно контраст вынудил меня заметить, насколько остыло мое тело. Тлеющий красным кончик сигареты - самый яркий сейчас предмет в округе, но если на меня и нацелена камера, то инфракрасная, поэтому я в любом случае виден не хуже костра. Выдыхая дым, я поперхнулся вроде кота, подавившегося комочком шерсти - с первой сигаретой всегда так. Я приобрел эту привычку, когда мне стукнуло аж шестьдесят, и даже через пять лет, на протяжении которых я то курил, то бросал, мои дыхательные пути все еще никак не могли смириться со своим невезением.

Вот уже пять часов я лежал в грязи на берегу озера Потнчартрейн, в нескольких километрах западнее болотистых развалин Нью-Орлеана. Наблюдая за баржей и дожидаясь, пока кто-нибудь на нее вернется. У меня возникло искушение добраться до судна вплавь и все там осмотреть, но мой электронный помощник изобразил на воде ярко-красный круг зоны действия охранного радара и не дал гарантии, что я останусь незамеченным, даже если стану держаться за границей периметра.

Накануне вечером я связался с Франсиной. Разговор оказался коротким и напряженным.

- Я в Луизиане. Кажется, отыскалась зацепка.

- Да?

- Я сообщу, чем все кончится.

- Хорошо.

Я не видел ее во плоти уже почти два года. Множество раз оказываясь вместе в тупике, мы решили разделиться, чтобы расширить поиски: Франсина искала от Нью-Йорка до Сиэтла, а я взял на себя юг. По мере того, как месяц за месяцем уплывал в прошлое, ее твердое решение позабыть обо всех эмоциях ради стоящей перед нами задачи постепенно слабело. Я не сомневался, что в один из вечеров ее, одинокую в унылом номере какого-нибудь мотеля, захлестнуло горе - и не имело значения, что такое же случилось и со мной, месяцем позже или неделей раньше. Потому что мы не пережили этого вместе, не разделили эту боль, не сделали ношу легче. После сорока семи прожитых вместе лет мы начали дрейфовать в разные стороны, хотя у нас и была сейчас единая цель, какой никогда не имелось раньше.

О Джейке Холдере я узнал в Батон-Руже, профильтровав все слухи. Парень напропалую похвалялся в барах. Его приятели, раскрыв рот, узнавали, что он владеет высокотехнологичным эквивалентом надувной куклы и что в голове у этой куклы кое-что (и кое-кто) есть. Очевидно, многим мужчинам импонировал такой шанс.

Холдер производил отвратительное впечатление. Я раздобыл список покупок, сделанных им в течение жизни, и обнаружил в них все нарастающий поток киберфетишистского порно, купленного за последние два десятилетия. Жесткого и с претензиями - половина названий включала слово «манифест». Но примерно три месяца назад поток оборвался. По слухам, он отыскал нечто получше.

Я докурил и энергично пошевелил руками, разгоняя кровь в жилах.

Ее не будет на барже. Насколько мне удалось узнать, она услышала новости из Брюсселя и была уже на полпути в Европу. Путешествие станет трудным, если совершать его самостоятельно, но у меня не имелось причин сомневаться, что у нее нет верных и надежных друзей, которые ей помогут. Слишком уж много устаревших воспоминаний отпечаталось у меня в голове: все эти яростные и бессмысленные ссоры, мелкие проступки, самоувечья. Что бы с ней ни случилось, что бы ни довелось ей испытать, она теперь уже не та сердитая пятнадцатилетняя девчонка, которая отправилась как-то в пятницу в школу, но так и не вернулась.